«Они все смертники», — твердила она про себя. В глубине души она была уверена, что на Ахеронте обязательно произойдет новая катастрофа. Один вид корабля инопланетян говорил об опасности, таящейся в его недрах. Впрочем, все незнакомое и непонятное всегда вызывает опасения…
Так, мучаясь дурными предчувствиями, Маша и осталась в оперативном отсеке «Патны» ждать следующего сеанса связи.
На относительно ровной площадке между двумя холмами возвышался серебристо-черный десантный модуль, крепко вцепившийся в базальт шасси и боковыми упорами. Чужая планета, чужой мир. Скальные образования и потоки застывшей лавы освещались оранжевым светом здешнего солнца, который с трудом проникал через плотный облачный покров атмосферы. Такой ландшафт можно, конечно, встретить и в прочих мирах, однако здесь, на Ахеронте, он казался совершенно непривычным для взгляда землянина. Холмы отчасти защищали челнок от резких порывов ветра, но и сюда, в это небольшое ущелье, проскальзывали вихри, несущие с собой пыль и небольшие камешки, цокавшие по обшивке челнока.
Для Ахеронта такая погода была достаточно спокойной, если учитывать тот факт, что сильные ветры и мощнейшие ураганы были на этой планете обычным делом. Атмосферные процессоры, установленные на большей части северного полушария Ахеронта, все же делали свое дело. С той давней поры, когда «Но-стромо» совершил посадку на LV-426, температура на планете повысилась и в экваториальных регионах летом доходила до плюс восемнадцати. Фильтры, очищавшие и обогащавшие воздух кислородом и азотом, сделали его пригодным для дыхания человека, а вмерзшая в поры базальтовых монолитов вода конденсировалась, испарялась, и дождь на небольшом планетоиде стал уже совсем не редким явлением. Через несколько лет, возможно, начали бы образовываться реки и озера, а на искусственной почве можно было выращивать растения. Спустя несколько десятков лет планета имела шанс стать вполне приемлемой для обитания. Однако судьба решила иначе.
Казаков, как командир группы, отдавал последние распоряжения. Под его началом было подразделение «волкодавов» из корпуса специального назначения Вооруженных Сил Российской империи, и, кроме того, он имел право командовать группой биологов и компьютерных техников. В состав воинского подразделения входили два сержанта и два капрала, не считая пилотов челнока, состоящих на службе в ООН. Из двенадцати рядовых шестеро были операторами смартов. Все эти люди прекрасно знали, с чем, возможно, придется столкнуться, и поэтому уровень защиты у них был на порядок выше, чем у солдат лейтенанта Гормана, погибших здесь несколько месяцев назад. Военные были облачены в специальные комбинезоны, пропитанные составом, устойчивым к любым видам кислот, а бронежилеты вдобавок обшиты плитками керамики повышенной прочности. Таким же керамическим составом покрывались шлемы и щитки, защищавшие руки и ноги. Биологи же в своем отсеке поспешно влезали в конструкции, отдаленно напоминающие скафандры. Стекла их масок, по расчетам профессора Блейка, должны были защитить от нападения личинок Чужих. На челноке оставались только пилоты да бригада врачей, чьи услуги, учитывая необычность ситуации, могли бы понадобиться.
В грузопассажирском почти не было слышно обычных шуток и переругиваний, привычных для людей, профессия которых — постоянно рисковать жизнью. Лично проверяя бронежилеты и оружие у своих подчиненных, Казаков шестым чувством офицера войск спецназа чувствовал напряжение и даже страх своих солдат, хотя внешне все выглядели спокойными. Слишком спокойными.
Взглянув на таймер, Казаков прикинул, что до начала урагана, о приближении которого сообщили с «Патны», осталось немногим более трех часов. Значит, действовать надо быстро. Старший бригады техников подбежал к нему и доложил:
— Господин лейтенант, у нас все готово. Можем отправляться. — Он указал взглядом на открытые люки гусеничного транспортера-вездехода, на котором предстояло добраться до объекта.
— Ребята, быстро загружаемся и поехали, — громко приказал Казаков, и солдаты начали запрыгивать в шлюз вездехода, грохоча тяжелыми ботинками. Последними в вездеход с большим трудом протиснулись биологи в своих громоздких скафандрах. Казаков прошел в кабину водителя и, усевшись в кресло, надел шлем, сразу связавшись с Фареллом: — Ник. — На экране появилось его изображение. — Можно нас отпускать.
