Будучи молодым человеком, он женился на наезднице из цирка. После этого с ним случилась еще какая-то история, которую он постарался скрыть от нас. О том, насколько она была унизительна, мы могли догадываться только по последствиям: более года он добровольно не возвращался в Англию. А в довершение всего он вмешался в это возмутительное дело Луиса Ромейна и его жены.
Если бы кто-нибудь другой отозвался обо мне так, я отнесся бы к нему, как к злому идиоту, которого, быть может, надо бить, но на которого ни в коем случае не следует обращать внимания.
Вы — другое дело. Если я умру бездетным, Бопарк перейдет к вам как к ближайшему наследнику.
Я не допущу, чтобы такой человек бранил меня и топтал в грязь; я немедленно докажу ему, что он не прав. Имя, которое я ношу, дорого для меня. Если я не отвечу на ваш намек о моих отношениях к Ромейну и его жене, то, как исходящий от члена семьи, он может быть принять за правду. Чтобы не допустить этого, я решаюсь открыть вам некоторые из самых грустных событий в моей жизни. В них нет ничего постыдного для меня, и если я до сих пор молчал, то только ради других, а вовсе не ради себя. Теперь я думаю иначе. Репутацию женщины, если это хорошая женщина, не скомпрометируешь, открыв правду. Особа, о которой я думал в то время, когда писал эти строки, знает, что я намерен сделать, и одобряет мой образ действия.
Прилагаю при этом письме самое откровенное признание, какое я в состоянии дать — это выдержки из моего собственного дневника. Где того требовала необходимость, они дополнены письменными заявлениями свидетелей.
Мы никогда особенно не симпатизировали друг другу. Но вы воспитаны как джентльмен, и я надеюсь, что, прочтя мой рассказ, вы отнесетесь справедливо ко мне и к другим, хотя и считаете, что мы поступали опрометчиво.
Б. В.
II
ВИНТЕРФИЛЬД ДЕЛАЕТ ВЫПИСКИ
Первая выписка
11 апреля 1859.
Мистрис Эйрикорт уехала сегодня из Бопарка в Лондон. Произвел ли я в самом деле какое-нибудь впечатление на красавицу Стеллу? В моем несчастном положении, когда я не знаю, свободен я или нет, я не решился прямо признаться в своей любви.
12 апреля.
Я становлюсь суеверным. Дневник происшествий Times'а сообщает о смерти несчастной женщины, которую я имел безумство назвать своей женой. Семь лет я ничего не слышал о ней… Я свободен! Право, это хорошее предзнаменование. Не последовать ли мне за мистрис Эйрикорт и ее дочерью в Лондон и объясниться там? Но я не настолько верю в свою привлекательность, чтобы рискнуть. Лучше написать под строжайшим секретом мистрис Эйрикорт.
14 апреля.
Получил очаровательный ответ от матери ангела, написанный наскоро. Они собираются в Париж. Стелла обеспокоена и недовольна, ей необходима перемена обстановки, да и мистрис Эйрикорт прибавляет:
«Это вы взбудоражили ее, почему вы не объяснились, когда мы были в Бопарке?»
Она еще раз написала из Парижа. Добрый старик Ньюблисс всегда говорил, что Стелла любила меня, и удивлялся, подобно мистрис Эйрикорт, почему я не делаю предложения. Как мне было рассказать им, какими оковами я был скован в то время?
Париж, 18 апреля.
Она приняла мое предложение! Слова бессильны для выражения моего счастья.
19 апреля.
Получил письмо от своего поверенного, все исполненное специальных тонкостей и оттяжек. У меня не хватает терпения перечислить их все. Завтра мы едем в Бельгию. Мы не возвратимся в Англию — Стелле так не хочется уезжать с континента, что мы, вероятно, обвенчаемся за границей. Но ей надоело вечное веселье и суматоха Парижа, ей хочется посмотреть старые бельгийские города. Мать ее с сожалением расстается с Парижем. Никогда я еще не встречал такой живой женщины в ее годы.
Брюссель, 7 мая.
Да будут благословенны старые бельгийские города. Мистрис Эйрикорт так хочется поскорей уехать отсюда, что она торопит меня со свадьбой и даже соглашается, конечно, с грустью, чтобы мы обвенчались в Брюсселе без всякой торжественности. Единственным условием, поставленным ею, было присутствие лорда и леди Лоринг, ее старинных друзей.
ХХХХХХХХХХХХХХХХ
Здесь следует бумага. Это предсмертная исповедь жены мистера Винтерфильда и объяснительное письмо, написанное пастором из Бельгавена. События, о которых сообщают эти бумаги, уже известны читателям. Затем снова следуют выписки из дневника.
Бинген на Рейне, 19 мая.
