Теперь он посерьезнел и перешел на властный, не допускающий возражений тон:
- Если я разрешу тебе перебраться в комнату «священников», ты готова пообещать мне, что не покажешься из тайных помещений, пока Треварнон или кто-то из его гостей находится в доме? Помолчав, он добавил:
- Демелса, я не шучу. Либо ты сейчас же дашь мне в этом честное слово, либо отправишься вместе с Нэтти в Нортумберленд, а с домашним хозяйством пусть управляются слуги Треварнона.
- Ну конечно, милый братик, я обещаю, - сказала Демелса с обезоруживающей искренностью. - Ты ведь не думаешь, что я буду искать встречи с этим графом или другими повесами, с которыми ты прожигаешь жизнь в столице? Хотя твои рассказы о них иногда и занимают меня, но я отнюдь не одобряю твоих приятелей и их - и твоего тоже - образа жизни. Джерард рассмеялся:
- О котором, слава богу, ты и понятия не имеешь. Что ж, я целиком полагаюсь на твое благоразумие. Может быть, я поступаю не правильно, но я и сам понимаю, что без тебя все хозяйство развалится.
- Это самое приятное из всего, что мне сегодня довелось от тебя услышать, - улыбнулась Демелса. - Но, Джерард, раз ты получишь столько денег, ты можешь выделить мне некоторую сумму на жалованье слугам и на продовольствие - на время своего отсутствия?
- Ну конечно, - ответил Джерард. - Я слишком часто злоупотребляю твоей любовью, сестренка. Не сомневайся, если мы вместе переносили тяжелые времена, мы разделим и радость.
- Спасибо, дорогой, - ответила Демелса. - Ты знаешь, как я не люблю докучать тебе просьбами, но мне стыдно брать продукты в дом у местных торговцев.
- Я пока что не обратил чек Треварнона в наличные, но у меня найдется пара гиней на самое необходимое, - беспечно кивнул Джерард.
Он достал из кармана пригоршню золотых монет и, не пересчитывая, высыпал на ладошку Демелсы.
Бережно убрав деньги в кошелек, она благодарно поцеловала брата.
- А теперь мне пора заняться хозяйством, - объявила Демелса. - Если джентльмены прибудут завтра, времени у меня - в обрез. А ты сходи и распорядись, чтобы Эббот приготовил конюшню к приему лошадей. Стойла в порядке, за исключением последних двух или трех, над которыми протекает прохудившаяся крыша.
- Дождя, по-моему, не будет, - заметил Джерард. - Когда я ехал сюда, стояла чудовищная жара и мы с Ролло чуть не испеклись, доскакав до Виндзора.
- Ты всю дорогу проскакал на Ролло? - ужаснулась Демелса. - Джерард, как ты мог так поступить!
- Когда я останавливался перекусить, я давал ему передохнуть, а последние пять миль он почти шел шагом. Кроме того, я ехал по проселочным дорогам напрямик, а это, как тебе известно, гораздо ближе. Ты же понимаешь, что мне не по средствам содержать в Лондоне более одной лошади.
- Конечно, я все понимаю, однако такая нагрузка ему опасна.
- Как и мне! - шутливо вскричал Джерард. - По-моему, ты волнуешься о жеребце больше, чем о единственном брате. Я, наверное, даже не могу надеяться принять ванну?
- На холодную рассчитывать можешь!
- Это будет как нельзя кстати.
- Пойду приготовлю ванну, - сказала Демелса. - Но за вином тебе придется спуститься самому. Кстати, в погребе осталось всего несколько бутылок. Я думаю, его милость позаботится о том, чтобы привезти вино с собой.
Джерард широко улыбнулся:
- Он умрет от жажды, если вздумает ограничиться нашими запасами.
Демелса подошла к двери:
- Ты мне не сказал, сколько ожидается гостей.
- Шесть, если и меня считать гостем.
- Обедать ты сегодня будешь дома? Джерард отрицательно покачал головой:
- Поеду проведаю Дайзерта в Уинкфилде, там и по обедаю. Хочу рассказать ему, что граф остановится у меня. Компания графа будет обедать во вторник, после скачек «Грэфтон Свип». Герцог Йоркский убежден, что в этом заезде победа останется за ним - он выставляет своего Транса.
- Я думаю. Транс не подведет, - задумчиво сказала Демелса. - А сколько на него поставлено?
- Ставки очень крупные! - с воодушевлением ответил Джерард.
Его тон заставил Демелсу насторожиться. Она пристально взглянула на брата.
- Сколько ты рискнул поставить? - В ее голосе прозвучал укор.
- Ты ведь знаешь, что, когда речь идет о Трансе или Моисее, никакого риска нет и быть не может, - уклонился от прямого ответа Джерард.
Хотя Демелсе и хотелось упрекнуть брата в расточительстве, в душе она признавала правоту этого довода.
Транс был выдающийся жеребец, а с Моисеем герцог Йоркский выиграл дерби - скачки трехлеток в Эпсоме - предыдущего года.
За исключением Крусадера, это в то время были лучшие жеребцы английской верховой породы.
Демелса поспешила наверх, чтобы проветрить спальни. Большинством комнат не пользовались уже несколько лет. Она механически выполняла домашнюю работу, а голова ее была заполнена мыслями о скачках и о лошадях, которых ей предстояло увидеть всего через два дня.
Лошади были ей куда интереснее, чем та модная публика, что стекалась в этот тихий в остальное время года уголок, чтобы насладиться захватывающим зрелищем, столь любимым среди аристократии. А когда Демелса вспоминала, что Крусадер будет стоять в их конюшне, у нее от волнения захватывало дух.
Ей не терпелось обсудить столь редкую удачу с Эбботом. Но девушка сознавала, что прежде всего должна позаботиться о достойном приеме графа Треварнона и его компании - устроить все так, чтобы у избалованного роскошью богача не было оснований сожалеть о деньгах, выброшенных впустую.
Для нее эти просторные комнаты со сводчатыми потолками, с массивными кроватями, увенчанными пологами из тяжелой ткани, со старинными резными панелями были полны неизъяснимого очарования.
Демелса привыкла к этой обстановке с детства. Чувствуя, как от окружающих ее вещей веет стариной, она каждый раз входила в эти старые пустые спальни с затаенным трепетом.
Теперь, раздвигая занавеси - многие шторы стали совсем ветхими - и открывая ромбовидные окна, Демелса с тревогой спрашивала себя, заметит ли граф Треварнон их бедность, проглядывавшую на каждом шагу.
«Возможно, он не оценит благородную красоту выцветших за много десятилетий гобеленов, изящество резных панелей и сочный колорит ковров, с годами утративших былую свежесть, но приобретших новое очарование старины», - подумала Демелса.
Ей все вокруг казалось прекрасным, так как каждая комната фамильного особняка дышала богатой и полной достоинства историей старинного семейства Лэнгстонов, каждая картина, каждый предмет мебели пробуждали воспоминания.
- Счастье, - сказала вслух Демелса, - что стоит такая чудесная погода!
В саду, окружавшем дом, росло множество цветов, и она ежедневно меняла букеты во всех жилых комнатах, и весь дом был наполнен тонким ароматом.
«Искусство составления букетов, создающих неповторимый аромат, Демелса переняла от матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41