– Я понимаю, в это трудно поверить… – закончила она.
– Ну почему же! – живо откликнулась старушка. – Для меня эти монеты всегда были загадкой. Дело в том, что дед мой, по рассказам, был очень реалистичным человеком, а тут вдруг такой подарок – монеты, которые принесут его дочкам счастье! Только нельзя их терять, все три монеты должны быть вместе, иначе они потеряют свою волшебную силу… Кстати, про волшебную силу в письме не было сказано ни слова, это уж потом в пересказе бабушки получилась такая история. Бабушка в тридцатых годах сдала все письма профессора в архив, а я лет десять назад попыталась добраться до них.
– Успешно?
– Разумеется. Так вот, в том письме не было никакой мистики, написано оно было совершенно трезвомыслящим человеком в здравом уме и твердой памяти. Просто указания жене и дочерям.
– Несмотря на романтическую семейную легенду, дочки указания отца в точности выполнили, а может быть, благодаря ей… – проговорила Лола. – Монеты передавались от поколения к поколению, от матери к дочери… Кстати, как вам понравилась ваша молодая родственница? Я, к сожалению, еще не успела с ней познакомиться…
Старуха немного задержалась с ответом.
– Мы ведь тоже с ней мало разговаривали… Но у меня сложилось впечатление, что она очень уверенная в себе молодая женщина, твердо знающая чего хочет, – осторожно подбирая слова, ответила она наконец.
– И чего же она хочет, как вам показалось? – осторожно полюбопытствовала Лола.
– Чего обычно хотят современные молодые женщины? – Старуха пожала плечами.
– Ну… некоторые – богатого мужа…
– Нет, это не тот случай. Думаю, Татьяна хочет преуспевать в жизни и повелевать!
Елизавета Константиновна тут же, видимо, пожалела о слишком откровенных словах и пошла на попятный.
– Видите ли, мы с ней почти не разговаривали. В первый момент она показалась мне очень сердитой, что-то бормотала про то, как ее мать выгнали из нашего дома. Не знаю уж, зачем ее матери понадобилось говорить такое дочери про нас… Потом она успокоилась и больше слушала Леонида.
– Но вы поверили, что это действительно она – внучка той самой Татьяны, дочери профессора Ильина-Остроградского? Вы заметили в ней черты сходства с вашей семьей?
– Она совсем не похожа ни на кого из нашей семьи, видно, уродилась в ту родню. Но она показала паспорт – родилась в Улыбине в одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году… И самое главное – монета. Монета та самая, наша, семейная, динарий Кесаря.
– Такая же монета, как ваша? Они одинаковые?
– Не совсем… – задумчиво проговорила Елизавета Константиновна. – Думаю, что все три монеты были различны. Но на первый взгляд это трудно определить. Посидеть бы с лупой… хотя я ведь не специалист.
– А если показать ее специалисту? – спросила Лола без всякой надежды на успех предприятия.
Но старуха совершенно неожиданно согласилась:
– Возможно, я делаю глупость, но видит Бог, как хочется разгадать тайну этих монет! Тогда и умереть не жалко!
– Что вы, вам еще рано об этом думать… – тут же сказала Лола.
– Это не нам решать, – вздохнула ее собеседница. – Ладно, пойдемте, я дам вам монету.
– Я обещаю вам, что ничего с ней не случится! Клянусь здоровьем Пу И! – с удивившим себя саму порывом воскликнула Лола.
– Верю, – тотчас согласилась старуха. – Я вижу, как вы привязаны к этому прелестному песику.
Прелестный песик в это время лежал на полу в утомленной позе и делал вид, что ласки серебристой пуделицы его совершенно не трогают.
– Елизавета Константиновна, я вас очень прошу, будьте предельно осторожны! – взволнованно сказала Лола, выходя из квартиры. – Дверь незнакомым людям не открывайте, когда в квартире одна находитесь. Скоро эта история должна проясниться!
