- Здесь тебе оставаться нельзя - и точка! - решительно заявил Джерард.
Его тон лучше всяких слов сказал Демелсе, какую репутацию имеет граф Треварнон в глазах ее брата.
- Он что, правда так порочен? - с любопытством спросила она.
Ей не было нужды пояснять, кого она имеет в виду.
- Когда дело касается женщин; это сущий дьявол, - резко ответил брат. - Я никогда не видел мужчины, который превзошел бы его в верховой езде, лучше разбирался бы в лошадях, стрелял, фехтовал или мог состязаться с ним в любом другом подобном занятии.
- Но ты и раньше рассказывал о нем. И я всегда считала его неподходящей компанией… для тебя, - тихо заметила Демелса.
- Какая там компания, - отмахнулся Джерард. - Я ему не ровня. Среди своих друзей он числит всего несколько человек. Правда, он со мной любезен, иногда даже приглашает на свои вечеринки, но не более того. Разумеется, граф вызывает у меня восхищение - кто бы им не восхищался. Он затмевает блеском всех других лондонских аристократов, исключая разве самого бога. Но по части женщин…
- А он никогда не был женат? - продолжала свои расспросы Демелса.
- Он и теперь женат.
- Я и понятия об этом не имела, - удивилась Демелса. - Ты ведь никогда не упоминал… леди Треварнон.
- Она - сумасшедшая. Заперта в желтом доме, где безвыходно находится уже двенадцатый год.
- Сумасшедшая! Какой ужас! Он достоин… сочувствия!
- Треварнон - сочувствия? - расхохотался Джерард. - Это с ним никак не вяжется! У него больше земель, чем у любого другого джентльмена в Британии, и он богат как Крез. Ходят слухи, что сам король в бытность регентом при сумасшедшем отце, Георге III, много раз одалживал у него деньги, и эти долги Треварнон никогда не получит назад.
- Но ведь у него жена - сумасшедшая, - возразила Демелса, у которой эта новость просто не укладывалась в голове.
- Похоже, это его не слишком беспокоит. Напротив, это весьма удобное обстоятельство для Треварнона. Граф может заводить романы направо и налево, но все его приятельницы с самого начала знают, что у них нет никаких шансов потащить его к алтарю.
- Но, может быть, он хотел бы жениться.
- Пока его жена жива, это исключено. И уверяю тебя, сам факт своего пребывания в этом ярме граф превратил для себя в удовольствие.
В смехе Джерарда послышалась горечь.
- Если Треварнон уходит, оставляя очередную женщину в слезах и с разбитым сердцем, ей некого винить, ведь с самого начала ей было известно, что он на ней никогда не женится.
- Это можно понять, - заметила Демелса.
- Ничего ты не понимаешь, - резко возразил брат. - Впрочем, это и неважно. Ты должна лишь принять во внимание, что я запрещаю тебе даже знакомиться с Треварноном и не допускаю никаких протестов на этот счет. Ты уедешь из дома сегодня же вечером, и не спорь больше со мной!
- Но куда же мне уйти? - спросила Демелса, очевидно, готовая подчиниться воле брата. - Без сопровождения я не могу отправиться к тете Элизабет в Нортумберленд, а если я возьму с собой Нэтти, то Бетси наверняка вообще откажется что-либо делать по дому.
- Господи, ты всегда из любого пустяка сделаешь проблему! - в сердцах вскричал Джерард.
- Вовсе нет, клянусь тебе, Джерард, я очень хочу тебе помочь. Но надо смотреть на вещи трезво. Ты не хуже меня знаешь, что весь этот дом держится на мне, что, когда ты приезжаешь, готовлю тебе я, я же слежу за постельным бельем, наведением порядка и чистотой.
- Так найми же кого-нибудь на время своего отсутствия! - раздраженно сказал брат. - Слава богу, на это у нас средства теперь есть.
- Кого же я найму? - воскликнула Демелса, теряя терпение. - Все женщины, от мала до велика, вплоть до последних неумех, и так уже наняты в услужение приезжими на скачки.
На это Джерард не мог ничего возразить.
- Более того, - продолжала Демелса, не на шутку разволновавшись. - Я не могу допустить, чтобы случайные люди хозяйничали в доме. Они могут испортить те немногие ценные вещи, которые у нас еще остались. Взять хотя бы мамины простыни с кружевами и наволочки, которые она так чудесно вышила.
Брат приготовился ей что-то возразить, но Демелса вдруг радостно хлопнула в ладоши и воскликнула:
- Я придумала! Я знаю, что мне делать! Я разрешила наши затруднения.
- Куда ты собралась? - живо заинтересовался брат.
- Мы забыли о комнате «священников»!
- Комнате «священников»? - эхом отозвался брат.
- Я буду спать там, - с воодушевлением продолжала Демелса. - Никто не узнает о моем пребывании в доме, а пока все будут на скачках, я стану прибираться и делать все необходимые приготовления к возвращению гостей.
Джерард смотрел на нее в задумчивости. Потом он медленно сказал:
- Мне не нравится твой план. Это слишком рискованно.
- Рискованно? - удивилась Демелса. - Чем?
Он не мог обосновать свои возражения, как будто впервые увидев сестру в совершенно новом свете.
Джерард настолько привык к ней, что ему никогда не бросалось в глаза, как она стала хороша, как отличается ее милый облик от привычного лондонского типа женской красоты.
Весь образ Демелсы был полон свежести, юности, почти детского очарования. От ее изящного овального личика с огромными глазами веяло неизъяснимой прелестью, как от едва раскрывшей свои лепестки маргаритки.
Фамильной особенностью Лэнгстонов были удивительного цвета глаза, в которых, когда свет падал на них под каким-то определенным углом, проблескивали фиолетовые искры.
Джерард полностью унаследовал семейные черты. Что касается Демелсы, то она удивительным образом сочетала отцовские удивительные глаза с пепельно-белокурыми волосами своей матери, отливавшими на солнце чистым серебром.
Это странное сочетание сразу приковывало к себе внимание и, вне всякого сомнения, могло заворожить любого мужчину, который встретился бы на пути Демелсы.
Сестра была на четыре года младше брата, но Джерард по-прежнему считал ее ребенком, что не мешало ему в то же время беззастенчиво пользоваться ее истинно материнской заботой.
Теперь он сказал себе, что обязан оберегать ее, особенно от такого типа, как Треварнон.
- Что ты на меня так смотришь? - спросила Демелса.
Джерард улыбнулся, что придало ему мальчишеское очарование. Несмотря на все его недостатки, он был добрый малый, и сестра, которую он так часто допекал своим мотовством и легкомыслием, любила его больше всех на свете. , - Я задумался о том, что, будь у тебя подходящие наряды, ты затмила бы в свете всех столичных дам. О тебе пошла бы молва по всем гостиным и клубам!
- Надеюсь, что ты шутишь, - зардевшись, возмутилась Демелса. - Мама всегда говорила, что даме не пристало быть предметом обсуждения в клубах. По сути, от этого она… перестает быть дамой.
- Ну, поскольку ты все равно не станешь предметом ничьих обсуждений, тебе это не грозит, - миролюбиво сказал Джерард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41