– Маркиз расправил плечи, красуясь перед своей новой знакомой. – Большинство людей и про Миклухо-Маклая никогда в жизни не слышали!
– Ну, это вы чересчур! Про МиклухоМаклая все слышали – как он жил среди папуасов… Даже кино такое было…
– Мы с вами отклонились от темы разговора. – Леня придвинулся еще ближе и покровительственно склонился над девушкой. – Короче, я навел справки и выяснил, что из потомков Ильина-Остроградского остались только двое – вы и ваша двоюродная тетка Елизавета Константиновна Денисова, дочь средней дочери профессора Марии Львовны.
– Вот радость-то! – насмешливо протянула Татьяна.
Не обратив внимания на ее интонацию, Маркиз продолжил:
– После того, как я сообщил господину Лоусону о том, что из его родственников имеетесь в наличии только вы и Елизавета Константиновна, он написал, что собирается в самое ближайшее время прилететь в Россию и непременно хочет встретиться с вами…
– А зачем разыскивает нас этот австралиец?
– Вот! – Маркиз выразительным жестом подчеркнул свою реплику. – Вы смотрите в корень! Билл Лоусон утверждает, что разыскивает родственников якобы для того, чтобы составить завещание в их пользу… в том случае, если найдет их достойными такого благодеяния, но…
Маркиз сделал эффектную паузу, и Татьяна, не дождавшись ее завершения, прервала его:
– Ну вот, как только начинается такой приятный разговор, так сразу возникает какое-нибудь «но»!
– И очень серьезное «но»! Я навел справки о господине Лоусоне и выяснил, что завещать вашему австралийскому дядюшке нечего. Его дела вовсе не так хороши, как он хотел бы изобразить! Ему не то что наследников искать – самому впору разжиться где-нибудь деньгами!
– Зачем же тогда он нас ищет?
– В последнем своем письме Лоусон попросил выяснить, есть ли у вас и у вашей тетушки старинные римские монеты. Три такие монеты Лев Михайлович Ильин-Остроградский незадолго до смерти прислал своим дочерям – каждой по одной, и наказал беречь их, как зеницу ока. Якобы эти монеты должны принести его потомкам счастье, – но только в том случае, если они будут держаться вместе. Господин Лоусон пишет, что одна такая монета досталась ему по наследству от бабушки, старшей дочери профессора, и он привезет эту монету в Россию. Он просит, чтобы вы так же принесли свои монеты, когда встретитесь с ним, – тем самым и подтвердив свое родство, и сразу создав между собой чувство родственной доверительности… Скажите, Татьяна, у вас есть такая монета?
Девушка подняла на него взгляд, полный подозрительности и явственного недоверия.
– Вот, оказывается, в чем дело! Сначала – разговоры о мифическом австралийском дядюшке, о наследстве, а кончается все вопросом, есть ли у меня золотая римская монета! Мне сразу следовало понять, что здесь что-то нечисто – бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
– Не волнуйтесь! – воскликнул Маркиз. – Я очень хорошо понимаю ваши сомнения, но уверяю вас – вам совершенно нечего опасаться! Никто не покушается на вашу монету; господин Лоусон хочет только взглянуть на нее, убедиться, что вы эту монету сохранили. Впрочем, я наводил справки и выяснил, что монеты сами по себе не представляют большой нумизматической ценности. Я, со своей стороны, хотел бы выяснить, для чего Лоусону это нужно. Возможно, монеты содержат какую-то ценную информацию – причем только все вместе. В таком случае я хотел бы заставить Лоусона играть честно и разделить свою тайну с остальными наследниками – то есть с вами и вашей тетушкой…
– Почему я должна верить вам?
– А чем вы, собственно, рискуете?
Она взглянула на Леню испытующе, потом задумалась о чем-то, слегка прикусив губу.
– Все это очень и очень неожиданно. Я действительно мало чем рискую, потому что монета и вправду не слишком ценная, не раритет какой-нибудь. Тут вы правы. И тем не менее я вынуждена задать вам прямой вопрос: вам-то зачем все это надо? Если вы тот, за кого себя выдаете, то для чего вам посвящать меня в подробности всей этой истории? Ведь насколько я поняла, вас нанял Лоусон для выполнения работы, а вы пытаетесь помочь мне…
– Во-первых, Лоусон меня не нанимал, то есть нанял, но не заплатил еще ни цента, так что я ничем ему не обязан. Во-вторых, всегда приятно, когда торжествует справедливость. В-третьих, Лоусон хотел использовать меня, что называется втемную, а это, согласитесь, не многим нравится.
– Я вас поняла, – прервала Ленины излияния Татьяна. – Но согласитесь и вы: чтобы принять вашу версию, мне требуется некоторое время… Подумайте, как бы вы повели себя на моем месте? Я привыкла к мысли, что я совершенно одна, совершенно самостоятельна, привыкла рассчитывать только на саму себя, только на собственные силы.
