Это очень сжатые сроки для серьезной научной работы!
– А если я решу вопрос о финансировании непосредственно с вами, так сказать, в непосредственном контакте? – Леня перешел почти на шепот и доверительно склонился к начальнице.
Дама отскочила от него на метр, как будто ошпарилась крутым кипятком, и взвизгнула:
– Вы не на базаре! Я не позволю вносить в чистую науку грязные рыночные отношения!
– Я не хотел вас обидеть! – проговорил Леня, пытаясь в зародыше погасить конфликт. – Я только хотел как можно скорее получить консультацию! Неужели никак невозможно ускорить этот процесс?
– Скоро, молодой человек, только кошки родятся! – все тем же поучающим тоном, но несколько успокоившись, ответила ему начальница. – Стыдно в серьезное дело вносить поспешность! Тем более что Ильин-Остроградский не относится к числу наиболее популярных фигур отечественной географии, так что, прежде чем дать вам консультацию, нашим сотрудникам придется провести серьезную исследовательскую работу…
«То есть надо так понимать, – подумал Леня, – что никто из вас про покойного путешественника ровным счетом ничего не знает».
Вслух он не посмел высказать сомнения в компетентности своей собеседницы и ее подчиненных и собрался уже вежливо откланяться, чтобы продолжить поиски в другом месте, но в этот момент дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась молодая женщина, представлявшая собой полную противоположность унылым бесполым географиням.
Высокая, стройная, лет тридцати на вид, она была одета в длинное черное кашемировое пальто, выгодно подчеркивающее ее фигуру. Короткие каштановые волосы и большие зеленые глаза казались неуместными в этой тусклой, унылой обстановке – казалось, яркая райская птица по ошибке залетела на колхозный курятник. Но производимое этой женщиной впечатление не исчерпывалось внешностью – главным в ней было какое-то необычайное обаяние, которое она буквально излучала, то, что в девятнадцатом веке называли животным магнетизмом. Во всяком случае Леня почувствовал в присутствии новой посетительницы удивительное волнение и на какое-то мгновение даже забыл, что он, собственно, здесь делает.
– Привет, коллеги! – жизнерадостно приветствовала вошедшая унылых географинь.
В ответ некоторые пробурчали что-то неразборчивое, но явно неодобрительное, а прочие вообще промолчали, демонстративно уткнувшись в вязание или кроссворды.
– Ну как хотите, – насмешливо ответила красотка и поставила на свободный стол большую коробку с тортом, – в любом случае тортом угощайтесь. Хороший торт, свежий, из «Метрополя».
– Подлизывается, – вполголоса проворчала начальница, – задобрить пытается! Нужен нам ее торт!
– А кто это? – почти шепотом спросил Маркиз, с трудом справившись с охватившим его волнением.
– Это? – Начальница вложила в свой голос невероятную дозу презрения, и Маркиз не знал, к кому это презрение отнести – к себе самому или к зеленоглазой красавице. – Это позор нашего отдела! – возмущенно продолжила географиня, стараясь, однако, говорить тихо, чтобы «позор отдела» не расслышала ее слов. – Это Анна Самохвалова!
Это имя показалось Маркизу смутно знакомым; кажется, он сталкивался с ним на страницах городских газет и журналов. Он хотел было подтолкнуть свою собеседницу наводящим вопросом, но та продолжила, кипя от возмущения, как кастрюлька с супом:
– Вот уж у кого ни на грош нет уважения к науке! Она кропает свои статейки, словно блины печет – чуть не по десятку в месяц! Какая уж тут серьезная научная работа, какие уж тут годовые планы! Все это принесено в жертву известности и гонорарам!
– То есть она журналистка? – осторожно осведомился Леня. – А что же она делает здесь?
– Мы все задаемся этим же вопросом! – гневно воскликнула начальница, но тут же снова понизила голос: – Виталий Викентьевич проявляет в этом вопросе просто удивительную мягкотелость! Ее давно уже пора уволить, она совершенно запустила работу по научному плану, и мы неоднократно поднимали этот вопрос, но он каждый раз спускает дело на тормозах… Может быть, ему просто лестно, что его сотрудница печатает статьи в популярных изданиях?…
– То есть она тоже ваша коллега, географ? – высказал Маркиз осторожную догадку.
Это было его ошибкой. Начальница побагровела от злости и зашипела, как раскаленная сковорода, на которую попала капля воды:
– Это она-то географ? Упаси меня Боже от таких, с позволения сказать, коллег! Если вы не можете отличить газетного борзописца от настоящего ученого, то я просто не знаю, о чем с вами можно разговаривать!