Наконец я получил из Девоншира письма, которые хотя бы немного утешили меня. По крайней мере ужасное несчастье, случившееся в Брюселле, останется в тайне. Дом в Бопарке заперт, и слуги отпущены «по случаю моего путешествия за границу». К отцу Ньюблиссу я писал особо. Не смея сказать ему правду, я намекал, что моя свадьба расстроилась, он отвечал мне дружеским письмом. Надеюсь, время поможет мне стойко переносить мой тяжкий жребий. Быть может, наступит день, когда Стелла и ее друзья узнают, как жестоко, несправедливо они отнеслись ко мне.
Лондон, 18 ноября 1860.
Старая рана открылась. Я случайно встретился с нею в картинной галерее. Она смертельно побледнела и тотчас же ушла.
О, Стелла? Стелла!
Лондон, 12 августа 1861.
Снова встреча с ней. И еще потрясение, которого я не испытал бы, если бы просматривал газетные объявления о свадьбах. Подобно всем мужчинам, я полагал, что их читают только женщины.
Я поехал с визитом к одному весьма приятному новому знакомому — мистеру Ромейну. Я смотрел из окна, когда к дому подъехал экипаж. Я узнал Стеллу! После двух лет она воспользовалась свободой, предоставленной ей законом. Я не могу сетовать на нее за то, что она обошлась со мной как с незнакомым, когда ее муж, ничего не зная, представил нас друг другу. Но потом, когда мы на несколько минут остались наедине… Нет.., я не в состоянии повторить ее безжалостных слов. Почему я так глуп, но я по-прежнему люблю ее?
Бопарк, 16 ноября.
Стелла, по-видимому, несчастлива замужем.
В сегодняшних газетах есть известие о переходе ее мужа в католическую веру. Могу сказать, положа руку на сердце, что мне жаль ее, зная, какое горе ей принес пример обращения в католическую веру. Но я так ненавижу его, что это доказательство его слабости — утешение для меня.
Бопарк, 27 января 1862.
Я получил от Стеллы такое поразительное и грустное письмо, что, прочитав его, я не могу оставаться вдали от нее. Муж бросил ее. Он отправился в Рим для искуса перед вступлением в монахи. Сегодня же еду в Лондон.
Лондон, 27 января.
Как ни коротко письмо Стеллы, я несколько раз в продолжение дороги перечитывал его. Заключение его все еще обдуманно-холодное. Известив меня, что она живет с матерью в Лондоне, Стелла заканчивает свое письмо следующими словами:
«Не опасайтесь, что я взвалю на ваши плечи тяжесть моих забот. Со дня нашей встречи в Тен-Акре я заметила в вас снисхождение и сострадание ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Если бы кто-нибудь другой отозвался обо мне так, я отнесся бы к нему, как к злому идиоту, которого, быть может, надо бить, но на которого ни в коем случае не следует обращать внимания.
Вы — другое дело. Если я умру бездетным, Бопарк перейдет к вам как к ближайшему наследнику.
Я не допущу, чтобы такой человек бранил меня и топтал в грязь; я немедленно докажу ему, что он не прав. Имя, которое я ношу, дорого для меня. Если я не отвечу на ваш намек о моих отношениях к Ромейну и его жене, то, как исходящий от члена семьи, он может быть принять за правду. Чтобы не допустить этого, я решаюсь открыть вам некоторые из самых грустных событий в моей жизни. В них нет ничего постыдного для меня, и если я до сих пор молчал, то только ради других, а вовсе не ради себя. Теперь я думаю иначе. Репутацию женщины, если это хорошая женщина, не скомпрометируешь, открыв правду. Особа, о которой я думал в то время, когда писал эти строки, знает, что я намерен сделать, и одобряет мой образ действия.
Прилагаю при этом письме самое откровенное признание, какое я в состоянии дать — это выдержки из моего собственного дневника. Где того требовала необходимость, они дополнены письменными заявлениями свидетелей.
Мы никогда особенно не симпатизировали друг другу. Но вы воспитаны как джентльмен, и я надеюсь, что, прочтя мой рассказ, вы отнесетесь справедливо ко мне и к другим, хотя и считаете, что мы поступали опрометчиво.
Б. В.
II
ВИНТЕРФИЛЬД ДЕЛАЕТ ВЫПИСКИ
Первая выписка
11 апреля 1859.
Мистрис Эйрикорт уехала сегодня из Бопарка в Лондон. Произвел ли я в самом деле какое-нибудь впечатление на красавицу Стеллу? В моем несчастном положении, когда я не знаю, свободен я или нет, я не решился прямо признаться в своей любви.
12 апреля.
Я становлюсь суеверным. Дневник происшествий Times'а сообщает о смерти несчастной женщины, которую я имел безумство назвать своей женой. Семь лет я ничего не слышал о ней… Я свободен! Право, это хорошее предзнаменование. Не последовать ли мне за мистрис Эйрикорт и ее дочерью в Лондон и объясниться там? Но я не настолько верю в свою привлекательность, чтобы рискнуть. Лучше написать под строжайшим секретом мистрис Эйрикорт.
