Скажете на вахте, что ко мне, к следователю Знаменскому. Разовый пропуск для вас будет приготовлен.
Маркиз повесил телефонную трубку, чтобы не дать Аглае Михайловне возможности задать какой-нибудь каверзный вопрос, и снова включил свою подслушивающую систему.
Наживка была заброшена, и он не сомневался, что рыба должна вскоре клюнуть.
Действительно не прошло и минуты, как Аглая Михайловна сняла трубку своего телефона.
– Это я, – тревожно и быстро проговорила она, едва дождавшись ответа.
– Ты зачем звонишь? – ответил ей злой и недовольный мужской голос. – Сколько раз я тебе говорил – только в самом крайнем случае!
– Это он и есть – самый крайний случай! – едва не прокричала Аглая дрожащим голосом.
– Что случилось?
– Мне только что звонил следователь.
Мужчина выдержал достаточно большую паузу – Леня подумал даже, не оборвалась ли связь, но наконец в трубке снова зазвучал его глухой недовольный голос:
– Что еще за следователь?
– Следователь прокуратуры. Он вызывает меня на допрос. Что делать, что делать? – В голосе Аглаи Михайловны волнение перерастало уже в настоящее отчаяние.
– Когда? – лаконично осведомился мужчина.
– Послезавтра.
– Куда? – Собеседник Аглаи Михайловны был все так же насторожен и немногословен.
– В городскую прокуратуру.
– Как зовут следователя? Я попробую по своим каналам навести о нем справки…
– Знаменский… следователь Знаменский.
– Что? – В голосе мужчины зазвенела злость, смешанная с изумлением. – Знаменский?
– Да… Павел Павлович Знаменский…
– Дура! – взревел мужчина. – Круглая идиотка! Он же тебя купил! И ты мне кинулась звонить! Да он только этого и добивался! Повесь сейчас же трубку и никуда не выходи!
В трубке послышались короткие гудки отбоя.
Маркиз несколько секунд молча смотрел на динамик подслушивающей системы и вдруг вскочил. Он понял, что сейчас произойдет. Понял, куда сейчас отправится худой сутулый мужчина с темной тростью. Понял, почему тот приказал своей не блещущей умом помощнице сидеть дома.
Маркиз начал быстро одеваться.
– Ты куда? – осведомилась Лола, выглянув из соседней комнаты с Пу И на руках.
– Идиотку одну спасать, – уже в дверях ответил Маркиз.
Со шкафа раздался хриплый голос попугая:
– Кошмар-р! Кр-ругом тр-рупы!
Аглая Михайловна Сковородникова сидела в кресле, испуганно уставившись на телефон. Почему этот человек так на нее рассердился? Она все делала так, как он велел, беспрекословно выполняла его приказы. Из-за него она даже совершила настоящее должностное преступление, подменив документы в архиве, она все делала для того, чтобы история с его подложным именем не выплыла наружу… правда, он ей платил, и платил весьма неплохо, но какими деньгами можно оплатить ее бессонные ночи и измотанные нервы? Так почему же он сейчас так разозлился на нее? Что она сделала не так? Позвонила ему? Но ведь она была в ужасе, вызов в прокуратуру совершенно выбил ее из колеи! И ведь он сам разрешил ей позвонить по этому телефону в случае самой крайней необходимости, в случае смертельной опасности – а разве это не тот самый случай?
В квартире стояла мертвая тишина, только еле слышно тикали настенные часы да с кухни доносились размеренные звуки капель, падавших из плохо закрученного крана.
Аглае Михайловне стало страшно, невыносимо страшно. Она вспомнила лицо того человека – холодное, безжалостное, насквозь фальшивое… Она ничего не знала о нем, кроме его подложного имени, которое сама же и дала ему, отыскав в архиве документы одинокого мертвеца подходящего возраста.
Впрочем, даже его настоящего возраста она на самом деле не знала: он изображал из себя пожилого человека, всячески подчеркивая старческую немощь, болезненность, медленно ходил, опираясь на палку… Но временами распрямлялся, становился гибок и стремителен, как дикий зверь, как опасный и безжалостный хищник…
Аглая Михайловна подозревала, что и седина его фальшивая, искусственная, и морщины тщательно наведены гримом…
«Почему он сегодня так разозлился на нее? – спрашивала себя Аглая уже который раз за сегодняшний вечер. – Что я сделала не так? Почему он так рассвирепел, услышав фамилию следователя из прокуратуры? Следователь Знаменский… Павел Павлович…»
Это имя казалось ей смутно знакомым. Удивительно знакомым. О чем-то оно ей напоминало…
И вдруг Аглая Михайловна вспомнила популярный телесериал советских времен – «Следствие ведут знатоки»… Знатоки. Знаменский, Томин и Кибрит. Следователя Знаменского, главного в этой бригаде знатоков, звали именно Павлом Павловичем.
Ну надо же, как ее провели! Понятно теперь, почему он так разозлился! Что ж, и на старуху бывает проруха! А почему он велел ей сидеть сегодня дома, никуда не выходить?
И тут же Аглая Михайловна поняла, почему.
И от страха мурашки побежали по ее коже.
Сейчас он придет к ней, придет, чтобы расправиться с ней, заставить замолчать раз и навсегда!
Она вспомнила его холодные безжалостные глаза и поняла, что для него это не составит ни малейшего труда.
Аглая Михайловна вскочила и заметалась по квартире. Бежать, бежать! Немедленно бежать отсюда! Бежать туда, где он ее не найдет! Бежать, пока не поздно! Она сидит здесь, как в клетке, покорно ожидая смерти… Как овца на бойне… как глупая беспомощная овца… Немедленно бежать!
Но куда? У нее нет ни друзей, ни родственников, ни хороших знакомых, к которым можно обратиться за помощью в трудную минуту, к которым можно так вот запросто завалиться вечером… Со всеми она умудрилась рассориться, всем успела сделать или сказать какую-нибудь гадость. Она никогда не умела ладить с людьми… Тогда, может быть, просто уйти из дома, пойти в какое-нибудь людное, оживленное место…
Но было уже слишком поздно.
В дверях ее квартиры послышалось осторожное, едва слышное царапанье – как будто собака когтями тронула дверную ручку.
У него не было ключей от ее квартиры, но Аглая Михайловна не обольщалась, она не сомневалась, что для такого человека открыть без ключа замок – то же, что для любого другого нажать на кнопку лифта или развернуть газету. Она застыла перед входной дверью, в ужасе глядя на медленно поворачивающуюся дверную ручку. Руки и ноги у нее стали будто ватными. Она не могла шевельнуться, прикованная к месту безумным страхом.
Наконец с едва слышным скрипом входная дверь открылась, и на пороге квартиры появился он, тот, кого она так боялась, – высокий, худощавый мужчина лет шестидесяти…
Впрочем, возраст его был фальшивым, как и его имя, как и все остальное в этом человеке. Аглая Михайловна, внимательно вглядевшись в его лицо, заметила, что в спешке или от волнения он слегка смазал грим, и под тщательно нарисованными морщинами проглядывает молодая свежая кожа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62