Якуб быстро пришел в себя, схватил ружье, вывел из убежища вторую лошадь Линдсея и поскакал за беглецом, безуспешно дважды выстрелив ему вслед.
Как странно было слышать все это! Даже поверить трудно. Но, зайдя в отверстие, мы убедились, что рассказчик говорит правду. Первый взгляд я бросил на место, где лежал пакет, – он исчез. Двух лошадей Линдсея тоже не было, в том числе его отличной скаковой лошади.
– Ох! За ним! – кричал Линдсей и бросился к третьей лошади.
Я остановил его:
– Куда, сэр Дэвид?
– За этим парнем!
– А вы знаете, куда он поехал?
– Нет.
– Тогда будьте любезны остаться здесь, пока не вернется Якуб. Узнаем от него подробности.
– Сиди, что это? – спросил Халеф, протягивая сложенный вчетверо клочок бумаги.
– Где он был?
– Приклеен прямо на лошади.
Действительно, бумага была еще влажной. Она держалась на лбу лошади благодаря поту, и на ней было написано: «Я слушал и все слышал!» Вот это дела! Здесь, в убежище, у Абрахима явно не было времени написать это, он заготовил надпись раньше! Мы подошли к задней стене, и все сразу стало понятно. Этот ход не оканчивался здесь, а был только слегка присыпан. По стенам было сооружено некое подобие полок, на них навален мусор, так что оставалось много места, где мог проползти человек и подслушать все, о чем говорилось в помещении.
Об этом сооружении Абрахим-Мамур, вероятно, знал от своего отца. Наверное, он понял, что я от него улизнул, и устремился в этот ход, чтобы нас подслушать. Пока оба стража ценностей были снаружи, он прокопал немного хлама, тот рухнул, и бегство двух людей помогло ему воспользоваться лошадью и без борьбы завладеть ценностями. Этот субъект был, в самом деле, опасным типом! Англичанин принялся седлать своих лошадей.
– Это излишне, – сказал я ему.
– О нет, очень необходимо!
– Сегодня за ним нет смысла гнаться!
– А я хочу!
– Ночью? Вы же ничего не увидите!
– Да? В самом деле, но он же тогда улизнет!
– Давайте подождем.
Тут к нам подошел Коджа-паша.
– Эфенди, можно высказать предложение?
– Говори!
– Этот человек наверняка подастся в горы, куда вы за ним не поедете. А у меня есть люди, которые знают там каждую тропу, до самого моря. Послать гонцов?
– Да, давай поступим так. Все будет хорошо оплачено.
– Куда мне направить людей?
– В портовые города, где он может воспользоваться кораблем.
– Итак, в Триполи, Бейрут, Сайду, Сур и Акку?
– Именно в эти пять городов – вор ни в коем случае не останется в стране. Ты дашь им сопроводительные письма?
– Непременно.
– Тогда присылай сюда людей, мы им выдадим деньги на расходы.
– Они все получат у меня, вы мне потом доплатите, давайте не будем тратить времени.
Честный человек поехал в город. Мы остались и занялись осмотром прохода, который проломил Абрахим. Для этого зажгли снова лампы, оставили слуг у вещей и полезли через щебень.
Этот коридор был таким же длинным, как и тот последний, что мы обследовали, и вел он к тому же перекрестку, откуда мы с Халефом вышли к двойным колоннам. Все было просто, но мы разгадали загадку слишком поздно…
Через час снова появился Коджа-паша и с ним четверо всадников. Он снабдил их провиантом и деньгами, и каждому Линдсей выдал бакшиш, которым те явно остались довольны. Потом они уехали.
Только поздним вечером мы услышали снаружи цоканье усталой лошади. Выйдя, мы узнали Якуба Афара. Он слез с лошади, отпустил ее пастись, вошел внутрь и молча сел на землю. Мы тоже не задавали ему вопросов, пока он сам не начал:
– Аллах покинул меня! Он забрал у меня разум!
– Аллах не покидает храбрых, – возразил я ему. – Мы поймаем вора. Уже посланы гонцы в пять городов на побережье.
– О, как я благодарен вам! В этом не было бы нужды, если бы Аллах меня окончательно не покинул. Я почти его поймал…
– Где?
– Наверху, за деревней Джеад. Он в спешке взял не ту лошадь, я же скакал на коне английского эфенди. Моя оказалась сильнее, я был все ближе и ближе к нему, хотя он успел далеко ускакать. Мы мчались галопом на север и проскакали через Джеад. Я уже настолько приблизился, что мог дотронуться до него рукой…
– Ты не стрелял?
– Я не мог, ибо уже разрядил оба ствола. В гневе я чувствовал себя вдвойне сильным – я хотел сбросить его с лошади. Мы подъехали к ореховым деревьям. Он спрыгнул с лошади, забросил пакет за спину и помчался между деревьев. Я тоже спешился – на лошади там было не проехать. На земле он оказался проворнее. Он сделал дугу и вернулся на то место, где стояли лошади. Вскочил на мою и был таков.
