А когда это нужно сделать?
– К утру, – сказал Леня не раздумывая.
Нумизмат откинулся на спинку кресла и удивленно уставился на своего собеседника:
– Вы, должно быть, шутите?
– Нисколько.
Купервассер уставился на монету, пожевал губами и наконец задумчиво проговорил:
– Если кто-то и может это сделать, то, конечно, только Купервассер…
На следующий день ровно в одиннадцать часов утра Леня сидел в белом кожаном кресле в просторном холле гостиницы «Палаццо». В этот час в холле было малолюдно, только двое темпераментных итальянцев выясняли вполголоса отношения, яростно жестикулируя и бешено вращая глазами. Приблизительно в четверть двенадцатого по мраморной лестнице спустился высокий худощавый человек с русыми вьющимися коротко стриженными волосами и длинным лицом породистого англичанина.
При виде этого человека Леня засунул руку в карман и нажал кнопку на переговорном устройстве, тем самым дав знать Лоле, что она может начинать свою операцию.
Худощавый человек пересек холл быстрыми легкими шагами и подошел к Маркизу.
– Мистер Марков? – осведомился он на хорошем английском с чуть заметным мягким акцентом.
– Мистер Лоусон? – произнес Леня, как эхо, на своем несколько худшем английском.
Джентльмены обменялись сдержанным рукопожатием, и Лоусон извинился за небольшое опоздание:
– Мне позвонил мой биржевой брокер из Сиднея, и я должен был задержаться, чтобы дать ему распоряжения.
– Ничего страшного, – Леня лучезарно улыбнулся австралийцу.
Про себя же он подумал: «Врет, скотина австралийская! Наверняка нарочно опоздал, чтобы показать себя хозяином положения, а мне пытается продемонстрировать, какой он крутой, деловой и богатый».
– Ну что ж, мистер Марков, – австралиец сходу взял быка за рога, – я надеюсь, вы обо всем договорились и мы уже сегодня сможем встретиться с моими родственниками?
– Простите, мистер Лоусон, но прежде мы должны решить вопрос с моим гонораром.
– Как? – Брови австралийца поползли вверх. – Вы хотите получить гонорар прежде, чем я удостоверюсь в том, что работа выполнена и вы действительно нашли моих родственников?
– Да, именно так, – невозмутимо подтвердил Маркиз и уставился в потолок, поудобнее устраиваясь в кресле и закинув ногу на ногу.
– Но это совершенно возмутительно! – не очень громко воскликнул мистер Лоусон.
– Вам так кажется? – Леня посмотрел на австралийца так, как будто только сейчас увидел его. – А мне это кажется всего лишь предусмотрительным. Предусмотрительным и весьма логичным. Я уже проделал значительную работу, нашел ваших родственников, убедил их встретиться с вами – честное слово, это было непросто! – и теперь хочу получить причитающееся мне вознаграждение. Между прочим, достаточно скромное вознаграждение, обычно я беру гораздо больше, но уговор есть уговор.
– Я вовсе не собираюсь нарушать нашу предварительную договоренность, – недовольно проворчал австралиец, – но только хотел предварительно убедиться, что работа действительно проделана…
– Как вам будет угодно, – Леня безразлично пожал плечами, – но только деньги вперед. Как сказал один незабвенный литературный персонаж, утром деньги – вечером стулья.
– Что? – не понял Лоусон.
– Не важно. Короче, если хотите увидеться со своей родней – рассчитайтесь за проделанную работу.
Лоусон недовольно отвел глаза в сторону и на некоторое время задумался. Наконец он решительно тряхнул головой и полез во внутренний карман пиджака, откуда чрезвычайно осторожно извлек чековую книжку и тяжелый золоченый «Паркер».
– Нет-нет! – остановил его Леня. – Никаких чеков! Только наличные! Не забывайте, вы – в России, сэр!
– В России? – недоуменно повторил австралиец. – А что, разве в России сейчас не принимают к оплате чеки?
– В России предпочитают наличные, сэр!
– Странные люди… – пробормотал Лоусон недовольно. – Весь мир предпочитает не возиться с наличными деньгами… Но в таком случае мне понадобится некоторое время…
– Ничего страшного, – невозмутимо проговорил Маркиз, – я сегодня никуда не тороплюсь.
Получив по переговорному устройству сигнал от Маркиза, обозначавший, что австралиец спустился наконец в холл гостиницы, Лола выскользнула из своего убежища и с самым независимым видом, помахивая щеткой, двинулась к номеру мистера Лоусона.
Униформа горничной сидела на ней как влитая и очень ей шла.
