Если бы творец сновидений Морфей распределил бы ее кошмары на всех остальных, то, похоже, в системах, подающих в кровь спящих вещества, подавляющие активность мозга к концу полета ничего бы не осталось.
Но поскольку консультант-ксенолог ООН Маша Сем-цова легла в свою капсулу почти на месяц позже остальных, аппарат довольно успешно справлялся с задачей максимального угнетения всех жизненных функций ее организма.
После того как крейсер сменил курс и направился к Ахеронту, экипаж, чтобы не терять времени на бесполезное бодрствование, был уложен в анабиоз. На борту не спали только двое — Бишоп и Семцова, состояние которой требовало продолжительного лечения. На восемнадцатые сутки Семцова впервые сумела самостоятельно встать на ноги, хотя была еще очень слаба. На двадцать четвертый день нейросканер бесстрастно известил бодрствующих, что здоровье Мащи пришло в норму, и Бишоп уговорил ее тоже лечь спать.
…Андроид сидел в капитанском кресле командной рубки «Патны» и наблюдал за ползущими по экрану строчками текста. Меньше чем через четыре часа крейсер выйдет в заданный район. Технические устройства корабля точно выдержали заданный курс и вывели его к звезде Z-3. Скоро отключатся гипердвигатели, компьютер разбудит экипаж, и крейсер окажется на орбите Ахеронта.
Если бы Бишоп был человеком, то плюнул бы на возможные последствия, захватил один из двух челноков, пристыкованных к «Патне», и улетел подальше с корабля, направляющегося к проклятой планете.
Именно этот план предлагала Семцова, когда окончательно встала на ноги. Когда она достаточно окрепла, чтобы совершить самостоятельную экскурсию по кораблю, то первым делом отправилась в командный отсек. Больше всего на свете она не хотела лететь на Ахеронт, а потому пыталась сделать все, чтобы задуманная начальством «Уэйленд-Ютани» операция не состоялась. Бишоп с неприятным осадком вспоминал, как Мария Викторовна изобретала самые невероятные способы помешать Хиллиарду и Компании выполнить свои замыслы. Это уже начинало попахивать безумием. Она хотела одновременно сбежать на челноке, взорвать крейсер, умертвить экипаж, находящийся в гиперсне, и, наконея, лично прикончить Хиллиарда.
Так что предусмотрительность руководителя экспедиции оказалась не напрасной. Все системы управления «Патной» были заблокированы, и возможности подсоединиться к центральному компьютеру не существовало. Бишоп пытался успокоить точно взбесившуюся Семцову, но все уговоры были напрасны. Только когда он лично показал ей заблокированный реакторный зал, наглухо запертые шлюзы, которые вели к автономным челнокам, и продемонстрировал, что при нажатии кнопки «ДОСТУП» на пульте компьютера на мониторе высвечивается стандартная фраза «ДОСТУП К ИНФОРМАЦИИ И ПИЛОТИРОВАНИЮ ЗАКРЫТ», Семцова смирилась с существующим положением дел, обреченно пробормотала: «Это конец» — и согласилась отправиться в гибернационную капсулу. Бишоп проследил за этой процедурой, чтобы убедиться, что Семцовой напоследок не придет в голову новая невыполнимая идея, и пожелал ей приятных сновидений. Пусть это было простым проявлением вежливости с его стороны, но Маша, укладываясь в саркофаг, подумала про себя, что в данной ситуации это пожелание выглядело просто издевательством. На тот момент до Ахеронта было чуть больше месяца пути.
Сейчас же это время составляло ровно три часа сорок минут. Бишоп перевел взгляд на таймер — через сорок минут «Патна» выйдет из гиперпространства, но это уже дело корабельного компьютера, вмешательства андроида здесь не требуется. Бишоп поднялся с кресла, вышел в коридор и спустился в гибернационный отсек корабля. В этой экспедиции люди будут выводиться из анабиоза в порядке очереди: сначала отряд русских «волкодавов» — двадцать человек — вместе с командиром, полковником Реттом Гором, и капитан Хоуп. Затем проснутся медики и биологи, а последними из гиперсна выйдут Хиллиард, Пауэлл, Блейк и пара бюрократов из ООН и правительства США, а также робототехники, вспомогательный персонал — и консультант Семцова.
