Впрочем, это только мои соображения.
Логинов покачал головой и, неодобрительно посмотрев на Андрея, притушившего сигарету в пустой коробочке из-под анестетика, сказал озабоченно:
— Знаешь, меня больше волнует здоровье Семцовой, а не ее научные заслуги и доходы. Хиллиард уже душу из меня вытряс. А в случае неблагоприятного исхода он со злости настучит в Комитет по медицине ООН и нас просто уволят, как не справившихся со своими обязанностями. Шутка ли — угробить консультанта Генерального секретаря Организации! Приказано вытянуть ее с тогосвета любой ценой.
— Сказать легко, а попробуй сделать, — буркнул Андрей.
Прошел час, другой. Реаниматологи, понимая, что сейчас их личное вмешательство ничего не изменит — машины работали четче и внимательнее людей, — пили кофе и трепались о всякой ерунде, строя невероятные версии о происшествии на «Сулако». И вдруг динамики автодоктора, опекавшего Семцову, истошно заверещали, давая понять, что произошли некие изменения. Логинов и Ильин рванулись к терминалу, подозревая худшее. Но все было как раз наоборот.
— Фантастика! — бормотал врач, видя, как меняются цвета индикаторов. Компьютер уже оценивал состояние больной как стабилизирующееся, и прогноз летального исхода составлял сейчас немногим более пятидесяти процентов. — Андрей, ты взгляни, регенерация тканей проходит нормально, клетки мозга восстанавливаются… Если дело так пойдет дальше, то через сутки ее можно будет привести в сознание!
— Неплохие новости для Хиллиарда, — едко заметил медтехник.
— Ладно тебе, — отмахнулся Логинов. — Кстати, не знаешь, как скоро будем возвращаться на Землю? Я буду спокоен, только когда передам эту больную в госпиталь на «Гэйтуэе».
— Не представляю, Феденька. — Субординации, принятой в серьезных госпиталях Земли, здесь никто не придерживался, а потому отношения между врачами и медтехниками были самые дружеские. — Я слышал, будто исследовательская группа биологов прочесывает каждый дюйм колонии на Фиорине. Думается, Компанию интересует не одна только наша подопечная. Между прочим, — но учти, это исключительно между нами, — руководство «Уэйленд-Ютани» и ООН не стали бы снаряжать экспедицию такого масштаба только ради отлова идиотских вирусов. Посуди сам: на «Патне» отправили кучу исследовательской аппаратуры, бригаду лучших хирургов, отряд наших «волкодавов», биологов… У военных какая-то особая инструкция, о которой остальным ничего не известно. Здесь же представители высшего руководства Компании, Внесолнечной администрации колоний Соединенных Штатов, чиновник из ООН. Здорово, а? Не проще ли было послать на Фиорину обычный спасательный корабль международной медслужбы? И проще, и дешевле! «Уэйленд-Ютани» просто пойдет по миру, если будет снаряжать подобные экспедиции только ради охоты за чужими вирусами!
— Продолжай, продолжай… —подбодрил Андрея заинтересовавшийся его мыслями врач. — Меня тоже это немного смущало.
Ильин перешел на шепот, словно опасаясь, что их разговор подслушают:
— На нашу экспедицию американцы явно угрохали не один миллион долларов. Что стоит за всем этим, подумай хорошенько? А какое «инородное тело» сидело в животе у Семцовой? А почему из всех людей, населявших Фиорину раньше, уцелели лишь двое-трое? Кажется, они сейчас на Земле? Я точно не знаю…
— Ну, может быть, кто-то остался на планете…— неуверенно предположил Логинов. Ильин презрительно фыркнул:
— Ага, конечно! Им там здорово живется с отключенной системой жизнеобеспечения и при температуре окружающей среды в минус сорок—пятьдесят градусов. Мой бывший приятель по Международному колледжу в Праге оказался в составе вспомогательной группы медтехников, высаживавшейся на Фиорину месяц назад, — они американских военных сопровождали. Он успел по старой дружбе шепнуть мне еще на Земле, будто двое заключенных, которых оттуда вытащили, — единственные оставшиеся в живых. И вот еще: они видели там существо. Чужое существо. Его кто-то убил, когда спасатели и коммандос спускались в жилой комплекс. Опять же ничего точно не знаю. Это все слухи. Но чужое существо, как говорят, действительно было. Крупный многоклеточный организм.