Работая с Маркизом, она не раз разыгрывала прислугу в отелях, гостиницах или богатых частных домах. Самым памятным в ее профессиональной карьере был случай, когда, охотясь за уникальным огромным изумрудом «Глаз ночи», она устроилась горничной в дом крупного банкира Ангелова. Жена банкира, редкостная стерва, попортила ей тогда немало крови, но и Лола не осталась в долгу – воспользовавшись недолгой отлучкой хозяйки, соблазнила ее мужа… Казалось бы, совершенно незначительная интрижка между хозяином и служанкой неожиданно переросла в серьезный роман, и Лола едва не стала новой женой банкира… Впрочем, она сама не захотела этого – поняла, что не сможет жить без Лени, без их опасного и противозаконного ремесла, без этого постоянного хождения по лезвию бритвы… Страсть к риску и опасности у нее в крови, она не смогла бы жить однообразной и скучной жизнью праздной богатой женщины, проводя время в косметических салонах, в фитнес-центрах и на презентациях…
Перед дверью Лоусона она остановилась, огляделась по сторонам и, убедившись, что в коридоре никого нет, достала из кармана Ленину универсальную отмычку. Не раз уже Лола убеждалась, что замки в гостиничных номерах – чистая условность, помогающая только от честных люлей. Дверь распахнулась буквально от одного прикосновения отмычки.
Лола вошла в номер, закрыла за собой дверь и внимательно огляделась по сторонам.
Обсуждая с Леней эту операцию, они не сомневались, что монету Ильина-Остроградского австралиец не оставляет в своем номере, постоянно носит с собой, а вот дневники профессора, скорее всего, прячет в комнате – из-за их внушительных размеров.
Конечно, это в том случае, если предположения Маркиза верны и дневники профессора действительно находятся у Лоусона. А также если Лоусон взял их с собой в Россию.
Безусловно, все это были только предположения, но Леня в них верил, а если он во что-то верил, то он умел внушить свою веру окружающим. Конечно, из окружающих у него под рукой была только Лола.
Короче, отправляя свою боевую подругу на задание, Маркиз велел ей искать в номере австралийца дневники.
И теперь Лола стояла посреди номера и мучительно соображала, с чего ей начать.
Куда бы она сама спрятала на месте Лоусона несколько тетрадей или большую стопку листов?
Самое простое – под матрас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– К утру, – сказал Леня не раздумывая.
Нумизмат откинулся на спинку кресла и удивленно уставился на своего собеседника:
– Вы, должно быть, шутите?
– Нисколько.
Купервассер уставился на монету, пожевал губами и наконец задумчиво проговорил:
– Если кто-то и может это сделать, то, конечно, только Купервассер…
На следующий день ровно в одиннадцать часов утра Леня сидел в белом кожаном кресле в просторном холле гостиницы «Палаццо». В этот час в холле было малолюдно, только двое темпераментных итальянцев выясняли вполголоса отношения, яростно жестикулируя и бешено вращая глазами. Приблизительно в четверть двенадцатого по мраморной лестнице спустился высокий худощавый человек с русыми вьющимися коротко стриженными волосами и длинным лицом породистого англичанина.
При виде этого человека Леня засунул руку в карман и нажал кнопку на переговорном устройстве, тем самым дав знать Лоле, что она может начинать свою операцию.
Худощавый человек пересек холл быстрыми легкими шагами и подошел к Маркизу.
– Мистер Марков? – осведомился он на хорошем английском с чуть заметным мягким акцентом.
– Мистер Лоусон? – произнес Леня, как эхо, на своем несколько худшем английском.
Джентльмены обменялись сдержанным рукопожатием, и Лоусон извинился за небольшое опоздание:
– Мне позвонил мой биржевой брокер из Сиднея, и я должен был задержаться, чтобы дать ему распоряжения.
– Ничего страшного, – Леня лучезарно улыбнулся австралийцу.
Про себя же он подумал: «Врет, скотина австралийская! Наверняка нарочно опоздал, чтобы показать себя хозяином положения, а мне пытается продемонстрировать, какой он крутой, деловой и богатый».
– Ну что ж, мистер Марков, – австралиец сходу взял быка за рога, – я надеюсь, вы обо всем договорились и мы уже сегодня сможем встретиться с моими родственниками?
– Простите, мистер Лоусон, но прежде мы должны решить вопрос с моим гонораром.
– Как? – Брови австралийца поползли вверх. – Вы хотите получить гонорар прежде, чем я удостоверюсь в том, что работа выполнена и вы действительно нашли моих родственников?
