Дженни подумала, что в сознании ей послышался голос, говоривший что-то о Времени. Время. Следуй за ними и рассчитай время.
Самоцветы-тюрьмы, талисманы! Фолкатор все еще может их использовать!
И Ян, и Блайед, и все остальные маги – и она сама – все еще были пленниками.
Но вслед метнулся Моркелеб, покидая сражение в ночи.
Мы не можем дать ему уйти! Интересно, сколько времени Ян сможет поддерживать связь между своей плененной сущностью и телом? Может ли его демон овладеть им снова до того, как сам будет пойман в ловушку, как уже поймали Амайона? Может ли другой демон занять его место?
Хватит ли ему силы, чтобы спасти жизнь своего отца?
Джон, падающий со стрелой в сердце…
Она отбросила эту мысль прочь.
Демоны не получили бы тела Джона – лорд Эктор наверняка позаботится, чтобы его сожгли прежде, чем оно попадет в услужение демонам – но его разум, его сознание осталось бы в зазеркалье навсегда – добычей мстительной Королевы Демонов.
Хотя, конечно, (ей показалось, что она слышала, как произнес это Амайон), конечно, она и сама могла бы его спасти, если б повернула назад.
Сентуивир несся в ночи, а Моркелеб и Дженни – за ним по пятам. Они прошли над лесами Импертенга и над эбеновым изгибом Уайлдспэ; прошли над смутно видимыми землями Хита и Маглошелдона и фермами Белмари. Море, подумала Дженни. Они направляются к морю. К Вратам Ада, что лежат у подножия острова Сомантус. Она была в ужасе и отчаянии, и тут ощутила чуждое сознание Сквидслейера и остальных магов глубин, что поднялись из этой лазурно-черной бездны.
Серебряная кромка на черных волнах и скалах. Сентуивир, бросившийся в воду, на мгновение просияв голубизной и золотом. Потом он пропал, почти сразу с неба невидимой молнией спикировал Моркелеб – и холодный живой удар моря.
В воздухе ее окутали заклинания магов-китов. Она увидела Сентуивира, его ровно сложенные крылья и лапы, и огромного морского змея, что метнулся туда, когда он упал.
Обезумев от ужаса, Дженни увидела Врата, зеленую мерцающую пропасть среди скал; увидела себя, заточенную в драгоценном талисмане. Всех их – Яна, Блайеда, Изулт…И где-то в глубинах ее сознания возник смутно уловимый кошмар этого лишенного света водного Ада, той твари, что остальные демоны называли Адромелечем, жуткой немой тьмы в его сердце…
Дженни ощутила присутствие магов-китов, но боялась потянуться к их магии, чтобы их тоже не захватили. Безобразные и оттвратительные зеленые твари плавали в воде или вытягивались из трещин в скалах: бесконечно длинные усы морских водорослей, что заканчивались щупальцами, рыбы со светящимися ртами и искривленными рудиментарными крыльями. Они кишели вокруг Моркелеба, кусая его и набрасываясь на плечи и руки Дженни.
Среди скал, сотней ярдов выше Врат Моркелеб обогнал Сентуивира, отрезая от тошнотворного зарева позади.
Голубой с золотом дракон изрыгнул огонь – не кислоту настоящего дракона, а огонь демона, что охватил ведьму и дракона обжигающей тучей. Моркелеб качнулся назад, потом напал снова, хлеща и кусая – он был подвижнее, чем более крупный дракон, и легче мог скользить среди впадин и ущелий. Из самых глубоких рытвин вблизи от Врат поднялись бесформенные рыбы, но маги-киты и дельфины создали вокруг борющихся драконов защитное кольцо, отгоняя этих опасных чудовищ прочь.
Дженни выстрелила из арбалета Сентуивиру в грудь и шею, но пузырьки от ударов по воде мешали ей прицелиться, а сама вода замедляла стрелу. Наконец она стряхнула с ног ремень и с гарпуном в руке и пращой за спиной рванулась через черное пространство к дракону и демону, оседлавшему мага.
Карадок увидел ее приближение. Она ощутила обжигающую мощь заклинаний, что три ночи вытягивали ее силу. Его рубашка была порвана, берета не было; серебряная фляга плавала перед ним на ленте, а седые волосы вздымались подобно водорослям в бурлящей воде. Его глаза широко открылись, в них не было ничего, кроме зеленоватого огня. Его рот открылся, и как дракон, он выдохнул огонь, превративший воду вокруг нее в обжигающий поток.