– Какой ужас! И ты не пытался его догнать?
– Пытался, но стало темно. Я повернул обратно, спросил там, как называется деревня, и вот я здесь. Аллах да превратит камни, украденные у меня, в могильные камни для Абрахим-Мамура!
Несчастный Якуб во второй раз упустил свое сокровище, которое уже было у него в руках. Я высказал предположение, что Мамур держит путь в Триполи, раз поехал через Джеад. Мы могли бы пуститься за ним только утром, но это уже было бы бесполезно.
Еще больший гнев, чем Якуб, проявил Линдсей. Он был вне себя от возмущения, что этот подлец воспользовался его лучшей лошадью.
– Я вздерну его! – заявил он.
– За что? За то, что он украл вашу лошадь? – спросил я.
– Да, и за это тоже.
– Но тогда вы должны будете повесить и Якуба Афара.
– Афара? За что?
– Ведь он забрал лошадь, а вор позаимствовал у него…
– Как это?
Мне пришлось переводить ему рассказ Якуба. Но этим я только подлил масла в огонь. Он скорчил такую рожу, какой я еще ни разу не видел, и закричал:
– Иметь такую лошадь и не догнать! Позор! Да!
Якуб понял, что речь идет о нем.
– Я куплю ему новую лошадь, – объяснил он.
– Что он говорит? – спросил англичанин.
– Он говорит, что купит вам новую лошадь.
– Он? Мне? Дэвиду Линдсею? Лошадь? Сначала я сержусь, что воришка похитил лучшую, потом я сержусь, что он ее не брал, а теперь он сердит меня тем, что хочет купить мне лошадь. Бездушная страна. Надо возвращаться в добрую старую Англию. Здесь уже не осталось благоразумных людей!
Я поймал себя на том, что думаю о том же. До утра все равно нечего было делать, и мы легли спать.
Линдсей попросил Коджа-пашу нанять человека с двумя лошадьми, тот согласился и уехал. Потом мы заснули.
Вскоре после полуночи мы проснулись от возгласов. Снаружи стоял Коджа с нанятым мужчиной и лошадьми. Мы поднялись. Якуб оплатил заботу доброго служащего, и мы поехали, не лелея в душе приятные воспоминания о Баальбеке. Пока мы собирались, уже начало светать. Оставив позади зеленую равнину Баальбека, мы двигались по малоприятной местности, в которой, впрочем, попадались вкрапления виноградников. Вскоре мы были в деревне Джеад. Чужак здесь не ночевал, но человек, прибывший из АйнАты, сказал, что встретил одинокого всадника, ехавшего к этой деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Как странно было слышать все это! Даже поверить трудно. Но, зайдя в отверстие, мы убедились, что рассказчик говорит правду. Первый взгляд я бросил на место, где лежал пакет, – он исчез. Двух лошадей Линдсея тоже не было, в том числе его отличной скаковой лошади.
– Ох! За ним! – кричал Линдсей и бросился к третьей лошади.
Я остановил его:
– Куда, сэр Дэвид?
– За этим парнем!
– А вы знаете, куда он поехал?
– Нет.
– Тогда будьте любезны остаться здесь, пока не вернется Якуб. Узнаем от него подробности.
– Сиди, что это? – спросил Халеф, протягивая сложенный вчетверо клочок бумаги.
– Где он был?
– Приклеен прямо на лошади.
Действительно, бумага была еще влажной. Она держалась на лбу лошади благодаря поту, и на ней было написано: «Я слушал и все слышал!» Вот это дела! Здесь, в убежище, у Абрахима явно не было времени написать это, он заготовил надпись раньше! Мы подошли к задней стене, и все сразу стало понятно. Этот ход не оканчивался здесь, а был только слегка присыпан. По стенам было сооружено некое подобие полок, на них навален мусор, так что оставалось много места, где мог проползти человек и подслушать все, о чем говорилось в помещении.
Об этом сооружении Абрахим-Мамур, вероятно, знал от своего отца. Наверное, он понял, что я от него улизнул, и устремился в этот ход, чтобы нас подслушать. Пока оба стража ценностей были снаружи, он прокопал немного хлама, тот рухнул, и бегство двух людей помогло ему воспользоваться лошадью и без борьбы завладеть ценностями. Этот субъект был, в самом деле, опасным типом! Англичанин принялся седлать своих лошадей.
– Это излишне, – сказал я ему.
– О нет, очень необходимо!
– Сегодня за ним нет смысла гнаться!
– А я хочу!
– Ночью? Вы же ничего не увидите!
– Да? В самом деле, но он же тогда улизнет!
– Давайте подождем.
Тут к нам подошел Коджа-паша.
– Эфенди, можно высказать предложение?
– Говори!
– Этот человек наверняка подастся в горы, куда вы за ним не поедете. А у меня есть люди, которые знают там каждую тропу, до самого моря. Послать гонцов?
– Да, давай поступим так. Все будет хорошо оплачено.
– Куда мне направить людей?
– В портовые города, где он может воспользоваться кораблем.
