И взгляд тоже был прямой, как бы говорящий: «Только не надо мне тут лапшу на уши вешать!»
— Мы из милиции, — сказал Шумов.
— Я знаю, — ответила она. — Мне сосед сказал, Михаил Михайлович.
— А-а, — сказал Шумов, вынимая руку из кармана.
— Хотелось бы посмотреть на ваши документы, — сухо произнесла она. Шумов открыл рот, словно хотел что-то сказать, но потом передумал, снова запустил руку в карман и вытащил красную книжечку. Чего только не было в этих карманах!
— Мы проводим внутреннее расследование, — говорил Шумов, пока женщина разглядывала удостоверение. — Три дня назад в вашем доме произошла перестрелка. У нас есть сигнал, что опергруппа, выезжавшая сюда, вела себя непрофессионально. Не было проведено полное обследование территории, не были опрошены все свидетели. Наконец, — Шумов помедлил, словно не хотел произносить следующую фразу, — не исключено, что у жильцов могли пропасть какие-то ценные вещи. Наш долг во всем разобраться.
— Да что вы говорите? — Женщина вернула Шумову удостоверение. — И откуда же такие сигналы поступают?
— Мы не раскрываем наших источников информации! — торопливо сказал я, чтобы не стоять у стены безмолвным истуканом.
— Это так, — подтвердил Шумов. — Что лично вы можете сообщить о событиях той ночи? От вашего соседа мы ничего не добились...
— И поэтому вломились ко мне...
— Мы стучали, но никто не отвечал, а дверь открылась от стука...
— Они врут, — басом сказал мальчик Рома. — Никто не стучал. Они сразу вошли, и тот, в пальто, стал трогать твои духи...
— Прошу прошения, — быстро проговорил Шумов. — Я просто...
— Надеюсь, после вашего визита не придется устраивать новое служебное расследование, — язвительно заметила женщина. — Надеюсь, что сегодня у жильцов не пропадут ценные вещи...
— А еще он сказал, что ты немолодая и что у тебя денег на косметику не хватает, — торжествующе добавил Рома.
— Да ты, братец, стукач! — не сдержался Шумов.
— Не надо оскорблять ребенка, — отрезала женщина. — А ты, Рома, смотри в тарелку и держи язык за зубами. Когда я ем, я глух и нем.
— Мы не знали, что в комнате ребенок, — вступил я в разговор. — И мы не хотели его пугать. Просто, раз дверь открылась, мы решили подождать хозяина комнаты...
— Вы его дождались, — резко сказала женщина и села на кровать. — Ну, так что вас интересует?
— Ночь, когда была перестрелка. Все, что вы знаете и помните.
— Я помню все, — сказала женщина. — Я помню все от первой до последней минуты. Я помню, например, что милиция так и не приехала.
— Это какое-то недоразумение, — сказал Шумов, хмурясь. — Я точно знаю, что...
— Милиции здесь не было. Просто приехали люди, которые забрали своих покойников и уехали восвояси. Все.
— Кто были те люди? — спросил я. — И что здесь вообще случилось?
— Я не знаю, кто были те люди. — Женщина откинулась к стене, прижавшись плечами и головой к настенному коврику. — Просто — люди с пистолетами.
— Которые убили вашего брата, — Шумов не спрашивал, он утверждал. Я обалдело уставился на женщину и только теперь понял, где я уже видел эти простые черты лица...
— Которые убили Алексея, — подтвердила женщина.
— Зачем ваш брат в ту ночь приехал к вам?
— А зачем может приехать брат к сестре? Тем более после десяти лет разлуки? Мы не виделись десять лет, понимаете?!
— Понимаю, — сказал Шумов. — Все эти годы он ведь не на алмазных приисках трудился?
— Вам, в милиции, это должно быть хорошо известно. Он сидел в лагере. Освободился полтора месяца назад.
— Он не сразу к вам приехал, да? У него были какие-то важные дела на стороне, которые заняли полтора месяца?
— Мне об этом ничего не известно.
— Ладно... — Шумов снова уставился на картину. — Так что же случилось в ту ночь? Алексей приехал к вам один?
— Один.
— Его вещи? Его чемоданы?
— У него не было с собой никаких чемоданов.
— Точно?
— Разве что он оставил эти чемоданы в машине...
Шумов внимательно посмотрел на меня. Я отрицательно помотал головой. Шумов снова уставился на картину, а затем перевел взгляд на мухинскую сестру:
— Он пришел к вам, вы сидели, разговаривали...
— Да, — женщина кивнула головой. — А потом он вскочил и сказал, чтобы я сидела тихо и никуда не выходила. Сам он выскочил в коридор, и через несколько секунд раздались выстрелы. Пять или шесть выстрелов. Я и Рома забились под кровать и ждали, чем все кончится... Когда все стихло, мы услышали шаги. Пришел один человек, походил, а потом ушел. Наверное, это был разведчик, потому что потом пришли еще несколько. Они унесли с собой все тела. И Алексея они тоже забрали с собой.