— А… а что оно из себя представляло? — тихо спросил Логинов. — Ты хочешь сказать, будто на Фиорине находилось неизвестное науке высокоразвитое создание внеземного происхождения? Невероятно…
— Да, — подтвердил медтехник. — Больше ничего ; не знаю. Поговорить подробнее не получилось. Сам знаешь, как Компания и ее сотрудники хранят свои тайны. Я попытался поговорить с хирургами, оперировавшими нашу подопечную, но они смотрели на меня словно на полнейшее ничтожество. Американцы, одно слово… Понты гнут, зарабатывают в десять раз больше нас, а деньги «Уэйленд-Ютани» способны заставить их молчать даже под пыткой,
— Ничего не узнал? — огорченно сказал врач полувопросительно-полуутвердительно. Хотя и так все было понятно,
— Разумеется, — кивнул Андрей. — Для них ООН то же самое, что для нас — туалетная бумага. Подтерся и выкинул. Для Компании персонал ООН ничего не значит. Ильин подошел к столику, залпом выпил подостывший кофе и, бросив на врача серьезный взгляд закончил — Однако чую всеми потрохами, эта история еще не подошла к финалу… Американцы еще дадут нам прикурить.
— Дурацкая какая-то история… — вздохнул Логинов. — Но, может быть, ты прав.
Первый проблеск сознания. Как тонкий луч света во мгле. Ей было знакомо это чувство. Боль. Она тоже знакома. И ощущение жизни — жива… Жива?.. Эта мысль заполнила ее мозг, и вместе с ней ворвался страх. Огромный, всепоглощающий. Почему? Память вернула последние секунды того дня.
Разговор с лейтенантом «волкодавов» (кажется, его зовут Сергей Казаков?..). Срочный вызов к тюремному складу мусора. Тяжелая желтовато-серая тварь, похожая на огромного паука. Она должна была быть мертвой. И вдруг ожила. А потом — шаг вперед. В объятия смерти. Затем — тьма… За тьмой — сны. Странные сны. Очень живые и яркие.
Она помнила, с кем говорила. Кто приходил во сне. Темноволосая женщина с маленьким ребенком и высоким худощавым воякой-американцем.
Маша помнила их имена и помнила все, что они ей рассказали.
«Жива? — Мысли ворочались тяжело, с натугой, отягощенные обезболивающими и наркотиками. — Неужели правда? Но почему?.. Чужой должен был убить меня… Разорвать грудь и выбраться наружу. Жаль, что не было шанса поступить так, как сделала Эллен Рипли, — шагнуть в озеро огня…»
Семцова открыла глаза, приложив к этому простому движению все свои силы. Она еще не верила. Нет, не может быть. Вокруг огромное количество техники, трубки, журчание растворов, вводимых в вену, фейерверк разноцветных огоньков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Логинов покачал головой и, неодобрительно посмотрев на Андрея, притушившего сигарету в пустой коробочке из-под анестетика, сказал озабоченно:
— Знаешь, меня больше волнует здоровье Семцовой, а не ее научные заслуги и доходы. Хиллиард уже душу из меня вытряс. А в случае неблагоприятного исхода он со злости настучит в Комитет по медицине ООН и нас просто уволят, как не справившихся со своими обязанностями. Шутка ли — угробить консультанта Генерального секретаря Организации! Приказано вытянуть ее с тогосвета любой ценой.
— Сказать легко, а попробуй сделать, — буркнул Андрей.
Прошел час, другой. Реаниматологи, понимая, что сейчас их личное вмешательство ничего не изменит — машины работали четче и внимательнее людей, — пили кофе и трепались о всякой ерунде, строя невероятные версии о происшествии на «Сулако». И вдруг динамики автодоктора, опекавшего Семцову, истошно заверещали, давая понять, что произошли некие изменения. Логинов и Ильин рванулись к терминалу, подозревая худшее. Но все было как раз наоборот.
— Фантастика! — бормотал врач, видя, как меняются цвета индикаторов. Компьютер уже оценивал состояние больной как стабилизирующееся, и прогноз летального исхода составлял сейчас немногим более пятидесяти процентов. — Андрей, ты взгляни, регенерация тканей проходит нормально, клетки мозга восстанавливаются… Если дело так пойдет дальше, то через сутки ее можно будет привести в сознание!
— Неплохие новости для Хиллиарда, — едко заметил медтехник.
— Ладно тебе, — отмахнулся Логинов. — Кстати, не знаешь, как скоро будем возвращаться на Землю? Я буду спокоен, только когда передам эту больную в госпиталь на «Гэйтуэе».
— Не представляю, Феденька. — Субординации, принятой в серьезных госпиталях Земли, здесь никто не придерживался, а потому отношения между врачами и медтехниками были самые дружеские. — Я слышал, будто исследовательская группа биологов прочесывает каждый дюйм колонии на Фиорине. Думается, Компанию интересует не одна только наша подопечная. Между прочим, — но учти, это исключительно между нами, — руководство «Уэйленд-Ютани» и ООН не стали бы снаряжать экспедицию такого масштаба только ради отлова идиотских вирусов. Посуди сам: на «Патне» отправили кучу исследовательской аппаратуры, бригаду лучших хирургов, отряд наших «волкодавов», биологов… У военных какая-то особая инструкция, о которой остальным ничего не известно. Здесь же представители высшего руководства Компании, Внесолнечной администрации колоний Соединенных Штатов, чиновник из ООН. Здорово, а? Не проще ли было послать на Фиорину обычный спасательный корабль международной медслужбы? И проще, и дешевле! «Уэйленд-Ютани» просто пойдет по миру, если будет снаряжать подобные экспедиции только ради охоты за чужими вирусами!
