3
Когда Второй разогревал себя перцовкой для длинных и пламенных речей, то излюбленной его темой была неизбежная легализация торговли оружием. Он приводил исторические примеры, он вспоминал Америку, он упоминал «подготовленных» депутатов, которые ведут соответствующую работу в парламенте… Второй рисовал потрясающие картины выхода из подполья, когда Фирма, имея опыт, каналы, постоянных поставщиков и постоянных клиентов, мгновенно становится крупнейшей в России частной компанией по торговле оружием… Не эти жалкие два десятка магазинов с охотничьими карабинами, которые служили прикрытием могучему айсбергу Фирмы, а настоящая легальная сеть с многомиллионным оборотом… Сотни моделей автоматического оружия, пистолетов, карабинов, помповых ружей, гранатомётов, винтовок… Тысячи и тысячи коробок с патронами, аксессуары, дизайнерское оружие, дамские пистолеты с бриллиантовой инкрустацией… Всё, что только взбредёт в голову человеку, имеющему деньги и имеющему желание давить на курок. А давить на курок хотят все, считал Второй, это — древнейший инстинкт охотника, сидящий в каждом человеке, и сдерживать этот инстинкт запретами просто глупо. Второй плевал на запреты сейчас и ждал их падения в ближайшем будущем. «Мы должны быть готовы к этому моменту», — повторял Второй. Морозовой за этим потоком слов слышалась детская обида мальчика, которого не взяли играть с собой большие пацаны. И вправду, почему торговать нефтью, газом, лесом, автомобилями или микросхемами — почётное и уважаемое занятие, а хочешь торговать оружием — сиди в подполье и не заикайся о своём бизнесе? Вместо того чтобы искать своё имя в списке миллиардеров журнала «Форбс» — общайся с уголовниками, тайно подкармливай свору ментов, депутатов, чиновников и ещё чёрт знает кого…
— Бедняга, — обычно говорила на это Морозова. — Я не представляю, как ты сможешь выжить без благотворительных балов у английской королевы и аудиенций у папы римского.
— Детка, — говорил Второй. — Ты просто не понимаешь… Мне тесно в этом подвале. Мне нужен размах.
Но на этот раз он заговорил о другом, менее глобальном и более конкретном.
— Как там наш друг Харкевич? — спросил Второй и поморщился, как будто у перцовки внезапно испортился вкус.
— Как обычно, — сказала Морозова и кратко изложила историю с поездкой на дачу Левши.
— Детка, — с укоризненной усмешкой сказал Второй. — Ну зачем уж ты его так…
— В каком смысле?
— Поставила его на колени, в грязь, при людях…
— Это не я, это какие-то придурки случайно оказались у Левши на даче…
— Детка, я же тебя знаю. У тебя ничего не бывает случайно. Ты хотела опустить Харкевича, и ты это сделала. Я же не обвиняю…
— Да ничего я не хотела! — Сочетание многократной «детки» и предположения о каком-то заговоре с целью макнуть Харкевича мордой в грязь разозлило Морозову. — Если бы хотела его припозорить, просто дата бы ему в лоб! Зачем устраивать такие сложности…
— Но ты его не очень любишь, — погрозил пальцем Второй, будто мать-настоятельница, поймавшая молодую монашку на каком-то не очень тяжёлом, но малопристойном грехе.
Морозова оскорбилась:
— Не очень люблю? То есть люблю, но не очень? Как ты смеешь говорить мне такие гадости?! Я люблю три вещи — кофе, мороженое и мартини. Даже тебя в этом списке нет. Остальные — за пушечный выстрел от слова «люблю». Харкевич — за световые годы от этого слова…
— Успокойся…
— А ты думай, когда говоришь…
— Я пытаюсь, детка, — Второй посерьёзнел. — Я же не просто так про Харкевича заговорил…
— Я знаю, что у тебя тоже ничего не бывает случайно.
— Послушай… Харкевич, он довольно хреновый коммерсант.
— Открыл Америку.
— Он болтун, бабник, и при случае он ворует деньги.
— Ну так давай убьём его.
— О, — Второй откинулся на спинку кресла. — Это ты сказала, не я.
4
Потом Второй говорил медленнее и тише, словно боялся, что его подслушивают, хотя подслушать он мог разве что сам себя.
— Харкевич — он здесь неспроста. Его мне навязали. Есть такой большой человек, он работает в правительстве и при этом имеет свой большой бизнес. У нас с ним были кое-какие отношения, но дело не в этом. Он меня попросил — пристрой племянника, дай ему какую-нибудь приличную работёнку Я пристроил племянника. Только я так понимаю, что Харкевича он не просто так сюда послал, а чтобы тот все вынюхивал и разведывал.
— У него мозгов на это не хватит, — сказала Морозова.
— Уже не хватило, иначе бы я его не засёк, — Второй махнул рукой в сторону стены из мониторов. — Но держать его и дальше внутри Фирмы нельзя. Его надо убирать, пока он не разнюхал что-то действительно важное. Большой Человек, его дядя, он спит и видит, как прибрать наш бизнес к своим рукам. Ему нужна информация. Мне нужен мёртвый Харкевич.
— Мы его убьём, — предположила Морозова. — А что ваш Большой Человек? Он разве не сообразит, в чём дело? Всё станет только хуже…
— А тут такая загогулина имеется, — со значением потряс указательным пальцем Второй. — Имеется некий ящик, который вы привезли от Левши…
— Черт, — сказала Морозова, потому что она боялась этого ящика.
— Вроде бы Левша довёл его до ума…
— Я даже и думать об этом не хочу.
— Напрасно. Вещь эта опасная…
— О! Ты это мне говоришь?!
— …но ценная. Хранить её у нас рискованно, а отбить кое-какие деньги на этом ящике можно.
— Во-первых, это бред, во-вторых, при чём здесь Харкевич?
— Объясняю. Представь, что мы решили продать этот ящик и устроили что-то типа аукциона.
Брови Морозовой слегка приподнялись, но из уважения к начальнику других проявлений большого сомнения она себе не позволила.
— Представь, что за публика соберётся на такой аукцион, — продолжил рисовать радужные перспективы Второй. — Это будут такие безбашенные уроды…
— Я представляю, — мрачно сказала Морозова.
— И представь, что продавцом ящика с нашей стороны будет Харкевич. Чем это всё кончится?
— Третьей мировой войной. Разве нет?
— Примерно. Лично мне кажется, что такой аукцион закончится каким-нибудь скандалом, неразберихой, мордобоем… И смерть Харкевича на этом празднике жизни будет вполне закономерной. Но это будет смерть не по нашей вине.
— Грандиозно, — сказала Морозова. — А обязательно все валить в одну кучу — и ящик, и Харкевича… Может, ящик продадим отдельно, и Харкевича — тоже отдельно?..
— У нас есть две проблемы, которые требуют быстрого решения, — назидательно произнёс Второй. — Ящик и Харкевич. Я не вижу причины, по которой обе проблемы не могут быть решены одновременно.
— Я вижу. Мы хотим продать ящик и устроить во время продажи какую-то заварушку. Заварушка с убийством — не лучшая обстановка для торговли. Особенно когда торгуют такой хреновиной, как эта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112