Наваждения, боль, смерть, подобные наваждениям ее сновидений. Демон Фолкатор проник в нее и руками с силой выдирал корни и клочья ее магии, но она позволила ей уйти, и драконьей, и человеческой, доверясь только заклинаниям магов-китов. С порочной мудростью демона он ухватился за ее сны, древние желания и страхи, но и от этого она тоже избавилась, дав им уйти. В ее разуме не было ничего, и только прозрачная белизна – в сердце, когда она со всей силы вонзила гарпун в тело Карадока, пришпилив его к скалам, у которых Моркелеб держал Сентуивира. Потом, пока Карадок метался и дергался на гарпуне, а изо рта лилась кровь, она как рыба, развернулась в воде и запустила руки в волнистое многоцветное великолепие гривы Сентуивира.
Когда она выдернула хрустальный шип, демон позади нее метнул молнию, силу, отшвырнувшую ее тело на скалы, вырывая дыхание из легких. Ей завладел холод, жар и холод одновременно, а потом опустилась тьма, что, казалось, тянулась до первозданного хаоса, существующего под этим миром.
Глава25
Она пришла в себя под звуки океана. Она лежала на кровати из чего-то мягкого и влажного, пахнущего рыбой; в глазах отражалось утреннее солнце.
С тобой все в порядке, Дженни?
В порядке? – спросил один из других голосов в ее сознании. В порядке?
Она привстала, и что-то скатилось с ее груди и улеглось на ту штуку, на которой она лежала – морские водоросли, как она заметила. Когда она потянулась к ним, то заметила, что ее руки сморщились и лоснятся, покраснев от следов ожогов. Хотя сама боль и сдерживалась заклинаниями исцеления и успокоения, она знала об этом, словно сами кости ее были выжжены раскаленным докрасна прутом.
Везде, где ее кожу не скрывали клочья сгоревшей одежды, она была такой же морщинистой и жесткой от рубцов.
Ее волосы исчезли.
Как и ее магия.
Моркелеб снова спросил, С тобой все в порядке?
Она едва смогла заставить негнущиеся пальцы открыть затычку серебряной фляги, которую все еще сжимала ее рука. Оттуда она вылила на ладонь семь драгоценностей: два рубина, топаз, который явно вытащили из оправы, сапфир и перидот с трещиной. Словно во сне она вложила перидот в рот и ощутила, как ее сущность снова просочилась сквозь трещину в тело. Ее боль тотчас же усилилась, так что она сложилась пополам, задыхаясь. Ее руки дрожали, когда она выплюнула камень и бросила его в море.
Она сказала, Все в порядке. И заплакала.
Повсюду вокруг нее на скалах сидели драконы, сами похожие на крылатые драгоценности, великолепные в свете утреннего солнца. Воздух был наполнен их музыкой, музыкой, что молчала на протяжении того времени, что Дженни видела их в лагере Роклис, на протяжении битвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Самоцветы-тюрьмы, талисманы! Фолкатор все еще может их использовать!
И Ян, и Блайед, и все остальные маги – и она сама – все еще были пленниками.
Но вслед метнулся Моркелеб, покидая сражение в ночи.
Мы не можем дать ему уйти! Интересно, сколько времени Ян сможет поддерживать связь между своей плененной сущностью и телом? Может ли его демон овладеть им снова до того, как сам будет пойман в ловушку, как уже поймали Амайона? Может ли другой демон занять его место?
Хватит ли ему силы, чтобы спасти жизнь своего отца?
Джон, падающий со стрелой в сердце…
Она отбросила эту мысль прочь.
Демоны не получили бы тела Джона – лорд Эктор наверняка позаботится, чтобы его сожгли прежде, чем оно попадет в услужение демонам – но его разум, его сознание осталось бы в зазеркалье навсегда – добычей мстительной Королевы Демонов.
Хотя, конечно, (ей показалось, что она слышала, как произнес это Амайон), конечно, она и сама могла бы его спасти, если б повернула назад.
Сентуивир несся в ночи, а Моркелеб и Дженни – за ним по пятам. Они прошли над лесами Импертенга и над эбеновым изгибом Уайлдспэ; прошли над смутно видимыми землями Хита и Маглошелдона и фермами Белмари. Море, подумала Дженни. Они направляются к морю. К Вратам Ада, что лежат у подножия острова Сомантус. Она была в ужасе и отчаянии, и тут ощутила чуждое сознание Сквидслейера и остальных магов глубин, что поднялись из этой лазурно-черной бездны.
Серебряная кромка на черных волнах и скалах. Сентуивир, бросившийся в воду, на мгновение просияв голубизной и золотом. Потом он пропал, почти сразу с неба невидимой молнией спикировал Моркелеб – и холодный живой удар моря.
В воздухе ее окутали заклинания магов-китов. Она увидела Сентуивира, его ровно сложенные крылья и лапы, и огромного морского змея, что метнулся туда, когда он упал.
