Поэтому просто отрубайтесь, без лишнего театра. И они отрубились.
Причём «потерявшие сознание» тела, не сговариваясь, легли буквой "П", чтобы вошедшие для добивания оказались в незамкнутом кольце четырех очень серьёзно настроенных мужчин.
Бондарев играл в неподвижность уже минуты три, но дверь не открывалась. Ждут, пока коньяк полностью себя проявит? Значит, всё-таки яд? Только не надо газа. И не надо стрельбы через отверстия в стенах. Это будет неспортивно. Сделайте все честно. Подойдите на расстояние вытянутой руки. И больше не о чём будет беспокоиться.
Бондарев повторял это как заклинание и даже не подозревал, насколько действенным заклинателем он оказался. Ему лишь почудилось небольшое движение воздуха, словно где-то открыли небольшую форточку. Или кто-то махнул полотенцем.
Было только такое ощущение. Потом челюсть Бондарева стала куда-то очень быстро смещаться, словно её обмотали стальной цепью, цепь прикрепили к гоночному автомобилю, а потом ударили по газам. Он успел лишь сделать самое простое и самое последнее — подставить пальцы под удар ножа, который должен был рассечь ему горло до позвоночника. Его правая рука мгновенно метнула назад кейс, которым Бондарев собирался прикрываться от тех, кто войдёт через дверь. Но через дверь никто не вошёл, они вошли сзади, хотя сзади пять минут назад была стена.
Кейс куда-то попал — должен был попасть в голову или плечо нападавшего, — и Бондарев выбросил следом уже правую руку, загребая сначала воздух, а потом ткань, потом плоть, хватая, таща эту плоть и бросая её через себя… Секунду спустя он понял, что разодравший уши крик боли и ярости — это он сам.
О левой руке Бондарев не думал. Он объявил её без вести пропавшей, он списал её в архив, простился и похоронил её и написал надпись на могиле. Он забыл о ней все, кроме одной вещи — она должна удержать лезвие ножа.
Нападавший перелетел через спинку дивана и тяжело грохнулся на столик красного дерева. Бондарев отдёрнул левую руку и стряхнул красные брызги на упавшего.
Нападавший потянулся было ножом к Бондареву, но два раза такие фокусы никому не удаются, особенно лицом к лицу. Бондарев прыгнул сверху на врага, метясь попасть коленом на промежность. Нож застыл в воздухе, так никуда и не прибыв. Бондарев схватил бутылку с коньяком — хорошее прочное стекло — и врезал врагу в висок. Потом ещё. Потом снова. Только теперь бутылка разлетелась и залила кровь благородным напитком с примесью какой-то чертовщины. Для логического завершения Бондарев полоснул «розочкой» нападавшему поперёк горла и резко отпрыгнул, давая выход крови. Наш адекватный ответ. Получите и распишитесь.
Теперь Бондарев более-менее видел всю картину, а не только фрагменты мелькающих тел, которые были как векторы движения кого-то куда-то.
Один из чеченцев лежал на диване в прежнем положении, только с простреленной головой. Второй чеченец двумя руками душил какого-то мужика, а тот изо всех сил пытался дотянуться до вышибленного пистолета с глушителем. Из-за дивана торчали чьи-то неподвижные ноги, но это был явно не Марат, потому что в этот самый момент Марат уклонялся от удара ногой, потом ударил сам. Потом отпрыгнул в сторону, оттолкнулся от стены, прыгнул, сделал ложный замах, ударил, снова ударил, сделал блок…
Все эти неимоверно быстрые действия Марат предпринимал в отношении какого-то мечущегося комка мускулов, больше похожего не на человека, а на очень агрессивный и в то же время пластичный сгусток материи.
Этот «сгусток» внезапно развернулся в воздухе, и Бондарев поспешно отскочил, чтобы не попасть под летящий ботинок, и вроде бы даже отскочил успешно, но только вот правая рука почему-то опустилась и онемела. Бондарев мог лишь наблюдать, как Марат ударил противника, тот отскочил, будто резиновый мячик, потом вернулся, но не с пустыми руками — что-то серебристое блеснуло в воздухе, и Марат словно запутался в паутине, а потом упал.
Бондарев сделал движение порезанной кистью, и в горящие болью пальцы легла ручка с тонким выдвижным лезвием. Бондарев прижал кисть с оружием к бедру, и, когда сваливший Марата прыгун рванулся к нему, ударил снизу вверх. Раненые пальцы не выдержали, и ручка выпала, едва коснувшись летящего тела противника. Бондарев лишь смог выставить согнутый локоть, но это было всё равно что выстроить соломенный домик для защиты от урагана. Бондарев упал, задохнувшись от боли, а прыгун уже сидел на нём сверху, изготовившись свернуть Бондареву шею. Но это был ещё не конец, ещё можно было последним усилием…
Он не понял, что случилось. Пять или шесть хлопков, внезапная боль в ноге, какие-то брызги, какая-то кровь, прыгун теряет целеустремлённость движений, сникает и мягко валится вбок.
