Вскоре Дэниел был окутан прохладной, уютной дымкой.
БОУЛИНГ С ЙОРИКОМ
Майк изучал волдырь на кончике указательного пальца левой руки – в том месте, которым он прикоснулся к красной пуле. Он помнил боль, обжёгшую его при этом.
Потом он попытался воссоздать ход мыслей, благодаря которому он пришёл к своему отталкивающему решению. Он обнаружил, что не может этого сделать. Со стороны он выглядел просто человеком, сидящим на краю своей кровати, изучая свежую рану. Но внутри него происходили необъяснимые процессы – процессы, которые не имели никакого отношения к мышлению или логике. Предполагать, что мы понимаем, как делаются подобные выборы – ошибка. Называть их преднамеренными – неверно. Думать, что мы не принимаем таких решений ежедневно – глупость.
Майк загрузил компьютер и вышел в сеть. Поискал чаты. Просмотрел заголовки: Флиртующие копы. Хвалите Господа. Канал жестокости. Как использовать бессмертие. Приноровиться к счастью. Застрявшие на Третьей ступени. Превосходный омлет. Мультиоргазм. Невозможная Птица.
Невозможная Птица? Это ещё что такое? Любители птиц? Орнитологи? Клиндеровский форум? Он вошёл туда под ником «Мученик». И обнаружил, что читает бессмысленный набор бессвязностей, стопками громоздящихся на экране и разделённых паузами, подобно дадаистским блокам.
«Тревога на вышке. Обмен пассажирами в воздухе».
«Это экс-попугай!»
«Он скорбит о фьордах».
«Он никогда больше не сыграет на рояле».
«Его уволили по сокращению».
«Прошу прощения, – написал Майк, – что здесь происходит?»
«Новенький! Высотой в двенадцать часов!»
«Он не знает счета».
«Он играет в боулинг с Йориком».
«ЛОЛ».
«РОГЛ».
«ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, – написал Майк, – КТО-НИБУДЬ СОБИРАЕТСЯ МНЕ ОТВЕТИТЬ?»
«Его выдернули, как зуб!»
«ПРИВЕТ, НОВЕНЬКИЙ! КАПИТАЛИСТЫ СВИНЬИ».
«ЛОЛ».
«Привет, новенький. Что противоположно исправному?»
«Сломанное?» – написал Майк.
«ЛОЛ».
«РОГЛ».
«Противоположно раннему?»
«Противоположно быстрому?»
«Не понимаю, чего вы добиваетесь», – написал Майк.
«Он вышел в DOS!»
«Он предпринял слишком долгую прогулку по короткому пирсу».
Контакт. Майк вспомнил мрачную шутку про Джона Холмса, знаменитую порнозвезду, который умер от СПИДа: «По не зависящим от нас причинам штат был сокращён».
«Дошло», – написал Майк.
«Ну так заныривай, новенький!»
«Углубись в глубины!»
«Дядя Морт хочет тебя видеть!»
«Он упал и не может подняться».
«Он – Злая Ведьма Востока».
«Оценка его состояния сильно понизилась».
«Он – пожиратель курантов».
«Он мёртв», – написал Майк.
Пауза, повисшая в чате, была осязаемой. Ни одного каламбура. Ни одной шутки. Ничего. Цифра в правом верхнем углу экрана, показывающая число человек в чате, начала стремительно уменьшаться, как столбик засунутого в холодильник термометра. Двадцать пять. Двадцать два. Девятнадцать. Восемнадцать. Пятнадцать. Тринадцать. Девять. Семь. Пять. Три. Два. На несколько мгновений она задержалась на двух. Потом:
«Кто ты?»
«Майк».
«Я Донна. Как ты это сделал?»
«Что сделал?»
«Написал это слово».
«Ты имеешь в виду – смерть?»
Длительная пауза.
«Где ты живёшь?» – написала она.
«В Детройте».
«Правда? Я тоже».
Майк улыбнулся в экран своего ноутбука. Дело, похоже, было верняк. Все равно что пристрелить рыбу в бочке.
«Bay, – написал он. – Какое совпадение».
ГОСПОДИ! ТВОЮ МАТЬ!
Дэниел проснулся в незнакомой постели. Он чувствовал себя комфортно, он хорошо отдохнул. Радио играло умиротворяющую песню: «Брось судьбу на ветер». Снова и снова. Это, кстати, была одна из его любимых песен.
Немного погодя он стянул с себя покрывало и мгновенно понял, что находится в одном из «Мотелей-6». Они все выглядели одинаково.
Его одежда была вычищена и лежала стопкой в ногах кровати.
Дэниел замечал, что у всех гостиничных номеров свой собственный климат: или слишком тёплый, или слишком холодный, среднего не бывает. Этот был слишком холодным. Одевшись, он встал посреди комнаты и стоял так в течение неопределённого времени.
Он выключил успокаивающее радио.
Он раздвинул белые шторы и увидел, что его серебряный «вольво» припаркован под окнами. Он узнал эту улицу: это была Эйт-Майл-роуд, отделяющая Детройт от пригородов.
Он был дома. Он не имел представления, как добрался досюда.
Из маленькой кухоньки доносился запах кофе. Он налил себе чашку и прихлёбывал, вспоминая умершего Шона в их кухне – его кухне. Рассматривающего список покупок, составленный его матерью. Написанный на листе пластика чёрным смывающимся маркёром. Он так и остался здесь после Диснейленда. После того, как она их покинула. Сделанный в последнюю минуту список вещей, которые понадобятся им для поездки во Флориду.
Тёмные очки.
Крем от загара.
Тормоза?
Шону – таблетки от свища. Безалкогольные.
Паззлы.
Питательные батончики.
Её последний список.
Он вспомнил: умерший Шон протягивает руку и стирает список, пока пластик не становится совершенно чистым. Потом смотрит на кончики пальцев: они испачканы чёрным.
Покупки. Вот чем занималась Джулия, когда была в депрессии. Хождение по магазинам всегда делало её счастливой.
Что если я был бы счастлив? – думал Дэниел. – На что это было бы похоже?
Он решил, что, возможно, ему стоит попробовать сделать вид, что он счастлив. Носить эту огромную чёрную ночь внутри и вести себя, вести себя так же, как остальные мертвецы – делая вид, что они живы. Ходить по магазинам. Это выглядело довольно разумным планом.
Он поехал на Восточный рынок. Там было не так много народу, как обычно. Он часто ходил сюда с Джулией. Он помнил эти запахи. Он купил пакет тёплых пончиков и попробовал один из них, потом ещё толстый ломоть швейцарского сыра в полиэтиленовой обёртке – чертовски хороший сыр. Он поедал все это, бродя от лотка к лотку и глядя, как фермеры играют в шашки на задних дверях своих помятых грузовиков. Салфеточки, любовно вышитые фермерскими жёнами. Тюльпаны – в горшочках и300
обёрнутые в красную алюминиевую фольгу – великолепная демонстрация цвета, аромата и веселья. И запах этих свежих фруктов, этих овощей, и загорелые обветренные лица людей, живущих на природе. Но, разумеется, их земли были бесплодны, и этот урожай был тщательно подобранным комплектом изумительно правдоподобных подделок. Они были лабораторными крысами, нажимающими рычаги удовольствия до тех пор, пока не умрут от истощения. Телевизионными маньяками, смотрящими свой любимый фильм снова, и снова, и снова.
Прекрати, подумал он. Ты счастлив.
Это не повесть, и ты не должен выявлять скрытые культурные предрасположенности текста. Посмотри на этих людей, сказал он себе. Посмотри. И он посмотрел. И то, что он увидел, было удовлетворённостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86