— Продолжай, продолжай… —подбодрил Андрея заинтересовавшийся его мыслями врач. — Меня тоже это немного смущало.
Ильин перешел на шепот, словно опасаясь, что их разговор подслушают:
— На нашу экспедицию американцы явно угрохали не один миллион долларов. Что стоит за всем этим, подумай хорошенько? А какое «инородное тело» сидело в животе у Семцовой? А почему из всех людей, населявших Фиорину раньше, уцелели лишь двое-трое? Кажется, они сейчас на Земле? Я точно не знаю…
— Ну, может быть, кто-то остался на планете…— неуверенно предположил Логинов. Ильин презрительно фыркнул:
— Ага, конечно! Им там здорово живется с отключенной системой жизнеобеспечения и при температуре окружающей среды в минус сорок—пятьдесят градусов. Мой бывший приятель по Международному колледжу в Праге оказался в составе вспомогательной группы медтехников, высаживавшейся на Фиорину месяц назад, — они американских военных сопровождали. Он успел по старой дружбе шепнуть мне еще на Земле, будто двое заключенных, которых оттуда вытащили, — единственные оставшиеся в живых. И вот еще: они видели там существо. Чужое существо. Его кто-то убил, когда спасатели и коммандос спускались в жилой комплекс. Опять же ничего точно не знаю. Это все слухи. Но чужое существо, как говорят, действительно было. Крупный многоклеточный организм.
— А… а что оно из себя представляло? — тихо спросил Логинов. — Ты хочешь сказать, будто на Фиорине находилось неизвестное науке высокоразвитое создание внеземного происхождения? Невероятно…
— Да, — подтвердил медтехник. — Больше ничего ; не знаю. Поговорить подробнее не получилось. Сам знаешь, как Компания и ее сотрудники хранят свои тайны. Я попытался поговорить с хирургами, оперировавшими нашу подопечную, но они смотрели на меня словно на полнейшее ничтожество. Американцы, одно слово… Понты гнут, зарабатывают в десять раз больше нас, а деньги «Уэйленд-Ютани» способны заставить их молчать даже под пыткой,
— Ничего не узнал? — огорченно сказал врач полувопросительно-полуутвердительно. Хотя и так все было понятно,
— Разумеется, — кивнул Андрей. — Для них ООН то же самое, что для нас — туалетная бумага. Подтерся и выкинул. Для Компании персонал ООН ничего не значит. Ильин подошел к столику, залпом выпил подостывший кофе и, бросив на врача серьезный взгляд закончил — Однако чую всеми потрохами, эта история еще не подошла к финалу… Американцы еще дадут нам прикурить.
— Дурацкая какая-то история… — вздохнул Логинов. — Но, может быть, ты прав.
Первый проблеск сознания. Как тонкий луч света во мгле. Ей было знакомо это чувство. Боль. Она тоже знакома. И ощущение жизни — жива… Жива?.. Эта мысль заполнила ее мозг, и вместе с ней ворвался страх. Огромный, всепоглощающий. Почему? Память вернула последние секунды того дня.
Разговор с лейтенантом «волкодавов» (кажется, его зовут Сергей Казаков?..). Срочный вызов к тюремному складу мусора. Тяжелая желтовато-серая тварь, похожая на огромного паука. Она должна была быть мертвой. И вдруг ожила. А потом — шаг вперед. В объятия смерти. Затем — тьма… За тьмой — сны. Странные сны. Очень живые и яркие.
Она помнила, с кем говорила. Кто приходил во сне. Темноволосая женщина с маленьким ребенком и высоким худощавым воякой-американцем.
Маша помнила их имена и помнила все, что они ей рассказали.
«Жива? — Мысли ворочались тяжело, с натугой, отягощенные обезболивающими и наркотиками. — Неужели правда? Но почему?.. Чужой должен был убить меня… Разорвать грудь и выбраться наружу. Жаль, что не было шанса поступить так, как сделала Эллен Рипли, — шагнуть в озеро огня…»
Семцова открыла глаза, приложив к этому простому движению все свои силы. Она еще не верила. Нет, не может быть. Вокруг огромное количество техники, трубки, журчание растворов, вводимых в вену, фейерверк разноцветных огоньков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119