Маркиз как можно вежливее извинился перед озлобленной дамой за свои необдуманные слова и поспешно ретировался из географического рассадника. Оказавшись в коридоре, он замедлил шаги, а после и вовсе остановился. Что-то подсказывало ему, что Анна Самохвалова ненадолго задержится среди своих любезных сослуживиц.
Он не ошибся: не прошло и получаса, как зеленоглазая красотка вылетела в коридор, напоследок громко хлопнув дверью.
– Ох, не любят вас в коллективе! – проговорил Леня, когда Анна поравнялась с ним.
Зеленоглазая красотка застыла на месте как громом пораженная, оглянулась на Ленин голос и с неожиданным интересом спросила:
– А вы-то что в этом гадюшнике делали?
– Мне консультация нужна.
– Фиг вы от них что-нибудь узнаете.
– Я это уже понял. – Леня пошел по коридору рядом с Анной. – Мне начальница здешняя доступно объяснила, что на самый простой вопрос у них уйдет как минимум год.
– На том стоят! – с коротким смешком проговорила Анна. – Знаете ведь – кто хочет сделать – думает, как сделать, кто не хочет делать – думает, как отвертеться. И после этого они считают, что лично я виновата в их нищете. Да за их работу и тех денег, что они получают, не стоило бы платить.
– А начальница эта – она кто такая?
– Начальница! – Анна саркастически хмыкнула. – Какая она начальница! Это Варвара Кочерыжкина, она не начальница, а прирожденная активистка! Все начальство поразъехалось – кто в отпуск, кто в Москву в командировку, кто за границу на конгресс, вот она и оказалась на хозяйстве. По принципу «если все уволятся, я буду начальником отдела».
За таким приятным разговором новые знакомые спустились на первый этаж и вышли на улицу. Анна подошла к новенькому сверкающему «форду», ласково похлопала его по капоту, как ковбой своего верного иноходца, и неожиданно предложила:
– Я еду на Черную речку, могу куда-нибудь подвезти.
Маркиз, которого в десяти метрах дожидалась собственная машина, неожиданно для самого себя с энтузиазмом воскликнул:
– Отлично! Мне как раз по дороге! Анна села за руль и резко сорвала «форд»
с места. Видимо, у нее здорово накипело на душе, так что она продолжала изливать душу перед малознакомым человеком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– А если я решу вопрос о финансировании непосредственно с вами, так сказать, в непосредственном контакте? – Леня перешел почти на шепот и доверительно склонился к начальнице.
Дама отскочила от него на метр, как будто ошпарилась крутым кипятком, и взвизгнула:
– Вы не на базаре! Я не позволю вносить в чистую науку грязные рыночные отношения!
– Я не хотел вас обидеть! – проговорил Леня, пытаясь в зародыше погасить конфликт. – Я только хотел как можно скорее получить консультацию! Неужели никак невозможно ускорить этот процесс?
– Скоро, молодой человек, только кошки родятся! – все тем же поучающим тоном, но несколько успокоившись, ответила ему начальница. – Стыдно в серьезное дело вносить поспешность! Тем более что Ильин-Остроградский не относится к числу наиболее популярных фигур отечественной географии, так что, прежде чем дать вам консультацию, нашим сотрудникам придется провести серьезную исследовательскую работу…
«То есть надо так понимать, – подумал Леня, – что никто из вас про покойного путешественника ровным счетом ничего не знает».
Вслух он не посмел высказать сомнения в компетентности своей собеседницы и ее подчиненных и собрался уже вежливо откланяться, чтобы продолжить поиски в другом месте, но в этот момент дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась молодая женщина, представлявшая собой полную противоположность унылым бесполым географиням.
Высокая, стройная, лет тридцати на вид, она была одета в длинное черное кашемировое пальто, выгодно подчеркивающее ее фигуру. Короткие каштановые волосы и большие зеленые глаза казались неуместными в этой тусклой, унылой обстановке – казалось, яркая райская птица по ошибке залетела на колхозный курятник. Но производимое этой женщиной впечатление не исчерпывалось внешностью – главным в ней было какое-то необычайное обаяние, которое она буквально излучала, то, что в девятнадцатом веке называли животным магнетизмом. Во всяком случае Леня почувствовал в присутствии новой посетительницы удивительное волнение и на какое-то мгновение даже забыл, что он, собственно, здесь делает.
– Привет, коллеги! – жизнерадостно приветствовала вошедшая унылых географинь.
В ответ некоторые пробурчали что-то неразборчивое, но явно неодобрительное, а прочие вообще промолчали, демонстративно уткнувшись в вязание или кроссворды.