– Да, именно так, – невозмутимо подтвердил Маркиз и уставился в потолок, поудобнее устраиваясь в кресле и закинув ногу на ногу.
– Но это совершенно возмутительно! – не очень громко воскликнул мистер Лоусон.
– Вам так кажется? – Леня посмотрел на австралийца так, как будто только сейчас увидел его. – А мне это кажется всего лишь предусмотрительным. Предусмотрительным и весьма логичным. Я уже проделал значительную работу, нашел ваших родственников, убедил их встретиться с вами – честное слово, это было непросто! – и теперь хочу получить причитающееся мне вознаграждение. Между прочим, достаточно скромное вознаграждение, обычно я беру гораздо больше, но уговор есть уговор.
– Я вовсе не собираюсь нарушать нашу предварительную договоренность, – недовольно проворчал австралиец, – но только хотел предварительно убедиться, что работа действительно проделана…
– Как вам будет угодно, – Леня безразлично пожал плечами, – но только деньги вперед. Как сказал один незабвенный литературный персонаж, утром деньги – вечером стулья.
– Что? – не понял Лоусон.
– Не важно. Короче, если хотите увидеться со своей родней – рассчитайтесь за проделанную работу.
Лоусон недовольно отвел глаза в сторону и на некоторое время задумался. Наконец он решительно тряхнул головой и полез во внутренний карман пиджака, откуда чрезвычайно осторожно извлек чековую книжку и тяжелый золоченый «Паркер».
– Нет-нет! – остановил его Леня. – Никаких чеков! Только наличные! Не забывайте, вы – в России, сэр!
– В России? – недоуменно повторил австралиец. – А что, разве в России сейчас не принимают к оплате чеки?
– В России предпочитают наличные, сэр!
– Странные люди… – пробормотал Лоусон недовольно. – Весь мир предпочитает не возиться с наличными деньгами… Но в таком случае мне понадобится некоторое время…
– Ничего страшного, – невозмутимо проговорил Маркиз, – я сегодня никуда не тороплюсь.
Получив по переговорному устройству сигнал от Маркиза, обозначавший, что австралиец спустился наконец в холл гостиницы, Лола выскользнула из своего убежища и с самым независимым видом, помахивая щеткой, двинулась к номеру мистера Лоусона.
Униформа горничной сидела на ней как влитая и очень ей шла.
Работая с Маркизом, она не раз разыгрывала прислугу в отелях, гостиницах или богатых частных домах. Самым памятным в ее профессиональной карьере был случай, когда, охотясь за уникальным огромным изумрудом «Глаз ночи», она устроилась горничной в дом крупного банкира Ангелова. Жена банкира, редкостная стерва, попортила ей тогда немало крови, но и Лола не осталась в долгу – воспользовавшись недолгой отлучкой хозяйки, соблазнила ее мужа… Казалось бы, совершенно незначительная интрижка между хозяином и служанкой неожиданно переросла в серьезный роман, и Лола едва не стала новой женой банкира… Впрочем, она сама не захотела этого – поняла, что не сможет жить без Лени, без их опасного и противозаконного ремесла, без этого постоянного хождения по лезвию бритвы… Страсть к риску и опасности у нее в крови, она не смогла бы жить однообразной и скучной жизнью праздной богатой женщины, проводя время в косметических салонах, в фитнес-центрах и на презентациях…
Перед дверью Лоусона она остановилась, огляделась по сторонам и, убедившись, что в коридоре никого нет, достала из кармана Ленину универсальную отмычку. Не раз уже Лола убеждалась, что замки в гостиничных номерах – чистая условность, помогающая только от честных люлей. Дверь распахнулась буквально от одного прикосновения отмычки.
Лола вошла в номер, закрыла за собой дверь и внимательно огляделась по сторонам.
Обсуждая с Леней эту операцию, они не сомневались, что монету Ильина-Остроградского австралиец не оставляет в своем номере, постоянно носит с собой, а вот дневники профессора, скорее всего, прячет в комнате – из-за их внушительных размеров.
Конечно, это в том случае, если предположения Маркиза верны и дневники профессора действительно находятся у Лоусона. А также если Лоусон взял их с собой в Россию.
Безусловно, все это были только предположения, но Леня в них верил, а если он во что-то верил, то он умел внушить свою веру окружающим. Конечно, из окружающих у него под рукой была только Лола.
Короче, отправляя свою боевую подругу на задание, Маркиз велел ей искать в номере австралийца дневники.
И теперь Лола стояла посреди номера и мучительно соображала, с чего ей начать.
Куда бы она сама спрятала на месте Лоусона несколько тетрадей или большую стопку листов?
Самое простое – под матрас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62