— Если вы сидели под кроватью, откуда вы знаете, что там были какие-то тела? Вы же слышали только выстрелы...
— И выстрелы, и крики... И было понятно, что кричит не Алексей. И еще шум падающих тел. Я догадалась, что Алексею удалось застрелить одного или двоих.
— Когда вы разговаривали, он не намекал вам, кто его враги? Он не говорил, что ему угрожает опасность?
— Нет... Хотя сам разговор у нас был коротким. Минут десять от силы. Десять лет не виделись, — вздохнула Мухина. — А потом десять минут — и все. И даже тела нет, чтобы похоронить...
— А эти люди, которые потом приехали... Они ничего не искали? Просто забрали трупы и ушли?
— Я не знаю, — Мухина пожала плечами. — Я же не выглядывала в коридор. Они очень недолго здесь были... А что они могли искать? Ах да, вы же спрашивали про какие-то чемоданы...
— Чемоданов не было, — повторил Шумов ее слова. — Так?
— Так, но...
— Что?! — встрепенулся Шумов. — Что «но»?!
— Если вы ищете какие-то ценности и думаете, что Алексей носил их в чемодане...
— А где он их тогда носил? — быстро переспросил Шумов.
— Не в чемоданах, — Мухина была спокойна и рассудительна. Казалось, ей даже смешны наши страсти по поводу всяких там чемоданов. Ее круг интересов был иным — мертвый брат, от которого не осталось даже тела, и живой мальчик Рома, который очень медленно ел борщ, зато очень здорово прятался под кроватями. — Леша никогда не таскал с собой ни ценностей, ни больших сумм денег. Он не любил рисковать своими деньгами. Обычно, если у него бывали крупные суммы или другие ценности, он сдавал их в камеру хранения.
— Куда?!
— В камеру хранения на вокзале. Или, если уж чтобы совсем надежно, — в индивидуальную ячейку в банке. А ключ он всегда носил на шее, — Мухина ностальгически улыбнулась. — С самого детства он таскал ключи на шее. И взрослым стал — все с ключами...
— Тело, — вырвалось у Шумова. — Треугольный ищет тело. А у тела на шее ключ от ячейки в камере хранения, где лежит чемодан с деньгами и со всем прочим.
— Ох, — сказал я. Треугольный ищет тело... А я это тело на своем горбу снес по скрипучей лестнице вниз, а потом бросил его под ноги Тыкве. А потом своими собственными ногами вытолкал его — с золотым ключиком на шее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Мы из милиции, — сказал Шумов.
— Я знаю, — ответила она. — Мне сосед сказал, Михаил Михайлович.
— А-а, — сказал Шумов, вынимая руку из кармана.
— Хотелось бы посмотреть на ваши документы, — сухо произнесла она. Шумов открыл рот, словно хотел что-то сказать, но потом передумал, снова запустил руку в карман и вытащил красную книжечку. Чего только не было в этих карманах!
— Мы проводим внутреннее расследование, — говорил Шумов, пока женщина разглядывала удостоверение. — Три дня назад в вашем доме произошла перестрелка. У нас есть сигнал, что опергруппа, выезжавшая сюда, вела себя непрофессионально. Не было проведено полное обследование территории, не были опрошены все свидетели. Наконец, — Шумов помедлил, словно не хотел произносить следующую фразу, — не исключено, что у жильцов могли пропасть какие-то ценные вещи. Наш долг во всем разобраться.
— Да что вы говорите? — Женщина вернула Шумову удостоверение. — И откуда же такие сигналы поступают?
— Мы не раскрываем наших источников информации! — торопливо сказал я, чтобы не стоять у стены безмолвным истуканом.
— Это так, — подтвердил Шумов. — Что лично вы можете сообщить о событиях той ночи? От вашего соседа мы ничего не добились...
— И поэтому вломились ко мне...
— Мы стучали, но никто не отвечал, а дверь открылась от стука...
— Они врут, — басом сказал мальчик Рома. — Никто не стучал. Они сразу вошли, и тот, в пальто, стал трогать твои духи...
— Прошу прошения, — быстро проговорил Шумов. — Я просто...
— Надеюсь, после вашего визита не придется устраивать новое служебное расследование, — язвительно заметила женщина. — Надеюсь, что сегодня у жильцов не пропадут ценные вещи...
— А еще он сказал, что ты немолодая и что у тебя денег на косметику не хватает, — торжествующе добавил Рома.
— Да ты, братец, стукач! — не сдержался Шумов.
— Не надо оскорблять ребенка, — отрезала женщина. — А ты, Рома, смотри в тарелку и держи язык за зубами. Когда я ем, я глух и нем.
— Мы не знали, что в комнате ребенок, — вступил я в разговор. — И мы не хотели его пугать. Просто, раз дверь открылась, мы решили подождать хозяина комнаты...
— Вы его дождались, — резко сказала женщина и села на кровать. — Ну, так что вас интересует?
