Марк нанес врагу сильный удар, и в это время Гай Филипп проткнул галла своим мечом сзади и презрительно сплюнул:
— Галлы — дураки. Сражение — слишком серьезное дело, нельзя напиваться перед боем. Но черт возьми, сколько же их тут!
Скаурус в ответ только кивнул.
Центр держался, но фланги уже дрогнули и попятились В ближнем бою пращники не могли причинить пехоте большого вреда, и, кроме того, копейщикам приходилось одновременно и сражаться, и прикрывать пращников. Хуже всего было то, что отдельные группы кельтов просачивались в лес. Марк понимал, что это не отступление. Он боялся, что они окружат римлян и атакуют с тыла.
Рядом с ним оказался врач Горгидас, который перевязывал раненного в бедро солдата. Перехватив взгляд трибуна, он сказал:
— Я бы с удовольствием продемонстрировал свое врачебное искусство при других обстоятельствах. — Как всегда, в возбуждении врач говорил по-гречески.
— Понимаю, — отозвался Марк на том же языке.
Внезапно еще один кельт бросился на него. Судя по богато украшенному бронзовому панцирю, это был один из вождей. Он нанес отвлекающий удар вниз и тут же направил удар копья ему в лицо. Трибун отразил удар щитом. Он придвинулся ближе и занес над врагом свой меч. Галл отступил, раскрыв от ужаса глаза. Марк резко выбросил руку с мечом. Удар был не слишком удачен, но он сумел пробить доспехи врага. Кровь хлынула из раны, и варвар тяжело опустился на землю.
— Неплохо! — крикнул Гай Филипп.
Его меч был красным почти до середины. Марк пожал плечами. Он не думал, что удар был так уж удачен. Скорее всего, победу его выковал тот кузнец, что плохо сделал доспехи. Хотя в большинстве своем галльские кузнецы были хорошими мастерами.
Сгущалась темнота. Марк послал несколько солдат подготовить факелы, чтобы освещать поляну. Легионеры использовали факелы не только для освещения — один из кельтов бросился бежать, дико крича: его волосы и щека пылали.
Упал Лискус, погибший за Рим в бою против своих соплеменников. Скаурус ощутил горечь и сожаление: переводчик был веселым, умным и безоглядно храбрым парнем. Сколько же таких, веселых и смелых, пало на траву сегодня?
На флангах пробивались галлы, рубящие, колющие, стреляющие из луков. Окруженные со всех сторон, римляне медленно отступали. Марк с тоской смотрел на них, и предчувствие поражения ледяными пальцами сжало его сердце. Он сражался, как и все, появляясь там, где битва кипела особенно яростно, подбадривая легионеров.
В ученические годы он обучался у стоиков. Марк до сих пор помнил их философию, она помогала ему всегда. Не поддаваясь страху и отчаянию, он продолжал делать все возможное даже тогда, когда знал, что и этого будет недостаточно. Поражение — ему не придется винить себя за него. Винить себя можно только за то, что не проявил воли к победе.
Гай Филипп, который на своем веку видел гораздо больше молодых, заносчивых офицеров, чем мог припомнить, наблюдал за трибуном с восхищением.
Сражение развивалось не слишком удачно для римлян, но при таком превосходстве вражеских сил трудно было ожидать чего-либо иного.
Буккинаторы снова протрубили сигнал тревоги. Деревья больше не были защитой — из чащи на легионеров бросались толпы завывающих лесных воинов, которые атаковали римлян с тыла.
Марк бросил на них последние резервы и крикнул:
— Круг! Занимайте круговую оборону!
Наспех созданная оборона каким-то образом сумела устоять и отбить первую атаку, что дало солдатам возможность построиться. Но ловушка захлопнулась. Глубоко в чаще леса, окруженные, легионеры уже не видели иного выхода, кроме гибели с оружием в руках.
В ночи смешивались крики римлян и галлов. Кельты накатывали, словно волны, которые штурмуют каменную колонну до тех пор, пока она не упадет в море.
Письмена друидов на мече Марка горели в свете факелов. Вождь кельтов, словно волк, бросился вперед, в самый центр круга. Он пробился через три ряда римлян и, оставив позади себя несколько трупов, вернулся в свой строй.
— Вот воин, с которым я не хотел бы встретиться лицом к лицу, — сказал Гай Филипп, мрачно глядя на тела убитых и изломанное оружие: все, что осталось после нападения галла.
Марк отсалютовал.
— Это отважный воин.
Ход битвы замедлялся. Воины обеих сторон переводили дух, опираясь на щит или копье. Стоны раненых уносились в вечернее небо. Где-то совсем близко застрекотала цикада.