Пройдя между рядами капсул, Бишоп убедился, что все аппараты в порядке и на экранах, установленных на основаниях саркофагов, жизненные показатели каждого человека в норме. Камеры, в которых находились военные, уже начали процесс вывода людей из гиперсна. Бишоп видел, как кривая температуры на миниатюрных дисплеях медленно ползет вверх, атмосферное давление внутри капсул приближается к обычному, учащается пульс и дыхание людей, оживляются линии энцефалограмм. Убедившись, что процесс размораживания проходит без осложнений, Бишоп еще раз оглядел криогенный отсек и вернулся в рубку. Пока он поднимался на лифте наверх, его сенсоры уловили снижение и, на несколько секунд, полное исчезновение гравитации. Значит, корабль перешел на досветовую скорость и «Патна» начинает торможение. В рубке Бишоп бросил взгляд на дисплей, показывающий скорость корабля по отношению к ориентиру: цифры постепенно уменьшались, а в иллюминаторах уже можно было разглядеть оранжевую звезду. На вспомогательных мониторах плыли увеличенные изображения вращавшихся вокруг нее планет. Одна из них носила зловещее имя Ахеронт.
Прозрачные колпаки над последними двенадцатью капсулами плавно поднялись вверх. Семцова услышала, как справа кто-то шумно зевнул и знакомый голос произнес:
— Похоже, приехали. — Это оказался Хиллиард.
Семцова приподнялась на локтях и огляделась. Большинство криогенных капсул уже пустовало, и только в нескольких соседних шевелились еще не проснувшиеся до конца люди. Из стоявшего рядом агрегата вылезал взъерошенный, как мокрый воробей, Хиллиард. Потянувшись и сделав несколько энергичных движений руками, он повернулся в сторону Семцовой.
— Рад видеть вас в добром здравии, уважаемая коллега, — приветливо сказал он и, подойдя к капсуле, протянул руку: — Ну же, выбирайтесь.
— Я уж как-нибудь сама, — буркнула Семцова, садясь. Старая боль дала о себе знать легкой отдачей во всем теле.
— Идемте в душ, думаю, это вас несколько взбодрит. Да и после нескольких недель гиперсна пахнем мы все вовсе не как фиалки. — Хиллиард по-прежнему стоял рядом. Семцова, не обращая на него внимания, разминала затекшие мышцы. Оглядываясь вокруг, она обратила внимание на пожилого человека, озабоченно копавшегося в своем шкафчике с одеждой. Наконец он извлек из кармана пиджака очки с толстыми стеклами и торжественно нацепил их на нос. Перехватив ее заинтересованный взгляд, Хиллиард сообщил:
— Это профессор биологии Блейк — ученый с мировым именем. Вы наверняка слышали о нем.
— Разумеется. Но боюсь, что после того, как вы спуститесь на Ахеронт, о нем больше никто не услышит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Но поскольку консультант-ксенолог ООН Маша Сем-цова легла в свою капсулу почти на месяц позже остальных, аппарат довольно успешно справлялся с задачей максимального угнетения всех жизненных функций ее организма.
После того как крейсер сменил курс и направился к Ахеронту, экипаж, чтобы не терять времени на бесполезное бодрствование, был уложен в анабиоз. На борту не спали только двое — Бишоп и Семцова, состояние которой требовало продолжительного лечения. На восемнадцатые сутки Семцова впервые сумела самостоятельно встать на ноги, хотя была еще очень слаба. На двадцать четвертый день нейросканер бесстрастно известил бодрствующих, что здоровье Мащи пришло в норму, и Бишоп уговорил ее тоже лечь спать.
…Андроид сидел в капитанском кресле командной рубки «Патны» и наблюдал за ползущими по экрану строчками текста. Меньше чем через четыре часа крейсер выйдет в заданный район. Технические устройства корабля точно выдержали заданный курс и вывели его к звезде Z-3. Скоро отключатся гипердвигатели, компьютер разбудит экипаж, и крейсер окажется на орбите Ахеронта.
Если бы Бишоп был человеком, то плюнул бы на возможные последствия, захватил один из двух челноков, пристыкованных к «Патне», и улетел подальше с корабля, направляющегося к проклятой планете.
Именно этот план предлагала Семцова, когда окончательно встала на ноги. Когда она достаточно окрепла, чтобы совершить самостоятельную экскурсию по кораблю, то первым делом отправилась в командный отсек. Больше всего на свете она не хотела лететь на Ахеронт, а потому пыталась сделать все, чтобы задуманная начальством «Уэйленд-Ютани» операция не состоялась. Бишоп с неприятным осадком вспоминал, как Мария Викторовна изобретала самые невероятные способы помешать Хиллиарду и Компании выполнить свои замыслы. Это уже начинало попахивать безумием. Она хотела одновременно сбежать на челноке, взорвать крейсер, умертвить экипаж, находящийся в гиперсне, и, наконея, лично прикончить Хиллиарда.