– Итак, в Триполи, Бейрут, Сайду, Сур и Акку?
– Именно в эти пять городов – вор ни в коем случае не останется в стране. Ты дашь им сопроводительные письма?
– Непременно.
– Тогда присылай сюда людей, мы им выдадим деньги на расходы.
– Они все получат у меня, вы мне потом доплатите, давайте не будем тратить времени.
Честный человек поехал в город. Мы остались и занялись осмотром прохода, который проломил Абрахим. Для этого зажгли снова лампы, оставили слуг у вещей и полезли через щебень.
Этот коридор был таким же длинным, как и тот последний, что мы обследовали, и вел он к тому же перекрестку, откуда мы с Халефом вышли к двойным колоннам. Все было просто, но мы разгадали загадку слишком поздно…
Через час снова появился Коджа-паша и с ним четверо всадников. Он снабдил их провиантом и деньгами, и каждому Линдсей выдал бакшиш, которым те явно остались довольны. Потом они уехали.
Только поздним вечером мы услышали снаружи цоканье усталой лошади. Выйдя, мы узнали Якуба Афара. Он слез с лошади, отпустил ее пастись, вошел внутрь и молча сел на землю. Мы тоже не задавали ему вопросов, пока он сам не начал:
– Аллах покинул меня! Он забрал у меня разум!
– Аллах не покидает храбрых, – возразил я ему. – Мы поймаем вора. Уже посланы гонцы в пять городов на побережье.
– О, как я благодарен вам! В этом не было бы нужды, если бы Аллах меня окончательно не покинул. Я почти его поймал…
– Где?
– Наверху, за деревней Джеад. Он в спешке взял не ту лошадь, я же скакал на коне английского эфенди. Моя оказалась сильнее, я был все ближе и ближе к нему, хотя он успел далеко ускакать. Мы мчались галопом на север и проскакали через Джеад. Я уже настолько приблизился, что мог дотронуться до него рукой…
– Ты не стрелял?
– Я не мог, ибо уже разрядил оба ствола. В гневе я чувствовал себя вдвойне сильным – я хотел сбросить его с лошади. Мы подъехали к ореховым деревьям. Он спрыгнул с лошади, забросил пакет за спину и помчался между деревьев. Я тоже спешился – на лошади там было не проехать. На земле он оказался проворнее. Он сделал дугу и вернулся на то место, где стояли лошади. Вскочил на мою и был таков.
– Какой ужас! И ты не пытался его догнать?
– Пытался, но стало темно. Я повернул обратно, спросил там, как называется деревня, и вот я здесь. Аллах да превратит камни, украденные у меня, в могильные камни для Абрахим-Мамура!
Несчастный Якуб во второй раз упустил свое сокровище, которое уже было у него в руках. Я высказал предположение, что Мамур держит путь в Триполи, раз поехал через Джеад. Мы могли бы пуститься за ним только утром, но это уже было бы бесполезно.
Еще больший гнев, чем Якуб, проявил Линдсей. Он был вне себя от возмущения, что этот подлец воспользовался его лучшей лошадью.
– Я вздерну его! – заявил он.
– За что? За то, что он украл вашу лошадь? – спросил я.
– Да, и за это тоже.
– Но тогда вы должны будете повесить и Якуба Афара.
– Афара? За что?
– Ведь он забрал лошадь, а вор позаимствовал у него…
– Как это?
Мне пришлось переводить ему рассказ Якуба. Но этим я только подлил масла в огонь. Он скорчил такую рожу, какой я еще ни разу не видел, и закричал:
– Иметь такую лошадь и не догнать! Позор! Да!
Якуб понял, что речь идет о нем.
– Я куплю ему новую лошадь, – объяснил он.
– Что он говорит? – спросил англичанин.
– Он говорит, что купит вам новую лошадь.
– Он? Мне? Дэвиду Линдсею? Лошадь? Сначала я сержусь, что воришка похитил лучшую, потом я сержусь, что он ее не брал, а теперь он сердит меня тем, что хочет купить мне лошадь. Бездушная страна. Надо возвращаться в добрую старую Англию. Здесь уже не осталось благоразумных людей!
Я поймал себя на том, что думаю о том же. До утра все равно нечего было делать, и мы легли спать.
Линдсей попросил Коджа-пашу нанять человека с двумя лошадьми, тот согласился и уехал. Потом мы заснули.
Вскоре после полуночи мы проснулись от возгласов. Снаружи стоял Коджа с нанятым мужчиной и лошадьми. Мы поднялись. Якуб оплатил заботу доброго служащего, и мы поехали, не лелея в душе приятные воспоминания о Баальбеке. Пока мы собирались, уже начало светать. Оставив позади зеленую равнину Баальбека, мы двигались по малоприятной местности, в которой, впрочем, попадались вкрапления виноградников. Вскоре мы были в деревне Джеад. Чужак здесь не ночевал, но человек, прибывший из АйнАты, сказал, что встретил одинокого всадника, ехавшего к этой деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104