— Ничего удивительного. Это был маленький клуб, в основном для военных. И расположен он был отнюдь не на Сент-джеимс-стрит, да и просуществовал недолго… — Гарри помолчал. — По-моему, там случился пожар. Года два назад, если не ошибаюсь. Здание было уничтожено огнем, а сам клуб, кажется, распался.
— Я не помню, чтобы Ричард рассказывал об этом клубе.
— Он, возможно, не был его членом. Но каким-то образом узнал о Пауке. К сожалению, твой брат никак не обозначил этого мерзавца. Лишь указал на то, что он входил в клуб «Сабля».
Августа задумалась:
— Но если раздобыть список членов клуба, то можно попытаться определить, кто из них мог быть Пауком, верно? Ты же об этом думаешь?
— Именно об этом. — Гарри поднял нахмуренные брови. — Ты очень проницательна, дорогая.
— А что, если мое настоящее призвание осталось невостребованным? Вдруг из меня получился бы отличный тайный агент?
— Даже не упоминай об этом, Августа! Подобные мысли способны напрочь лишить меня сна.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Я проведу кое-какие расследования, посмотрю, нельзя ли отыскать управляющего «Сабли». У него наверняка сохранился список членов клуба, или же он сумеет вспомнить их имена. Вот тогда, вполне вероятно, удастся кое-кого выследить.
— Тебе очень хочется поймать этого Паука, верно?
— Очень!
Августа, услышав этот решительный ответ, снова вся похолодела и долго смотрела в огонь.
— Значит, теперь, внимательно изучив стихи Ричарда, ты окончательно укрепился в том мнении, что он был предателем?
— Нет, я еще не решил окончательно и, возможно, не решу этой проблемы никогда, Августа. Как ты сама справедливо заметила, твой брат вполне мог работать на кого-то из наших агентов.
— Но, по-твоему, это маловероятно?
— Нет.
— Вы, как всегда, убийственно честны, милорд. — Августа заставила себя улыбнуться. — Но я, разумеется, сохраню собственное мнение на сей счет.
Гарри мрачно кивнул:
— Разумеется. Ты можешь продолжать верить, во что хочешь. Впрочем, был ли Ричард предателем, ни для кого уже не имеет особого значения.
— Кроме меня. — Августа храбро выпрямилась. — Я по-прежнему убеждена в его невиновности, милорд. И он тоже продолжал бы верить мне, если б мы с ним вдруг поменялись местами. Мы, нортамберлендские Баллинджеры, всегда друг за друга горой, как вам известно! Мы останемся верны друг другу до самой смерти. И я не отвернусь от собственной семьи, даже если единственное, что у меня осталось, — это память о ней.
— У тебя теперь есть новая семья, Августа. — В маленькой комнате голос Гарри звучал особенно резко.
— Неужели? А по-моему, у меня ее нет, милорд! Да, у меня есть дочь, но она не может заставить себя называть меня мамой, потому что я не так красива, как ее настоящая мать, и у меня есть муж, который не может рискнуть полюбить меня, потому что я, видите ли, могу оказаться похожей на других леди Грейстоун, которые умерли еще до моего появления на свет!
— Ради бога, Августа! Мередит только ребенок! И вы с ней знакомы всего несколько недель! Ты должна дать ей время.
— Ну а ты, Гарри? Сколько тебе нужно еще времени, чтобы решить, что я не похожа на своих предшественниц? Как долго еще я должна чувствовать, что постоянно подвергаюсь проверкам и испытаниям? Особенно когда осмеливаюсь выразить какие-то собственные желания?
Гарри вдруг оказался у нее за спиной. Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе лицом. Августа посмотрела ему в глаза.
— Черт возьми, Августа, что же ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы все было, как в детстве и юности. Я хочу обрести настоящую семью. Я хочу любви, радости и доверия. — И вдруг невесть откуда взявшиеся слезы обожгли ей глаза и потекли по щекам.
Гарри застонал и крепко прижал ее к себе:
— Пожалуйста, Августа, не плачь! Все будет хорошо. Ты увидишь. Ты сегодня просто извелась из-за этого стихотворения. Но скажи, между нами все осталось по-прежнему?
— Да, милорд. — Она всхлипнула, уткнувшись носом в его теплое плечо.
— И все-таки, дорогая, лучше бы тебе перестать без конца сравнивать меня и мое семейство со своими безрассудными предками из нортамберлендских Баллинджеров. Ну попробуй привыкнуть к мысли, что графы Грейстоуны по большей части были людьми довольно скучными и совсем не отличались чувствительностью. Хотя это вовсе не значит, что мне ты безразлична, а Мередит даже не пытается воспринимать тебя как мать.
Августа еще раз всхлипнула и подняла голову. Ей даже удалось изобразить на своем лице улыбку.
— Да, конечно, ты прав… Ты должен простить мне эти глупые слезы. Не знаю, что на меня нашло. Сегодня у меня какое-то отвратительное настроение. По всей видимости, из-за погоды.
Гарри загадочно улыбнулся и протянул ей белоснежный платок:
— По всей видимости. Может быть, тебе лучше устроиться поближе к огню и согреться? Эта гроза кончится еще не скоро. А пока ты можешь рассказать мне о том, как собираешься устраивать праздник у нас в доме.
— Подходящая тема, милорд, чтобы отвлечь от грустных мыслей такую беспечную женщину, как я. Тем не менее давайте обсудим мои планы относительно этого бала.
— Ну знаешь, Августа… — Он снова сердито нахмурился.
— Простите, милорд. Я просто пошутила. Не очень-то хорошо с моей стороны: я же понимаю, что вы хотели меня утешить. — Она приподнялась на цыпочки и коснулась его щеки легким поцелуем. — Ну, давайте я расскажу вам, например, о праздничном меню.
Гарри улыбнулся, однако настороженность в его глазах не исчезла.
— Знаешь, в Грейстоуне так давно не устраивали балов! Я, пожалуй, и не представляю, что в нашем доме можно действительно устроить нечто подобное.
В назначенный день гости начали прибывать с самого утра. Августа целиком отдалась своей новой роли хозяйки дома, командуя снующими вверх и вниз по лестнице слугами, то и дело заглядывая на кухню и давая последние указания в спальнях.
Мередит не отходила от нее; серьезные глаза девочки, казалось, вбирали все происходящее вокруг — от того, как наилучшим образом разместить многочисленных гостей, до приготовления еды, тем более что гости прибывали отнюдь не в один и тот же час.
— Как все сложно, правда? — вырвалось в какой-то момент у Мередит. — Даже развлечения!
— О да! — заверила ее Августа. — Это и правда довольно трудно — устроить все так, чтобы никто не заметил, как устала хозяйка. Моя мать умела прекрасно справляться с этими обязанностями. Нортамберлендские Баллинджеры всегда очень любили балы и развлечения.
— А папа не любит, — вздохнула Мередит.
— Надеюсь, и он постепенно привыкнет к ним.
Чуть позже, стоя на крыльце вместе с Мередит и миссис Гиббоне — их экономкой — Августа заметила, как легкий зеленый фаэтон, запряженный парой серых рысаков, выехал на подъездную аллею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96