Она сказала это спокойно, просто сообщила очевидный факт, но у Лени вдруг отчего-то сжалось сердце. Эта девушка не может, не должна быть одна! Она такая хрупкая, нежная и беззащитная, как может она существовать в современном жестоком, безжалостном мире!
В волнении Лене не пришла в голову простая мысль, что Татьяна Ильина уже как-то прожила в этом жестоком мире двадцать шесть лет без его помощи. И, судя по внешнему виду, прожила их не так уж плохо, по крайней мере ничего страшного с ней не случилось. Стало быть, в характере у нее были качества, позволившие ей, девушке из провинции, без всякой поддержки обжиться в Петербурге и найти довольно приличную работу… Но Леня видел трогательный профиль, нежную девичью шею, завитки рыжеватых волос…
– И вдруг появляетесь вы, – продолжала Татьяна, бросив на него короткий оценивающий взгляд, – и сообщаете, что у меня есть родственники, да не где-нибудь, а у черта на куличках, аж в Австралии… Даже если это правда, согласитесь, нужно время, чтобы к ней привыкнуть.
– Вы мне не верите, – Леня едва сумел скрыть обиду. – Ну что ж, сделаем так. До встречи с Биллом Лоусоном я познакомлю вас с вашей родственницей Елизаветой Константиновной Денисовой. Она так и живет в той же квартире, где жил ваш покойный прадед профессор Ильин-Остроградский. У нее много фотографий и памятных вещей. Она расскажет вам историю семьи. Монету можете не приносить, если боитесь.
– Я этого не боюсь, вы неправильно меня поняли, – Татьяна поднялась с места. – Просто эта монета – единственное, что у меня осталось от матери, мне не хотелось бы ее потерять.
– Я понимаю, – Леня задержал ее руку в своей, – я вас очень хорошо понимаю и постараюсь помочь.
Лола не находила себе места. Она бесцельно слонялась по квартире, перекладывая вещи с места на место и натыкаясь на животных. Когда она в четвертый раз наступила коту Аскольду на хвост, он взвыл негодующим мявом, чего, надо сказать, не позволял себе почти никогда.
– Извини, пожалуйста, Аскольд, – вконец расстроившись, обратилась к нему Лола, – я понимаю, что здорово надоедаю тебе, но сегодня у меня почему-то все валится из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Ну, это вы чересчур! Про МиклухоМаклая все слышали – как он жил среди папуасов… Даже кино такое было…
– Мы с вами отклонились от темы разговора. – Леня придвинулся еще ближе и покровительственно склонился над девушкой. – Короче, я навел справки и выяснил, что из потомков Ильина-Остроградского остались только двое – вы и ваша двоюродная тетка Елизавета Константиновна Денисова, дочь средней дочери профессора Марии Львовны.
– Вот радость-то! – насмешливо протянула Татьяна.
Не обратив внимания на ее интонацию, Маркиз продолжил:
– После того, как я сообщил господину Лоусону о том, что из его родственников имеетесь в наличии только вы и Елизавета Константиновна, он написал, что собирается в самое ближайшее время прилететь в Россию и непременно хочет встретиться с вами…
– А зачем разыскивает нас этот австралиец?
– Вот! – Маркиз выразительным жестом подчеркнул свою реплику. – Вы смотрите в корень! Билл Лоусон утверждает, что разыскивает родственников якобы для того, чтобы составить завещание в их пользу… в том случае, если найдет их достойными такого благодеяния, но…
Маркиз сделал эффектную паузу, и Татьяна, не дождавшись ее завершения, прервала его:
– Ну вот, как только начинается такой приятный разговор, так сразу возникает какое-нибудь «но»!
– И очень серьезное «но»! Я навел справки о господине Лоусоне и выяснил, что завещать вашему австралийскому дядюшке нечего. Его дела вовсе не так хороши, как он хотел бы изобразить! Ему не то что наследников искать – самому впору разжиться где-нибудь деньгами!
– Зачем же тогда он нас ищет?
– В последнем своем письме Лоусон попросил выяснить, есть ли у вас и у вашей тетушки старинные римские монеты. Три такие монеты Лев Михайлович Ильин-Остроградский незадолго до смерти прислал своим дочерям – каждой по одной, и наказал беречь их, как зеницу ока. Якобы эти монеты должны принести его потомкам счастье, – но только в том случае, если они будут держаться вместе. Господин Лоусон пишет, что одна такая монета досталась ему по наследству от бабушки, старшей дочери профессора, и он привезет эту монету в Россию. Он просит, чтобы вы так же принесли свои монеты, когда встретитесь с ним, – тем самым и подтвердив свое родство, и сразу создав между собой чувство родственной доверительности… Скажите, Татьяна, у вас есть такая монета?