— Ночь, когда была перестрелка. Все, что вы знаете и помните.
— Я помню все, — сказала женщина. — Я помню все от первой до последней минуты. Я помню, например, что милиция так и не приехала.
— Это какое-то недоразумение, — сказал Шумов, хмурясь. — Я точно знаю, что...
— Милиции здесь не было. Просто приехали люди, которые забрали своих покойников и уехали восвояси. Все.
— Кто были те люди? — спросил я. — И что здесь вообще случилось?
— Я не знаю, кто были те люди. — Женщина откинулась к стене, прижавшись плечами и головой к настенному коврику. — Просто — люди с пистолетами.
— Которые убили вашего брата, — Шумов не спрашивал, он утверждал. Я обалдело уставился на женщину и только теперь понял, где я уже видел эти простые черты лица...
— Которые убили Алексея, — подтвердила женщина.
— Зачем ваш брат в ту ночь приехал к вам?
— А зачем может приехать брат к сестре? Тем более после десяти лет разлуки? Мы не виделись десять лет, понимаете?!
— Понимаю, — сказал Шумов. — Все эти годы он ведь не на алмазных приисках трудился?
— Вам, в милиции, это должно быть хорошо известно. Он сидел в лагере. Освободился полтора месяца назад.
— Он не сразу к вам приехал, да? У него были какие-то важные дела на стороне, которые заняли полтора месяца?
— Мне об этом ничего не известно.
— Ладно... — Шумов снова уставился на картину. — Так что же случилось в ту ночь? Алексей приехал к вам один?
— Один.
— Его вещи? Его чемоданы?
— У него не было с собой никаких чемоданов.
— Точно?
— Разве что он оставил эти чемоданы в машине...
Шумов внимательно посмотрел на меня. Я отрицательно помотал головой. Шумов снова уставился на картину, а затем перевел взгляд на мухинскую сестру:
— Он пришел к вам, вы сидели, разговаривали...
— Да, — женщина кивнула головой. — А потом он вскочил и сказал, чтобы я сидела тихо и никуда не выходила. Сам он выскочил в коридор, и через несколько секунд раздались выстрелы. Пять или шесть выстрелов. Я и Рома забились под кровать и ждали, чем все кончится... Когда все стихло, мы услышали шаги. Пришел один человек, походил, а потом ушел. Наверное, это был разведчик, потому что потом пришли еще несколько. Они унесли с собой все тела. И Алексея они тоже забрали с собой.
— Если вы сидели под кроватью, откуда вы знаете, что там были какие-то тела? Вы же слышали только выстрелы...
— И выстрелы, и крики... И было понятно, что кричит не Алексей. И еще шум падающих тел. Я догадалась, что Алексею удалось застрелить одного или двоих.
— Когда вы разговаривали, он не намекал вам, кто его враги? Он не говорил, что ему угрожает опасность?
— Нет... Хотя сам разговор у нас был коротким. Минут десять от силы. Десять лет не виделись, — вздохнула Мухина. — А потом десять минут — и все. И даже тела нет, чтобы похоронить...
— А эти люди, которые потом приехали... Они ничего не искали? Просто забрали трупы и ушли?
— Я не знаю, — Мухина пожала плечами. — Я же не выглядывала в коридор. Они очень недолго здесь были... А что они могли искать? Ах да, вы же спрашивали про какие-то чемоданы...
— Чемоданов не было, — повторил Шумов ее слова. — Так?
— Так, но...
— Что?! — встрепенулся Шумов. — Что «но»?!
— Если вы ищете какие-то ценности и думаете, что Алексей носил их в чемодане...
— А где он их тогда носил? — быстро переспросил Шумов.
— Не в чемоданах, — Мухина была спокойна и рассудительна. Казалось, ей даже смешны наши страсти по поводу всяких там чемоданов. Ее круг интересов был иным — мертвый брат, от которого не осталось даже тела, и живой мальчик Рома, который очень медленно ел борщ, зато очень здорово прятался под кроватями. — Леша никогда не таскал с собой ни ценностей, ни больших сумм денег. Он не любил рисковать своими деньгами. Обычно, если у него бывали крупные суммы или другие ценности, он сдавал их в камеру хранения.
— Куда?!
— В камеру хранения на вокзале. Или, если уж чтобы совсем надежно, — в индивидуальную ячейку в банке. А ключ он всегда носил на шее, — Мухина ностальгически улыбнулась. — С самого детства он таскал ключи на шее. И взрослым стал — все с ключами...
— Тело, — вырвалось у Шумова. — Треугольный ищет тело. А у тела на шее ключ от ячейки в камере хранения, где лежит чемодан с деньгами и со всем прочим.
— Ох, — сказал я. Треугольный ищет тело... А я это тело на своем горбу снес по скрипучей лестнице вниз, а потом бросил его под ноги Тыкве. А потом своими собственными ногами вытолкал его — с золотым ключиком на шее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94