Мне-то она ни к чему, а вот в качестве подарка сгодится. Подарю Лимонаду, тот с ума сойдет от радости.
Правда, радость эта продлится до того момента, пока телефонная компания не хватится и не отключит мобильник за неуплату... Но это уже мелочи жизни.
3
— Мать моя женщина! — не сдержался Лимонад, и на его лице возникло мимическое выражение под названием «Зависть». Дело было в одиннадцать утра на углу неподалеку от Лимонадова дома. Угол этот был примечателен не только этим, а еще и наличием здесь Лимонадова лотка, с которого продавались всевозможные плетеные браслетики, бусы, ремешочки, кошелечки и прочая дребедень. Мне казалось, что покупать такую фигню нормальный человек ни в жизнь не будет, но поскольку сам Лимонад и его семья до сих пор не умерли с голоду, стало быть, в нашем городе было достаточно ненормальных.
Более-менее привольно Лимонад чувствовал себя летом, когда можно было заигрывать с проходящими школьницами в шортиках и маечках, пить пиво и слушать «Пинк Флойд» из динамиков старого кассетного магнитофона. Осенью и особенно зимой эта работа обращалась в пытку, и потому на лотке уже много месяцев безнадежно болталась табличка «Требуется на работу продавец. Оплата ежедневно». На такую перспективу никто не клевал, и Лимонаду приходилось совмещать обязанности генерального директора своего предприятия и непосредственно продавца. На этом штатное расписание исчерпывалось.
Зима еще не началась, но осень грубовато намекала, к чему идет дело. Лимонад в связи с этими событиями страдал. Ему было холодно, он какими-то петушиными шажками описывал замысловатые зигзаги вокруг лотка, похлопывая себя по плечам, по бедрам и прочим частям тела. Наверное, не помогало, потому что в его взгляде я прочитал дикую зависть.
— Мать моя женщина! — сказал Лимонад, морщась словно от боли. — Вот предлагали ведь мне пять лет назад борьбой сумо заняться. Говорили, перспективное дело. А я, болван, отказался! Глядишь, сейчас тоже рулил бы какой-нибудь охранной конторой! Борцы, они же все при деле! И при понтах!
Последняя фраза была сказана по поводу «Форда», в котором я и подрулил к Лимонадову лотку. Я не стал объяснять Лимонаду, что «Форд» имеет очень отдаленное отношение к моей работе в «Антилопе». Куда более близкое отношение «Форд» имел к торговле недвижимостью, а именно к Тамаре, а точнее, к ее уникальной способности заводить знакомства не с теми людьми. Ну, само собой, следовало упомянуть и мою неслабую способность разделять с Тамарой ответственность за всю ту головную боль, что случалась после таких знакомств. Достаточно вспомнить Тамариного мужа, ныне покойного. А затем Леху Мухина, ныне покойного. Хм-м, тенденция, однако.
— Я же не борец, — сказал я почти правду, не вылезая из теплого «фордовского» салона.
— А в военном училище? — напомнил Лимонад.
— Ну, вспомнил! Чем я только в военном училище не занимался! — с дрожью в голосе произнес я, вспоминая свою краткую военную карьеру как страшный сон. — Я там даже боевой листок выпускал. Но в Академию художеств меня после того не взяли.
— Ты чего приехал? — спросил Лимонад, отплясывая сезонный танец холода. — Поиздеваться над бедным работником мелкого бизнеса?
— Привлекаю к тебе клиентов, — неудачно пошутил я: за те пять минут, что я здесь находился, ни один человек ни на секунду не задержался у Лимонадова лотка. — Если серьезно, то я хотел тебе подарок сделать...
— У меня день рождения в мае, — тоскливо проговорил Лимонад, мечтательно закрывая глаза. — В мае. А сейчас что? Октябрь. И ты говоришь про подарок? Ох, Саня...
— Это не на день рождения, а так... — Я протянул Лимонаду мобильник. — Я знаю, ты мечтал иметь такую штуку.
Лимонад не проявил особого энтузиазма по поводу свалившегося на него счастья. Он осторожно принял из моих рук телефон и стал придирчиво разглядывать его, словно ожидая подвоха. Ожидал он правильно.
— Не новый, — выдал свое заключение Лимонад.
— Ну да, — согласился я. — Был у него раньше владелец, теперь его нет... Стало быть, машинка в твоем полном распоряжении. Если будут звонить какие-нибудь знакомые прежнего хозяина — посылай.
— Это подстава, — уверенно сказал Лимонад и укоризненно посмотрел на меня.
— На кой черт мне это надо? — обиделся я.
— Тебе виднее, — вздохнул Лимонад, провожая взглядом девушку в красной куртке, безразлично миновавшую лоток. — Но как все же портит людей работа! Ты мне уже сдаешь вещи с покойников, Саня...
— Я не говорил, что он...