14 апреля.
Получил очаровательный ответ от матери ангела, написанный наскоро. Они собираются в Париж. Стелла обеспокоена и недовольна, ей необходима перемена обстановки, да и мистрис Эйрикорт прибавляет:
«Это вы взбудоражили ее, почему вы не объяснились, когда мы были в Бопарке?»
Она еще раз написала из Парижа. Добрый старик Ньюблисс всегда говорил, что Стелла любила меня, и удивлялся, подобно мистрис Эйрикорт, почему я не делаю предложения. Как мне было рассказать им, какими оковами я был скован в то время?
Париж, 18 апреля.
Она приняла мое предложение! Слова бессильны для выражения моего счастья.
19 апреля.
Получил письмо от своего поверенного, все исполненное специальных тонкостей и оттяжек. У меня не хватает терпения перечислить их все. Завтра мы едем в Бельгию. Мы не возвратимся в Англию — Стелле так не хочется уезжать с континента, что мы, вероятно, обвенчаемся за границей. Но ей надоело вечное веселье и суматоха Парижа, ей хочется посмотреть старые бельгийские города. Мать ее с сожалением расстается с Парижем. Никогда я еще не встречал такой живой женщины в ее годы.
Брюссель, 7 мая.
Да будут благословенны старые бельгийские города. Мистрис Эйрикорт так хочется поскорей уехать отсюда, что она торопит меня со свадьбой и даже соглашается, конечно, с грустью, чтобы мы обвенчались в Брюсселе без всякой торжественности. Единственным условием, поставленным ею, было присутствие лорда и леди Лоринг, ее старинных друзей.
ХХХХХХХХХХХХХХХХ
Здесь следует бумага. Это предсмертная исповедь жены мистера Винтерфильда и объяснительное письмо, написанное пастором из Бельгавена. События, о которых сообщают эти бумаги, уже известны читателям. Затем снова следуют выписки из дневника.
Бинген на Рейне, 19 мая.
Наконец я получил из Девоншира письма, которые хотя бы немного утешили меня. По крайней мере ужасное несчастье, случившееся в Брюселле, останется в тайне. Дом в Бопарке заперт, и слуги отпущены «по случаю моего путешествия за границу». К отцу Ньюблиссу я писал особо. Не смея сказать ему правду, я намекал, что моя свадьба расстроилась, он отвечал мне дружеским письмом. Надеюсь, время поможет мне стойко переносить мой тяжкий жребий. Быть может, наступит день, когда Стелла и ее друзья узнают, как жестоко, несправедливо они отнеслись ко мне.
Лондон, 18 ноября 1860.
Старая рана открылась. Я случайно встретился с нею в картинной галерее. Она смертельно побледнела и тотчас же ушла.
О, Стелла? Стелла!
Лондон, 12 августа 1861.
Снова встреча с ней. И еще потрясение, которого я не испытал бы, если бы просматривал газетные объявления о свадьбах. Подобно всем мужчинам, я полагал, что их читают только женщины.
Я поехал с визитом к одному весьма приятному новому знакомому — мистеру Ромейну. Я смотрел из окна, когда к дому подъехал экипаж. Я узнал Стеллу! После двух лет она воспользовалась свободой, предоставленной ей законом. Я не могу сетовать на нее за то, что она обошлась со мной как с незнакомым, когда ее муж, ничего не зная, представил нас друг другу. Но потом, когда мы на несколько минут остались наедине… Нет.., я не в состоянии повторить ее безжалостных слов. Почему я так глуп, но я по-прежнему люблю ее?
Бопарк, 16 ноября.
Стелла, по-видимому, несчастлива замужем.
В сегодняшних газетах есть известие о переходе ее мужа в католическую веру. Могу сказать, положа руку на сердце, что мне жаль ее, зная, какое горе ей принес пример обращения в католическую веру. Но я так ненавижу его, что это доказательство его слабости — утешение для меня.
Бопарк, 27 января 1862.
Я получил от Стеллы такое поразительное и грустное письмо, что, прочитав его, я не могу оставаться вдали от нее. Муж бросил ее. Он отправился в Рим для искуса перед вступлением в монахи. Сегодня же еду в Лондон.
Лондон, 27 января.
Как ни коротко письмо Стеллы, я несколько раз в продолжение дороги перечитывал его. Заключение его все еще обдуманно-холодное. Известив меня, что она живет с матерью в Лондоне, Стелла заканчивает свое письмо следующими словами:
«Не опасайтесь, что я взвалю на ваши плечи тяжесть моих забот. Со дня нашей встречи в Тен-Акре я заметила в вас снисхождение и сострадание ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84