Так что предусмотрительность руководителя экспедиции оказалась не напрасной. Все системы управления «Патной» были заблокированы, и возможности подсоединиться к центральному компьютеру не существовало. Бишоп пытался успокоить точно взбесившуюся Семцову, но все уговоры были напрасны. Только когда он лично показал ей заблокированный реакторный зал, наглухо запертые шлюзы, которые вели к автономным челнокам, и продемонстрировал, что при нажатии кнопки «ДОСТУП» на пульте компьютера на мониторе высвечивается стандартная фраза «ДОСТУП К ИНФОРМАЦИИ И ПИЛОТИРОВАНИЮ ЗАКРЫТ», Семцова смирилась с существующим положением дел, обреченно пробормотала: «Это конец» — и согласилась отправиться в гибернационную капсулу. Бишоп проследил за этой процедурой, чтобы убедиться, что Семцовой напоследок не придет в голову новая невыполнимая идея, и пожелал ей приятных сновидений. Пусть это было простым проявлением вежливости с его стороны, но Маша, укладываясь в саркофаг, подумала про себя, что в данной ситуации это пожелание выглядело просто издевательством. На тот момент до Ахеронта было чуть больше месяца пути.
Сейчас же это время составляло ровно три часа сорок минут. Бишоп перевел взгляд на таймер — через сорок минут «Патна» выйдет из гиперпространства, но это уже дело корабельного компьютера, вмешательства андроида здесь не требуется. Бишоп поднялся с кресла, вышел в коридор и спустился в гибернационный отсек корабля. В этой экспедиции люди будут выводиться из анабиоза в порядке очереди: сначала отряд русских «волкодавов» — двадцать человек — вместе с командиром, полковником Реттом Гором, и капитан Хоуп. Затем проснутся медики и биологи, а последними из гиперсна выйдут Хиллиард, Пауэлл, Блейк и пара бюрократов из ООН и правительства США, а также робототехники, вспомогательный персонал — и консультант Семцова.
Пройдя между рядами капсул, Бишоп убедился, что все аппараты в порядке и на экранах, установленных на основаниях саркофагов, жизненные показатели каждого человека в норме. Камеры, в которых находились военные, уже начали процесс вывода людей из гиперсна. Бишоп видел, как кривая температуры на миниатюрных дисплеях медленно ползет вверх, атмосферное давление внутри капсул приближается к обычному, учащается пульс и дыхание людей, оживляются линии энцефалограмм. Убедившись, что процесс размораживания проходит без осложнений, Бишоп еще раз оглядел криогенный отсек и вернулся в рубку. Пока он поднимался на лифте наверх, его сенсоры уловили снижение и, на несколько секунд, полное исчезновение гравитации. Значит, корабль перешел на досветовую скорость и «Патна» начинает торможение. В рубке Бишоп бросил взгляд на дисплей, показывающий скорость корабля по отношению к ориентиру: цифры постепенно уменьшались, а в иллюминаторах уже можно было разглядеть оранжевую звезду. На вспомогательных мониторах плыли увеличенные изображения вращавшихся вокруг нее планет. Одна из них носила зловещее имя Ахеронт.
Прозрачные колпаки над последними двенадцатью капсулами плавно поднялись вверх. Семцова услышала, как справа кто-то шумно зевнул и знакомый голос произнес:
— Похоже, приехали. — Это оказался Хиллиард.
Семцова приподнялась на локтях и огляделась. Большинство криогенных капсул уже пустовало, и только в нескольких соседних шевелились еще не проснувшиеся до конца люди. Из стоявшего рядом агрегата вылезал взъерошенный, как мокрый воробей, Хиллиард. Потянувшись и сделав несколько энергичных движений руками, он повернулся в сторону Семцовой.
— Рад видеть вас в добром здравии, уважаемая коллега, — приветливо сказал он и, подойдя к капсуле, протянул руку: — Ну же, выбирайтесь.
— Я уж как-нибудь сама, — буркнула Семцова, садясь. Старая боль дала о себе знать легкой отдачей во всем теле.
— Идемте в душ, думаю, это вас несколько взбодрит. Да и после нескольких недель гиперсна пахнем мы все вовсе не как фиалки. — Хиллиард по-прежнему стоял рядом. Семцова, не обращая на него внимания, разминала затекшие мышцы. Оглядываясь вокруг, она обратила внимание на пожилого человека, озабоченно копавшегося в своем шкафчике с одеждой. Наконец он извлек из кармана пиджака очки с толстыми стеклами и торжественно нацепил их на нос. Перехватив ее заинтересованный взгляд, Хиллиард сообщил:
— Это профессор биологии Блейк — ученый с мировым именем. Вы наверняка слышали о нем.
— Разумеется. Но боюсь, что после того, как вы спуститесь на Ахеронт, о нем больше никто не услышит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119