Марк понял, как он измотан. Сердце его билось короткими толчками, ноги налились свинцом, кираса давила на плечи с такой силой, словно была создана для Атласа. Пот стекал по его лицу, струился по всему телу. Он еле держался на ногах. Пальцы сжали рукоять меча, словно в судороге, и ему непросто было заставить себя разжать их и достать флягу, висящую на поясе. Он сделал несколько глотков, и теплое кислое вино обожгло горло.
Поднялась луна, и мрачный голубоватый свет озарил поле битвы. Как будто по сигналу, вождь кельтов снова вышел на поляну. Римляне собрались, снова ожидая его нападения, но на полпути он остановился, отстегнул ножны с мечом и поднял вверх правую руку, сжатую в кулак.
— Вы славно сражались, — крикнул он на хорошей латыни. — Сдавайтесь, и мы покончим с этой бойней. Ваша жизнь будет спасена.
Военный трибун обдумывал это предложение несколько минут. Почему-то он верил этому галлу, но сомневался, что варвар смог бы удержать своих воинов от расправы после того, как римляне будут в их власти. Он слишком хорошо помнил галльский обычай сжигать живьем воров и грабителей и знал, что римлян вполне может ожидать подобная участь, окажись они во власти кельтов.
Один из легионеров крикнул:
— Подойди поближе, мерзавец, и ты за все заплатишь!
Марк подумал, что к этому нечего добавить. Кельт тоже это понял.
— Что ж, я предупредил вас. Пеняйте на себя, — сказал он и вернулся к своим воинам.
Передохнув немного, они снова приготовились к битве. Проверив мечи и копья, галлы бросились вперед, и сумасшедшая сутолока боя вспыхнула с новой силой. Кольцо римлян сузилось, но не сломалось. Многие из нападающих упали мертвыми, пытаясь перебраться через тела убитых, но это остановило вражеский напор лишь на несколько минут.
— Сдавайтесь, дурни, пока вы еще живы! — крикнул один из кельтов.
— Мы ответили «нет», почему вы не поверили нам? — крикнул в ответ Марк.
Галл угрожающе поднял меч.
— Подожди! Сейчас мы убьем тебя, и твои солдаты сами побросают мечи! Они не так глупы, как ты!
— Нет! Проклятье! Я сильно сомневаюсь в этом! — зарычал Гай Филипп, но гигант-кельт уже продвигался вперед. Он убил одного римлянина и ударами щита отбросил еще двух. Пригибаясь, чтобы не попасть под удар копья, он снова пробрался в середину шеренги и попытался пробиться к Марку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Галлы — дураки. Сражение — слишком серьезное дело, нельзя напиваться перед боем. Но черт возьми, сколько же их тут!
Скаурус в ответ только кивнул.
Центр держался, но фланги уже дрогнули и попятились В ближнем бою пращники не могли причинить пехоте большого вреда, и, кроме того, копейщикам приходилось одновременно и сражаться, и прикрывать пращников. Хуже всего было то, что отдельные группы кельтов просачивались в лес. Марк понимал, что это не отступление. Он боялся, что они окружат римлян и атакуют с тыла.
Рядом с ним оказался врач Горгидас, который перевязывал раненного в бедро солдата. Перехватив взгляд трибуна, он сказал:
— Я бы с удовольствием продемонстрировал свое врачебное искусство при других обстоятельствах. — Как всегда, в возбуждении врач говорил по-гречески.
— Понимаю, — отозвался Марк на том же языке.
Внезапно еще один кельт бросился на него. Судя по богато украшенному бронзовому панцирю, это был один из вождей. Он нанес отвлекающий удар вниз и тут же направил удар копья ему в лицо. Трибун отразил удар щитом. Он придвинулся ближе и занес над врагом свой меч. Галл отступил, раскрыв от ужаса глаза. Марк резко выбросил руку с мечом. Удар был не слишком удачен, но он сумел пробить доспехи врага. Кровь хлынула из раны, и варвар тяжело опустился на землю.
— Неплохо! — крикнул Гай Филипп.
Его меч был красным почти до середины. Марк пожал плечами. Он не думал, что удар был так уж удачен. Скорее всего, победу его выковал тот кузнец, что плохо сделал доспехи. Хотя в большинстве своем галльские кузнецы были хорошими мастерами.
Сгущалась темнота. Марк послал несколько солдат подготовить факелы, чтобы освещать поляну. Легионеры использовали факелы не только для освещения — один из кельтов бросился бежать, дико крича: его волосы и щека пылали.
Упал Лискус, погибший за Рим в бою против своих соплеменников. Скаурус ощутил горечь и сожаление: переводчик был веселым, умным и безоглядно храбрым парнем. Сколько же таких, веселых и смелых, пало на траву сегодня?