– Жду с нетерпением! – отозвалась старушка, подхватив свою пуделицу, которая пыталась устремиться за гордым и недоступным Пу И.
– Где тебя черти носили? – напустился Маркиз на Лолу. – Уже в аэропорт нужно ехать, самолет встречать, а она шляется где-то! Ты где была?
– Мы гуляли с Пу И, – призналась Лола, делая честные глаза.
– Еще и собаку по морозу куда-то таскала! – возмутился Маркиз. – Пуишечка, мальчик мой, ты замерз?
Он взял песика на руки и тут же спросил, вытаскивая из шерсти несколько серебристо-серых кудрявых волосков:
– Что это у тебя, старый греховодник? Лола хотел было прошмыгнуть мимо него в ванную, но Маркиз мигом ее перехватил:
– Лолка! Ты зачем встречалась со старухой?
– Затем! – зло ответила Лола. – Затем, что я не дам тебе ее обманывать!
– Ты все ей рассказала? – заорал Маркиз. – Ты же все испортила! Провалила операцию!
– Ничего я не испортила! – отбивалась Лола. – К твоему сведению, старуха тебя расколола! Сообразила, что ты ее дуришь вместе с Танечкой и хотела уже в милицию идти!
Про милицию Лола добавила на всякий случай.
– Тоньше надо было действовать. Аккуратнее. Меньше на Танечкины глазки заглядываться!
Маркиз, как ни странно, промолчал.
– Что теперь делать? – покаянно спросил он.
– Ничего, я бабулю успокоила как могла, но общаться с тобой она будет только через меня. Так что отстранить меня у вас не выйдет! – торжествующе заявила Лола.
– Да я вовсе и не думал… – начал было Маркиз. – Ладно, времени нет, потом поговорим…
И он потащил Лолу к выходу их квартиры.
– Я бы на твоем месте вела себя повежливее, – уперлась Лола, – потому что если ты будешь себя хорошо вести, я кое-что тебе покажу. И даже дам подержать…
– Слушай, не морочь мне голову! – заорал Маркиз, но тут же опомнился и умильно заглянул Лоле в глаза. – Лолочка, неужели тебя удалось получить от бабули монету? – проворковал он.
– Ишь как запел, – буркнула Лола.
– Дорогая, я тебя обожаю! – вскрикнул Леня, ощутив на своей ладони тяжелую монету с цепочкой.
– Вот видишь, значит Татьяна не до конца тебе доверяет, раз не отдала монету! – не утерпела Лола.
В международном аэропорту СанктПетербурга Пулково-2 царила совершенно немыслимая толчея.
Впрочем, Пулково-2 – такой тесный и неудобный аэропорт, что в нем невозможно повернуться, если хотя бы два самолета прилетают или улетают одновременно, а сейчас прибыли сразу четыре авиалайнера – самолет авиакампании «Свисс-Эйр» из Женевы, «аэрофлотовский» аэробус «Ил-86» из Шарм-эль-Шейха, «боинг» «Люфтганзы» из Ганновера и крошечный, тесный «Ту-134» компании «Пулково» из Парижа.
Внимательно просеивая взглядом пассажиров, с трудом пробиравшихся с багажными тележками между плотными рядами встречающих, Маркиз испытывал давно забытое чувство стыда за свой город. Один из прекраснейших городов Европы, Петербург встречал своих гостей аэровокзалом, напоминающим железнодорожную станцию в Урюпинске или Новоржеве. Понятно, что в те годы, когда строился этот аэропорт, международные рейсы, связывавшие Ленинград с другими городами планеты, можно было пересчитать по пальцам, и большой международный аэровокзал казался излишней роскошью, но с тех пор многое изменилось, самолеты летают над городом, как пчелы над цветущим кустом, а воз – то есть вокзал – и ныне там, и за него безумно стыдно…
Эти грустные и непатриотичные мысли не отвлекали Леню от его основного занятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62