— О'кей, Сергей. — В командном отсеке Фарелл переключил один из тумблеров, по всему челноку захлопнулись герметизирующие отсеки переборки, а платформа, на которой стоял вездеход, начала медленно опускаться вниз. Перед глазами Фарелла вспыхнуло сообщение на мониторе: «РАЗГЕРМЕТИЗИРОВАН ГРУЗОПАССАЖИРСКИЙ ОТСЕК. КОНТАКТ С АТМОСФЕРОЙ ДАННОЙ ПЛАНЕТЫ».
Из нависающего над базальтово-гранитной плитой поверхности Ахеронта брюха челнока начала постепенно выползать платформа с вездеходом. Через несколько секунд она коснулась земли. Пилот челнока подал сигнал Казакову, и тот потянул на себя штурвал, приводя транспорт в движение. Двигатели вездехода взревели, выбросили облако газов, он съехал с платформы, тут же начавшей подниматься и втягиваться обратно во внутренности челнока. Створки шлюза наглухо закрылись, спускаемый аппарат вновь стал неприступной крепостью, а транспорт на очень небольшой скорости начал пробираться меж нагромождений скальной породы и гранитных валунов, направляясь в сторону, где возвышалась громада чужого корабля.
Гусеницы дробили небольшие камни и обломки кварца, по стеклам обзора и корпусу вездехода пощелкивали поднятые ветром мелкие кусочки местной породы. Казаков меланхолично смотрел в иллюминатор. Руки автоматически делали привычную для них работу, транспорт уверенно шел вперед.
С глухим ревом транспортер заполз на холм, за которым находился источник электромагнитного излучения. Сбросив оцепенение, Казаков перепроверил показания приборов и слегка увеличил скорость. Тяжелый вездеход, гремя гусеницами, неуклонно двигался по грунту, мерцая габаритными огоньками. Через несколько секунд машина выбралась на вершину холма. Совсем недалеко, метрах в двухстах, на скальном монолите, освещенный неясным оранжевым светом, возвышался чужой корабль. Словно огромное морское животное выбралось на сушу отдохнуть, удобно устроившись на каменном постаменте. В лучах здешнего солнца мягко блестела оболочка чужака и ясно различались две оконечности «подковы», загнутые вовнутрь. По странной прихоти неведомых архитекторов правая имела более острый угол наклона. Остатки чужой мощи — неизвестной, но, судя по размерам сооружения, могучей силы создателей…
Времени на размышления уже не оставалось, и Казаков, подведя транспортер как можно ближе к кораблю, к тому месту, где в его корпусе виднелись три темных провала, заглушил двигатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Так, мучаясь дурными предчувствиями, Маша и осталась в оперативном отсеке «Патны» ждать следующего сеанса связи.
На относительно ровной площадке между двумя холмами возвышался серебристо-черный десантный модуль, крепко вцепившийся в базальт шасси и боковыми упорами. Чужая планета, чужой мир. Скальные образования и потоки застывшей лавы освещались оранжевым светом здешнего солнца, который с трудом проникал через плотный облачный покров атмосферы. Такой ландшафт можно, конечно, встретить и в прочих мирах, однако здесь, на Ахеронте, он казался совершенно непривычным для взгляда землянина. Холмы отчасти защищали челнок от резких порывов ветра, но и сюда, в это небольшое ущелье, проскальзывали вихри, несущие с собой пыль и небольшие камешки, цокавшие по обшивке челнока.
Для Ахеронта такая погода была достаточно спокойной, если учитывать тот факт, что сильные ветры и мощнейшие ураганы были на этой планете обычным делом. Атмосферные процессоры, установленные на большей части северного полушария Ахеронта, все же делали свое дело. С той давней поры, когда «Но-стромо» совершил посадку на LV-426, температура на планете повысилась и в экваториальных регионах летом доходила до плюс восемнадцати. Фильтры, очищавшие и обогащавшие воздух кислородом и азотом, сделали его пригодным для дыхания человека, а вмерзшая в поры базальтовых монолитов вода конденсировалась, испарялась, и дождь на небольшом планетоиде стал уже совсем не редким явлением. Через несколько лет, возможно, начали бы образовываться реки и озера, а на искусственной почве можно было выращивать растения. Спустя несколько десятков лет планета имела шанс стать вполне приемлемой для обитания. Однако судьба решила иначе.