На флангах пробивались галлы, рубящие, колющие, стреляющие из луков. Окруженные со всех сторон, римляне медленно отступали. Марк с тоской смотрел на них, и предчувствие поражения ледяными пальцами сжало его сердце. Он сражался, как и все, появляясь там, где битва кипела особенно яростно, подбадривая легионеров.
В ученические годы он обучался у стоиков. Марк до сих пор помнил их философию, она помогала ему всегда. Не поддаваясь страху и отчаянию, он продолжал делать все возможное даже тогда, когда знал, что и этого будет недостаточно. Поражение — ему не придется винить себя за него. Винить себя можно только за то, что не проявил воли к победе.
Гай Филипп, который на своем веку видел гораздо больше молодых, заносчивых офицеров, чем мог припомнить, наблюдал за трибуном с восхищением.
Сражение развивалось не слишком удачно для римлян, но при таком превосходстве вражеских сил трудно было ожидать чего-либо иного.
Буккинаторы снова протрубили сигнал тревоги. Деревья больше не были защитой — из чащи на легионеров бросались толпы завывающих лесных воинов, которые атаковали римлян с тыла.
Марк бросил на них последние резервы и крикнул:
— Круг! Занимайте круговую оборону!
Наспех созданная оборона каким-то образом сумела устоять и отбить первую атаку, что дало солдатам возможность построиться. Но ловушка захлопнулась. Глубоко в чаще леса, окруженные, легионеры уже не видели иного выхода, кроме гибели с оружием в руках.
В ночи смешивались крики римлян и галлов. Кельты накатывали, словно волны, которые штурмуют каменную колонну до тех пор, пока она не упадет в море.
Письмена друидов на мече Марка горели в свете факелов. Вождь кельтов, словно волк, бросился вперед, в самый центр круга. Он пробился через три ряда римлян и, оставив позади себя несколько трупов, вернулся в свой строй.
— Вот воин, с которым я не хотел бы встретиться лицом к лицу, — сказал Гай Филипп, мрачно глядя на тела убитых и изломанное оружие: все, что осталось после нападения галла.
Марк отсалютовал.
— Это отважный воин.
Ход битвы замедлялся. Воины обеих сторон переводили дух, опираясь на щит или копье. Стоны раненых уносились в вечернее небо. Где-то совсем близко застрекотала цикада.
Марк понял, как он измотан. Сердце его билось короткими толчками, ноги налились свинцом, кираса давила на плечи с такой силой, словно была создана для Атласа. Пот стекал по его лицу, струился по всему телу. Он еле держался на ногах. Пальцы сжали рукоять меча, словно в судороге, и ему непросто было заставить себя разжать их и достать флягу, висящую на поясе. Он сделал несколько глотков, и теплое кислое вино обожгло горло.
Поднялась луна, и мрачный голубоватый свет озарил поле битвы. Как будто по сигналу, вождь кельтов снова вышел на поляну. Римляне собрались, снова ожидая его нападения, но на полпути он остановился, отстегнул ножны с мечом и поднял вверх правую руку, сжатую в кулак.
— Вы славно сражались, — крикнул он на хорошей латыни. — Сдавайтесь, и мы покончим с этой бойней. Ваша жизнь будет спасена.
Военный трибун обдумывал это предложение несколько минут. Почему-то он верил этому галлу, но сомневался, что варвар смог бы удержать своих воинов от расправы после того, как римляне будут в их власти. Он слишком хорошо помнил галльский обычай сжигать живьем воров и грабителей и знал, что римлян вполне может ожидать подобная участь, окажись они во власти кельтов.
Один из легионеров крикнул:
— Подойди поближе, мерзавец, и ты за все заплатишь!
Марк подумал, что к этому нечего добавить. Кельт тоже это понял.
— Что ж, я предупредил вас. Пеняйте на себя, — сказал он и вернулся к своим воинам.
Передохнув немного, они снова приготовились к битве. Проверив мечи и копья, галлы бросились вперед, и сумасшедшая сутолока боя вспыхнула с новой силой. Кольцо римлян сузилось, но не сломалось. Многие из нападающих упали мертвыми, пытаясь перебраться через тела убитых, но это остановило вражеский напор лишь на несколько минут.
— Сдавайтесь, дурни, пока вы еще живы! — крикнул один из кельтов.
— Мы ответили «нет», почему вы не поверили нам? — крикнул в ответ Марк.
Галл угрожающе поднял меч.
— Подожди! Сейчас мы убьем тебя, и твои солдаты сами побросают мечи! Они не так глупы, как ты!
— Нет! Проклятье! Я сильно сомневаюсь в этом! — зарычал Гай Филипп, но гигант-кельт уже продвигался вперед. Он убил одного римлянина и ударами щита отбросил еще двух. Пригибаясь, чтобы не попасть под удар копья, он снова пробрался в середину шеренги и попытался пробиться к Марку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103