Девушка подняла на него взгляд, полный подозрительности и явственного недоверия.
– Вот, оказывается, в чем дело! Сначала – разговоры о мифическом австралийском дядюшке, о наследстве, а кончается все вопросом, есть ли у меня золотая римская монета! Мне сразу следовало понять, что здесь что-то нечисто – бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
– Не волнуйтесь! – воскликнул Маркиз. – Я очень хорошо понимаю ваши сомнения, но уверяю вас – вам совершенно нечего опасаться! Никто не покушается на вашу монету; господин Лоусон хочет только взглянуть на нее, убедиться, что вы эту монету сохранили. Впрочем, я наводил справки и выяснил, что монеты сами по себе не представляют большой нумизматической ценности. Я, со своей стороны, хотел бы выяснить, для чего Лоусону это нужно. Возможно, монеты содержат какую-то ценную информацию – причем только все вместе. В таком случае я хотел бы заставить Лоусона играть честно и разделить свою тайну с остальными наследниками – то есть с вами и вашей тетушкой…
– Почему я должна верить вам?
– А чем вы, собственно, рискуете?
Она взглянула на Леню испытующе, потом задумалась о чем-то, слегка прикусив губу.
– Все это очень и очень неожиданно. Я действительно мало чем рискую, потому что монета и вправду не слишком ценная, не раритет какой-нибудь. Тут вы правы. И тем не менее я вынуждена задать вам прямой вопрос: вам-то зачем все это надо? Если вы тот, за кого себя выдаете, то для чего вам посвящать меня в подробности всей этой истории? Ведь насколько я поняла, вас нанял Лоусон для выполнения работы, а вы пытаетесь помочь мне…
– Во-первых, Лоусон меня не нанимал, то есть нанял, но не заплатил еще ни цента, так что я ничем ему не обязан. Во-вторых, всегда приятно, когда торжествует справедливость. В-третьих, Лоусон хотел использовать меня, что называется втемную, а это, согласитесь, не многим нравится.
– Я вас поняла, – прервала Ленины излияния Татьяна. – Но согласитесь и вы: чтобы принять вашу версию, мне требуется некоторое время… Подумайте, как бы вы повели себя на моем месте? Я привыкла к мысли, что я совершенно одна, совершенно самостоятельна, привыкла рассчитывать только на саму себя, только на собственные силы.
Она сказала это спокойно, просто сообщила очевидный факт, но у Лени вдруг отчего-то сжалось сердце. Эта девушка не может, не должна быть одна! Она такая хрупкая, нежная и беззащитная, как может она существовать в современном жестоком, безжалостном мире!
В волнении Лене не пришла в голову простая мысль, что Татьяна Ильина уже как-то прожила в этом жестоком мире двадцать шесть лет без его помощи. И, судя по внешнему виду, прожила их не так уж плохо, по крайней мере ничего страшного с ней не случилось. Стало быть, в характере у нее были качества, позволившие ей, девушке из провинции, без всякой поддержки обжиться в Петербурге и найти довольно приличную работу… Но Леня видел трогательный профиль, нежную девичью шею, завитки рыжеватых волос…
– И вдруг появляетесь вы, – продолжала Татьяна, бросив на него короткий оценивающий взгляд, – и сообщаете, что у меня есть родственники, да не где-нибудь, а у черта на куличках, аж в Австралии… Даже если это правда, согласитесь, нужно время, чтобы к ней привыкнуть.
– Вы мне не верите, – Леня едва сумел скрыть обиду. – Ну что ж, сделаем так. До встречи с Биллом Лоусоном я познакомлю вас с вашей родственницей Елизаветой Константиновной Денисовой. Она так и живет в той же квартире, где жил ваш покойный прадед профессор Ильин-Остроградский. У нее много фотографий и памятных вещей. Она расскажет вам историю семьи. Монету можете не приносить, если боитесь.
– Я этого не боюсь, вы неправильно меня поняли, – Татьяна поднялась с места. – Просто эта монета – единственное, что у меня осталось от матери, мне не хотелось бы ее потерять.
– Я понимаю, – Леня задержал ее руку в своей, – я вас очень хорошо понимаю и постараюсь помочь.
Лола не находила себе места. Она бесцельно слонялась по квартире, перекладывая вещи с места на место и натыкаясь на животных. Когда она в четвертый раз наступила коту Аскольду на хвост, он взвыл негодующим мявом, чего, надо сказать, не позволял себе почти никогда.
– Извини, пожалуйста, Аскольд, – вконец расстроившись, обратилась к нему Лола, – я понимаю, что здорово надоедаю тебе, но сегодня у меня почему-то все валится из рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62