— Это чувствуется, — авторитетно сказал Лимонад. — Биополе, знаешь ли. Я чувствую здесь мертвое биополе. — Он тряхнул стянутыми в хвост длинными волосами и закатил глаза.
— Дурака не валяй, — пытался я урезонить его. — Ну пусть с трупа, так ведь вещь хорошая, жаль, если пропадет...
— Скоро ты будешь дарить мне трусы с мертвецов, — печально продолжал Лимонад. — Только не ошибись с размером. Ты знаешь мой размер-то?
— Пошел ты, — сказал я с той долей презрения в голосе, с какой и должен говорить человек, сидящий в «Форде», с человеком, торгующим на улице, в застиранном джинсовом костюме китайского производства. Лимонад отлучился на минутку, чтобы треснуть как следует заевший магнитофон, а потом вернулся к машине и даже попытался просунуть голову в окно:
— Саня, а если серьезно...
— Ну, — сказал я, меланхолично поглаживая руль.
— Сделай мне другой подарок — побазарь с Гиви Хромым.
— Интересное предложение, — сказал я, что в переводе должно было значить: «Ничего более глупого ты предложить не мог?!»
— Ты же с ним вроде как в корешах...
— Это на заборе написано?! — не выдержал я. — Какие кореша?! Я всего три раза его видел!
— А я ни разу, — ответил Лимонад. — Значит, у тебя с ним более тесные отношения.
— Зачем тебе сдался Гиви?
— Меня же тут его хлопцы опекают, — пожаловался Лимонад. — Так ты похлопочи за меня, объясни, что я не нефтью торгую и не водкой в розлив. У меня совсем другой бизнес, у меня совсем другие прибыли. Меня уже задолбало это двойное налогообложение — и ментам дай, и Гиви дай... Я еле-еле концы с концами свожу!
— Сводишь концы с концами? То есть работаешь сводником для «голубых»?
— А вот не смешно! — отрезал Лимонад. — У меня жена и двое детей. И еще подруга, я с ней на прошлой неделе познакомился. Второй курс финансового колледжа. Сиськи — во!
— На себе не показывай, — предупредил я. — А то вырастут, чего доброго...
— Короче, — не обратил внимания на мои слова Лимонад. — Объясни Гиви, что он режет дойную корову. Дойная корова — это я. И не надо ухмыляться. Если не хочешь к Гиви идти на поклон, тогда сходи к своему полковнику, к ментам. Пусть они с меня слезут. Короче, мне нужно облегчить налоговое бремя!
— Почему я должен это делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Правда, радость эта продлится до того момента, пока телефонная компания не хватится и не отключит мобильник за неуплату... Но это уже мелочи жизни.
3
— Мать моя женщина! — не сдержался Лимонад, и на его лице возникло мимическое выражение под названием «Зависть». Дело было в одиннадцать утра на углу неподалеку от Лимонадова дома. Угол этот был примечателен не только этим, а еще и наличием здесь Лимонадова лотка, с которого продавались всевозможные плетеные браслетики, бусы, ремешочки, кошелечки и прочая дребедень. Мне казалось, что покупать такую фигню нормальный человек ни в жизнь не будет, но поскольку сам Лимонад и его семья до сих пор не умерли с голоду, стало быть, в нашем городе было достаточно ненормальных.
Более-менее привольно Лимонад чувствовал себя летом, когда можно было заигрывать с проходящими школьницами в шортиках и маечках, пить пиво и слушать «Пинк Флойд» из динамиков старого кассетного магнитофона. Осенью и особенно зимой эта работа обращалась в пытку, и потому на лотке уже много месяцев безнадежно болталась табличка «Требуется на работу продавец. Оплата ежедневно». На такую перспективу никто не клевал, и Лимонаду приходилось совмещать обязанности генерального директора своего предприятия и непосредственно продавца. На этом штатное расписание исчерпывалось.
Зима еще не началась, но осень грубовато намекала, к чему идет дело. Лимонад в связи с этими событиями страдал. Ему было холодно, он какими-то петушиными шажками описывал замысловатые зигзаги вокруг лотка, похлопывая себя по плечам, по бедрам и прочим частям тела. Наверное, не помогало, потому что в его взгляде я прочитал дикую зависть.
— Мать моя женщина! — сказал Лимонад, морщась словно от боли. — Вот предлагали ведь мне пять лет назад борьбой сумо заняться. Говорили, перспективное дело. А я, болван, отказался! Глядишь, сейчас тоже рулил бы какой-нибудь охранной конторой! Борцы, они же все при деле! И при понтах!