– Ну как хотите, – насмешливо ответила красотка и поставила на свободный стол большую коробку с тортом, – в любом случае тортом угощайтесь. Хороший торт, свежий, из «Метрополя».
– Подлизывается, – вполголоса проворчала начальница, – задобрить пытается! Нужен нам ее торт!
– А кто это? – почти шепотом спросил Маркиз, с трудом справившись с охватившим его волнением.
– Это? – Начальница вложила в свой голос невероятную дозу презрения, и Маркиз не знал, к кому это презрение отнести – к себе самому или к зеленоглазой красавице. – Это позор нашего отдела! – возмущенно продолжила географиня, стараясь, однако, говорить тихо, чтобы «позор отдела» не расслышала ее слов. – Это Анна Самохвалова!
Это имя показалось Маркизу смутно знакомым; кажется, он сталкивался с ним на страницах городских газет и журналов. Он хотел было подтолкнуть свою собеседницу наводящим вопросом, но та продолжила, кипя от возмущения, как кастрюлька с супом:
– Вот уж у кого ни на грош нет уважения к науке! Она кропает свои статейки, словно блины печет – чуть не по десятку в месяц! Какая уж тут серьезная научная работа, какие уж тут годовые планы! Все это принесено в жертву известности и гонорарам!
– То есть она журналистка? – осторожно осведомился Леня. – А что же она делает здесь?
– Мы все задаемся этим же вопросом! – гневно воскликнула начальница, но тут же снова понизила голос: – Виталий Викентьевич проявляет в этом вопросе просто удивительную мягкотелость! Ее давно уже пора уволить, она совершенно запустила работу по научному плану, и мы неоднократно поднимали этот вопрос, но он каждый раз спускает дело на тормозах… Может быть, ему просто лестно, что его сотрудница печатает статьи в популярных изданиях?…
– То есть она тоже ваша коллега, географ? – высказал Маркиз осторожную догадку.
Это было его ошибкой. Начальница побагровела от злости и зашипела, как раскаленная сковорода, на которую попала капля воды:
– Это она-то географ? Упаси меня Боже от таких, с позволения сказать, коллег! Если вы не можете отличить газетного борзописца от настоящего ученого, то я просто не знаю, о чем с вами можно разговаривать!
Маркиз как можно вежливее извинился перед озлобленной дамой за свои необдуманные слова и поспешно ретировался из географического рассадника. Оказавшись в коридоре, он замедлил шаги, а после и вовсе остановился. Что-то подсказывало ему, что Анна Самохвалова ненадолго задержится среди своих любезных сослуживиц.
Он не ошибся: не прошло и получаса, как зеленоглазая красотка вылетела в коридор, напоследок громко хлопнув дверью.
– Ох, не любят вас в коллективе! – проговорил Леня, когда Анна поравнялась с ним.
Зеленоглазая красотка застыла на месте как громом пораженная, оглянулась на Ленин голос и с неожиданным интересом спросила:
– А вы-то что в этом гадюшнике делали?
– Мне консультация нужна.
– Фиг вы от них что-нибудь узнаете.
– Я это уже понял. – Леня пошел по коридору рядом с Анной. – Мне начальница здешняя доступно объяснила, что на самый простой вопрос у них уйдет как минимум год.
– На том стоят! – с коротким смешком проговорила Анна. – Знаете ведь – кто хочет сделать – думает, как сделать, кто не хочет делать – думает, как отвертеться. И после этого они считают, что лично я виновата в их нищете. Да за их работу и тех денег, что они получают, не стоило бы платить.
– А начальница эта – она кто такая?
– Начальница! – Анна саркастически хмыкнула. – Какая она начальница! Это Варвара Кочерыжкина, она не начальница, а прирожденная активистка! Все начальство поразъехалось – кто в отпуск, кто в Москву в командировку, кто за границу на конгресс, вот она и оказалась на хозяйстве. По принципу «если все уволятся, я буду начальником отдела».
За таким приятным разговором новые знакомые спустились на первый этаж и вышли на улицу. Анна подошла к новенькому сверкающему «форду», ласково похлопала его по капоту, как ковбой своего верного иноходца, и неожиданно предложила:
– Я еду на Черную речку, могу куда-нибудь подвезти.
Маркиз, которого в десяти метрах дожидалась собственная машина, неожиданно для самого себя с энтузиазмом воскликнул:
– Отлично! Мне как раз по дороге! Анна села за руль и резко сорвала «форд»
с места. Видимо, у нее здорово накипело на душе, так что она продолжала изливать душу перед малознакомым человеком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62