Бондарев вытирает кровь с лица и видит Мусу. Чеченец в чуть лучшем состоянии. Он лежит на полу, высунувшись из-за дивана, в руке у него пистолет с глушителем. Ствол сильно дрожит. Потом Муса роняет пистолет, пытается подобрать его, но роняет снова. Он часто дышит и ошалело смотрит на Бондарева.
Бондарев сбрасывает с себя ноги мёртвого прыгуна и встаёт. Он должен встать, он должен что-то сделать, потому что именно в этот момент он слышит звук открывающейся двери.
3
Морозова что-то сказала ему в спину, но Второй не расслышал. Он торопился довести дело до конца. Если наверху, в переговорной комнате, успех был гарантирован участием Китайца, то внизу, на складе, Второй лично должен был приложить определённые усилия. Но это будет сделано, потому что сделана уже половина дела, и сейчас Китаец трудится над деталями — детали очень важны, и нет никого, кто позаботится о них лучше Китайца. В частности, те двое «козлов отпущения» должны быть зарезаны ножами — как это принято у кавказцев. Было бы странно, окажись они застреленными, ведь у гостей аукциона все огнестрельное оружие было отобрано, этому есть куча свидетелей. А нож — один на двоих — коварные чечены вполне могли пронести с собой и порезать тех двоих, когда не смогли договориться. Это жестокое убийство увидели нервный Харкевич и тот парень, которого только что притащила Морозова. Харкевич с перепуга принялся стрелять и уложил, скажем, двоих чеченцев. Двое других отобрали пистолет у парня и застрелили Харкевича. А потом застрелили парня. А потом… Что потом? Лучше бы они застрелили друг друга, тогда ко Второму и Фирме вообще не могло быть никаких претензий. Всё-таки придётся взять одного чечена на свой баланс. Но один — не четверо, да и будет чем оправдаться.
Окрылённый планами, Второй выходит из лифта, улыбается гостям и даёт им понять, что всё идёт нормально. Он направляется к двоим оставшимся чеченцам.
Видя его жизнерадостное лицо, Чёрный Малик тихо говорит Магомеду:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Причём «потерявшие сознание» тела, не сговариваясь, легли буквой "П", чтобы вошедшие для добивания оказались в незамкнутом кольце четырех очень серьёзно настроенных мужчин.
Бондарев играл в неподвижность уже минуты три, но дверь не открывалась. Ждут, пока коньяк полностью себя проявит? Значит, всё-таки яд? Только не надо газа. И не надо стрельбы через отверстия в стенах. Это будет неспортивно. Сделайте все честно. Подойдите на расстояние вытянутой руки. И больше не о чём будет беспокоиться.
Бондарев повторял это как заклинание и даже не подозревал, насколько действенным заклинателем он оказался. Ему лишь почудилось небольшое движение воздуха, словно где-то открыли небольшую форточку. Или кто-то махнул полотенцем.
Было только такое ощущение. Потом челюсть Бондарева стала куда-то очень быстро смещаться, словно её обмотали стальной цепью, цепь прикрепили к гоночному автомобилю, а потом ударили по газам. Он успел лишь сделать самое простое и самое последнее — подставить пальцы под удар ножа, который должен был рассечь ему горло до позвоночника. Его правая рука мгновенно метнула назад кейс, которым Бондарев собирался прикрываться от тех, кто войдёт через дверь. Но через дверь никто не вошёл, они вошли сзади, хотя сзади пять минут назад была стена.
Кейс куда-то попал — должен был попасть в голову или плечо нападавшего, — и Бондарев выбросил следом уже правую руку, загребая сначала воздух, а потом ткань, потом плоть, хватая, таща эту плоть и бросая её через себя… Секунду спустя он понял, что разодравший уши крик боли и ярости — это он сам.
О левой руке Бондарев не думал. Он объявил её без вести пропавшей, он списал её в архив, простился и похоронил её и написал надпись на могиле. Он забыл о ней все, кроме одной вещи — она должна удержать лезвие ножа.
Нападавший перелетел через спинку дивана и тяжело грохнулся на столик красного дерева. Бондарев отдёрнул левую руку и стряхнул красные брызги на упавшего.