Обезумев от ужаса, Дженни увидела Врата, зеленую мерцающую пропасть среди скал; увидела себя, заточенную в драгоценном талисмане. Всех их – Яна, Блайеда, Изулт…И где-то в глубинах ее сознания возник смутно уловимый кошмар этого лишенного света водного Ада, той твари, что остальные демоны называли Адромелечем, жуткой немой тьмы в его сердце…
Дженни ощутила присутствие магов-китов, но боялась потянуться к их магии, чтобы их тоже не захватили. Безобразные и оттвратительные зеленые твари плавали в воде или вытягивались из трещин в скалах: бесконечно длинные усы морских водорослей, что заканчивались щупальцами, рыбы со светящимися ртами и искривленными рудиментарными крыльями. Они кишели вокруг Моркелеба, кусая его и набрасываясь на плечи и руки Дженни.
Среди скал, сотней ярдов выше Врат Моркелеб обогнал Сентуивира, отрезая от тошнотворного зарева позади.
Голубой с золотом дракон изрыгнул огонь – не кислоту настоящего дракона, а огонь демона, что охватил ведьму и дракона обжигающей тучей. Моркелеб качнулся назад, потом напал снова, хлеща и кусая – он был подвижнее, чем более крупный дракон, и легче мог скользить среди впадин и ущелий. Из самых глубоких рытвин вблизи от Врат поднялись бесформенные рыбы, но маги-киты и дельфины создали вокруг борющихся драконов защитное кольцо, отгоняя этих опасных чудовищ прочь.
Дженни выстрелила из арбалета Сентуивиру в грудь и шею, но пузырьки от ударов по воде мешали ей прицелиться, а сама вода замедляла стрелу. Наконец она стряхнула с ног ремень и с гарпуном в руке и пращой за спиной рванулась через черное пространство к дракону и демону, оседлавшему мага.
Карадок увидел ее приближение. Она ощутила обжигающую мощь заклинаний, что три ночи вытягивали ее силу. Его рубашка была порвана, берета не было; серебряная фляга плавала перед ним на ленте, а седые волосы вздымались подобно водорослям в бурлящей воде. Его глаза широко открылись, в них не было ничего, кроме зеленоватого огня. Его рот открылся, и как дракон, он выдохнул огонь, превративший воду вокруг нее в обжигающий поток.
Наваждения, боль, смерть, подобные наваждениям ее сновидений. Демон Фолкатор проник в нее и руками с силой выдирал корни и клочья ее магии, но она позволила ей уйти, и драконьей, и человеческой, доверясь только заклинаниям магов-китов. С порочной мудростью демона он ухватился за ее сны, древние желания и страхи, но и от этого она тоже избавилась, дав им уйти. В ее разуме не было ничего, и только прозрачная белизна – в сердце, когда она со всей силы вонзила гарпун в тело Карадока, пришпилив его к скалам, у которых Моркелеб держал Сентуивира. Потом, пока Карадок метался и дергался на гарпуне, а изо рта лилась кровь, она как рыба, развернулась в воде и запустила руки в волнистое многоцветное великолепие гривы Сентуивира.
Когда она выдернула хрустальный шип, демон позади нее метнул молнию, силу, отшвырнувшую ее тело на скалы, вырывая дыхание из легких. Ей завладел холод, жар и холод одновременно, а потом опустилась тьма, что, казалось, тянулась до первозданного хаоса, существующего под этим миром.
Глава25
Она пришла в себя под звуки океана. Она лежала на кровати из чего-то мягкого и влажного, пахнущего рыбой; в глазах отражалось утреннее солнце.
С тобой все в порядке, Дженни?
В порядке? – спросил один из других голосов в ее сознании. В порядке?
Она привстала, и что-то скатилось с ее груди и улеглось на ту штуку, на которой она лежала – морские водоросли, как она заметила. Когда она потянулась к ним, то заметила, что ее руки сморщились и лоснятся, покраснев от следов ожогов. Хотя сама боль и сдерживалась заклинаниями исцеления и успокоения, она знала об этом, словно сами кости ее были выжжены раскаленным докрасна прутом.
Везде, где ее кожу не скрывали клочья сгоревшей одежды, она была такой же морщинистой и жесткой от рубцов.
Ее волосы исчезли.
Как и ее магия.
Моркелеб снова спросил, С тобой все в порядке?
Она едва смогла заставить негнущиеся пальцы открыть затычку серебряной фляги, которую все еще сжимала ее рука. Оттуда она вылила на ладонь семь драгоценностей: два рубина, топаз, который явно вытащили из оправы, сапфир и перидот с трещиной. Словно во сне она вложила перидот в рот и ощутила, как ее сущность снова просочилась сквозь трещину в тело. Ее боль тотчас же усилилась, так что она сложилась пополам, задыхаясь. Ее руки дрожали, когда она выплюнула камень и бросила его в море.
Она сказала, Все в порядке. И заплакала.
Повсюду вокруг нее на скалах сидели драконы, сами похожие на крылатые драгоценности, великолепные в свете утреннего солнца. Воздух был наполнен их музыкой, музыкой, что молчала на протяжении того времени, что Дженни видела их в лагере Роклис, на протяжении битвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93