Последняя фраза была сказана по поводу «Форда», в котором я и подрулил к Лимонадову лотку. Я не стал объяснять Лимонаду, что «Форд» имеет очень отдаленное отношение к моей работе в «Антилопе». Куда более близкое отношение «Форд» имел к торговле недвижимостью, а именно к Тамаре, а точнее, к ее уникальной способности заводить знакомства не с теми людьми. Ну, само собой, следовало упомянуть и мою неслабую способность разделять с Тамарой ответственность за всю ту головную боль, что случалась после таких знакомств. Достаточно вспомнить Тамариного мужа, ныне покойного. А затем Леху Мухина, ныне покойного. Хм-м, тенденция, однако.
— Я же не борец, — сказал я почти правду, не вылезая из теплого «фордовского» салона.
— А в военном училище? — напомнил Лимонад.
— Ну, вспомнил! Чем я только в военном училище не занимался! — с дрожью в голосе произнес я, вспоминая свою краткую военную карьеру как страшный сон. — Я там даже боевой листок выпускал. Но в Академию художеств меня после того не взяли.
— Ты чего приехал? — спросил Лимонад, отплясывая сезонный танец холода. — Поиздеваться над бедным работником мелкого бизнеса?
— Привлекаю к тебе клиентов, — неудачно пошутил я: за те пять минут, что я здесь находился, ни один человек ни на секунду не задержался у Лимонадова лотка. — Если серьезно, то я хотел тебе подарок сделать...
— У меня день рождения в мае, — тоскливо проговорил Лимонад, мечтательно закрывая глаза. — В мае. А сейчас что? Октябрь. И ты говоришь про подарок? Ох, Саня...
— Это не на день рождения, а так... — Я протянул Лимонаду мобильник. — Я знаю, ты мечтал иметь такую штуку.
Лимонад не проявил особого энтузиазма по поводу свалившегося на него счастья. Он осторожно принял из моих рук телефон и стал придирчиво разглядывать его, словно ожидая подвоха. Ожидал он правильно.
— Не новый, — выдал свое заключение Лимонад.
— Ну да, — согласился я. — Был у него раньше владелец, теперь его нет... Стало быть, машинка в твоем полном распоряжении. Если будут звонить какие-нибудь знакомые прежнего хозяина — посылай.
— Это подстава, — уверенно сказал Лимонад и укоризненно посмотрел на меня.
— На кой черт мне это надо? — обиделся я.
— Тебе виднее, — вздохнул Лимонад, провожая взглядом девушку в красной куртке, безразлично миновавшую лоток. — Но как все же портит людей работа! Ты мне уже сдаешь вещи с покойников, Саня...
— Я не говорил, что он...
— Это чувствуется, — авторитетно сказал Лимонад. — Биополе, знаешь ли. Я чувствую здесь мертвое биополе. — Он тряхнул стянутыми в хвост длинными волосами и закатил глаза.
— Дурака не валяй, — пытался я урезонить его. — Ну пусть с трупа, так ведь вещь хорошая, жаль, если пропадет...
— Скоро ты будешь дарить мне трусы с мертвецов, — печально продолжал Лимонад. — Только не ошибись с размером. Ты знаешь мой размер-то?
— Пошел ты, — сказал я с той долей презрения в голосе, с какой и должен говорить человек, сидящий в «Форде», с человеком, торгующим на улице, в застиранном джинсовом костюме китайского производства. Лимонад отлучился на минутку, чтобы треснуть как следует заевший магнитофон, а потом вернулся к машине и даже попытался просунуть голову в окно:
— Саня, а если серьезно...
— Ну, — сказал я, меланхолично поглаживая руль.
— Сделай мне другой подарок — побазарь с Гиви Хромым.
— Интересное предложение, — сказал я, что в переводе должно было значить: «Ничего более глупого ты предложить не мог?!»
— Ты же с ним вроде как в корешах...
— Это на заборе написано?! — не выдержал я. — Какие кореша?! Я всего три раза его видел!
— А я ни разу, — ответил Лимонад. — Значит, у тебя с ним более тесные отношения.
— Зачем тебе сдался Гиви?
— Меня же тут его хлопцы опекают, — пожаловался Лимонад. — Так ты похлопочи за меня, объясни, что я не нефтью торгую и не водкой в розлив. У меня совсем другой бизнес, у меня совсем другие прибыли. Меня уже задолбало это двойное налогообложение — и ментам дай, и Гиви дай... Я еле-еле концы с концами свожу!
— Сводишь концы с концами? То есть работаешь сводником для «голубых»?
— А вот не смешно! — отрезал Лимонад. — У меня жена и двое детей. И еще подруга, я с ней на прошлой неделе познакомился. Второй курс финансового колледжа. Сиськи — во!
— На себе не показывай, — предупредил я. — А то вырастут, чего доброго...
— Короче, — не обратил внимания на мои слова Лимонад. — Объясни Гиви, что он режет дойную корову. Дойная корова — это я. И не надо ухмыляться. Если не хочешь к Гиви идти на поклон, тогда сходи к своему полковнику, к ментам. Пусть они с меня слезут. Короче, мне нужно облегчить налоговое бремя!
— Почему я должен это делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94