Нападавший потянулся было ножом к Бондареву, но два раза такие фокусы никому не удаются, особенно лицом к лицу. Бондарев прыгнул сверху на врага, метясь попасть коленом на промежность. Нож застыл в воздухе, так никуда и не прибыв. Бондарев схватил бутылку с коньяком — хорошее прочное стекло — и врезал врагу в висок. Потом ещё. Потом снова. Только теперь бутылка разлетелась и залила кровь благородным напитком с примесью какой-то чертовщины. Для логического завершения Бондарев полоснул «розочкой» нападавшему поперёк горла и резко отпрыгнул, давая выход крови. Наш адекватный ответ. Получите и распишитесь.
Теперь Бондарев более-менее видел всю картину, а не только фрагменты мелькающих тел, которые были как векторы движения кого-то куда-то.
Один из чеченцев лежал на диване в прежнем положении, только с простреленной головой. Второй чеченец двумя руками душил какого-то мужика, а тот изо всех сил пытался дотянуться до вышибленного пистолета с глушителем. Из-за дивана торчали чьи-то неподвижные ноги, но это был явно не Марат, потому что в этот самый момент Марат уклонялся от удара ногой, потом ударил сам. Потом отпрыгнул в сторону, оттолкнулся от стены, прыгнул, сделал ложный замах, ударил, снова ударил, сделал блок…
Все эти неимоверно быстрые действия Марат предпринимал в отношении какого-то мечущегося комка мускулов, больше похожего не на человека, а на очень агрессивный и в то же время пластичный сгусток материи.
Этот «сгусток» внезапно развернулся в воздухе, и Бондарев поспешно отскочил, чтобы не попасть под летящий ботинок, и вроде бы даже отскочил успешно, но только вот правая рука почему-то опустилась и онемела. Бондарев мог лишь наблюдать, как Марат ударил противника, тот отскочил, будто резиновый мячик, потом вернулся, но не с пустыми руками — что-то серебристое блеснуло в воздухе, и Марат словно запутался в паутине, а потом упал.
Бондарев сделал движение порезанной кистью, и в горящие болью пальцы легла ручка с тонким выдвижным лезвием. Бондарев прижал кисть с оружием к бедру, и, когда сваливший Марата прыгун рванулся к нему, ударил снизу вверх. Раненые пальцы не выдержали, и ручка выпала, едва коснувшись летящего тела противника. Бондарев лишь смог выставить согнутый локоть, но это было всё равно что выстроить соломенный домик для защиты от урагана. Бондарев упал, задохнувшись от боли, а прыгун уже сидел на нём сверху, изготовившись свернуть Бондареву шею. Но это был ещё не конец, ещё можно было последним усилием…
Он не понял, что случилось. Пять или шесть хлопков, внезапная боль в ноге, какие-то брызги, какая-то кровь, прыгун теряет целеустремлённость движений, сникает и мягко валится вбок.
Бондарев вытирает кровь с лица и видит Мусу. Чеченец в чуть лучшем состоянии. Он лежит на полу, высунувшись из-за дивана, в руке у него пистолет с глушителем. Ствол сильно дрожит. Потом Муса роняет пистолет, пытается подобрать его, но роняет снова. Он часто дышит и ошалело смотрит на Бондарева.
Бондарев сбрасывает с себя ноги мёртвого прыгуна и встаёт. Он должен встать, он должен что-то сделать, потому что именно в этот момент он слышит звук открывающейся двери.
3
Морозова что-то сказала ему в спину, но Второй не расслышал. Он торопился довести дело до конца. Если наверху, в переговорной комнате, успех был гарантирован участием Китайца, то внизу, на складе, Второй лично должен был приложить определённые усилия. Но это будет сделано, потому что сделана уже половина дела, и сейчас Китаец трудится над деталями — детали очень важны, и нет никого, кто позаботится о них лучше Китайца. В частности, те двое «козлов отпущения» должны быть зарезаны ножами — как это принято у кавказцев. Было бы странно, окажись они застреленными, ведь у гостей аукциона все огнестрельное оружие было отобрано, этому есть куча свидетелей. А нож — один на двоих — коварные чечены вполне могли пронести с собой и порезать тех двоих, когда не смогли договориться. Это жестокое убийство увидели нервный Харкевич и тот парень, которого только что притащила Морозова. Харкевич с перепуга принялся стрелять и уложил, скажем, двоих чеченцев. Двое других отобрали пистолет у парня и застрелили Харкевича. А потом застрелили парня. А потом… Что потом? Лучше бы они застрелили друг друга, тогда ко Второму и Фирме вообще не могло быть никаких претензий. Всё-таки придётся взять одного чечена на свой баланс. Но один — не четверо, да и будет чем оправдаться.
Окрылённый планами, Второй выходит из лифта, улыбается гостям и даёт им понять, что всё идёт нормально. Он направляется к двоим оставшимся чеченцам.
Видя его жизнерадостное лицо, Чёрный Малик тихо говорит Магомеду:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112