Казаков, как командир группы, отдавал последние распоряжения. Под его началом было подразделение «волкодавов» из корпуса специального назначения Вооруженных Сил Российской империи, и, кроме того, он имел право командовать группой биологов и компьютерных техников. В состав воинского подразделения входили два сержанта и два капрала, не считая пилотов челнока, состоящих на службе в ООН. Из двенадцати рядовых шестеро были операторами смартов. Все эти люди прекрасно знали, с чем, возможно, придется столкнуться, и поэтому уровень защиты у них был на порядок выше, чем у солдат лейтенанта Гормана, погибших здесь несколько месяцев назад. Военные были облачены в специальные комбинезоны, пропитанные составом, устойчивым к любым видам кислот, а бронежилеты вдобавок обшиты плитками керамики повышенной прочности. Таким же керамическим составом покрывались шлемы и щитки, защищавшие руки и ноги. Биологи же в своем отсеке поспешно влезали в конструкции, отдаленно напоминающие скафандры. Стекла их масок, по расчетам профессора Блейка, должны были защитить от нападения личинок Чужих. На челноке оставались только пилоты да бригада врачей, чьи услуги, учитывая необычность ситуации, могли бы понадобиться.
В грузопассажирском почти не было слышно обычных шуток и переругиваний, привычных для людей, профессия которых — постоянно рисковать жизнью. Лично проверяя бронежилеты и оружие у своих подчиненных, Казаков шестым чувством офицера войск спецназа чувствовал напряжение и даже страх своих солдат, хотя внешне все выглядели спокойными. Слишком спокойными.
Взглянув на таймер, Казаков прикинул, что до начала урагана, о приближении которого сообщили с «Патны», осталось немногим более трех часов. Значит, действовать надо быстро. Старший бригады техников подбежал к нему и доложил:
— Господин лейтенант, у нас все готово. Можем отправляться. — Он указал взглядом на открытые люки гусеничного транспортера-вездехода, на котором предстояло добраться до объекта.
— Ребята, быстро загружаемся и поехали, — громко приказал Казаков, и солдаты начали запрыгивать в шлюз вездехода, грохоча тяжелыми ботинками. Последними в вездеход с большим трудом протиснулись биологи в своих громоздких скафандрах. Казаков прошел в кабину водителя и, усевшись в кресло, надел шлем, сразу связавшись с Фареллом: — Ник. — На экране появилось его изображение. — Можно нас отпускать.
— О'кей, Сергей. — В командном отсеке Фарелл переключил один из тумблеров, по всему челноку захлопнулись герметизирующие отсеки переборки, а платформа, на которой стоял вездеход, начала медленно опускаться вниз. Перед глазами Фарелла вспыхнуло сообщение на мониторе: «РАЗГЕРМЕТИЗИРОВАН ГРУЗОПАССАЖИРСКИЙ ОТСЕК. КОНТАКТ С АТМОСФЕРОЙ ДАННОЙ ПЛАНЕТЫ».
Из нависающего над базальтово-гранитной плитой поверхности Ахеронта брюха челнока начала постепенно выползать платформа с вездеходом. Через несколько секунд она коснулась земли. Пилот челнока подал сигнал Казакову, и тот потянул на себя штурвал, приводя транспорт в движение. Двигатели вездехода взревели, выбросили облако газов, он съехал с платформы, тут же начавшей подниматься и втягиваться обратно во внутренности челнока. Створки шлюза наглухо закрылись, спускаемый аппарат вновь стал неприступной крепостью, а транспорт на очень небольшой скорости начал пробираться меж нагромождений скальной породы и гранитных валунов, направляясь в сторону, где возвышалась громада чужого корабля.
Гусеницы дробили небольшие камни и обломки кварца, по стеклам обзора и корпусу вездехода пощелкивали поднятые ветром мелкие кусочки местной породы. Казаков меланхолично смотрел в иллюминатор. Руки автоматически делали привычную для них работу, транспорт уверенно шел вперед.
С глухим ревом транспортер заполз на холм, за которым находился источник электромагнитного излучения. Сбросив оцепенение, Казаков перепроверил показания приборов и слегка увеличил скорость. Тяжелый вездеход, гремя гусеницами, неуклонно двигался по грунту, мерцая габаритными огоньками. Через несколько секунд машина выбралась на вершину холма. Совсем недалеко, метрах в двухстах, на скальном монолите, освещенный неясным оранжевым светом, возвышался чужой корабль. Словно огромное морское животное выбралось на сушу отдохнуть, удобно устроившись на каменном постаменте. В лучах здешнего солнца мягко блестела оболочка чужака и ясно различались две оконечности «подковы», загнутые вовнутрь. По странной прихоти неведомых архитекторов правая имела более острый угол наклона. Остатки чужой мощи — неизвестной, но, судя по размерам сооружения, могучей силы создателей…
Времени на размышления уже не оставалось, и Казаков, подведя транспортер как можно ближе к кораблю, к тому месту, где в его корпусе виднелись три темных провала, заглушил двигатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119