Что приводит нас к выводу: он в настоящее время весьма доволен своим положением в обществе, богат и желает продолжать наслаждаться жизнью. Теперь — и это совершенно очевидно — ему есть что терять, и он боится, что правда о его прошлом все-таки всплывет. Вот почему он стал еще более опасным.
Августа задумалась:
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Чем больше я думаю о сегодняшнем происшествии, дорогая, тем сильнее убеждаюсь, что тебя коснулась настоящая беда. И приходится винить в этом себя одного.
Августа вдруг встревожилась. Она уже хорошо знала, что когда у Гарри в голосе появляются нарочито спокойные нотки, то за этим обычно следуют строгие приказы.
— О, пожалуйста, не вините себя, милорд! Это было просто моей ошибкой, которая никогда больше не повторится. В следующий раз я, как только получу какую-нибудь странную записку, сразу же прибегу к вам, клянусь.
Он мрачно посмотрел на нее:
— Мы предпримем кое-какие шаги, чтобы вы непременно так и поступили, мадам. И вы с Мередит больше не выйдете без меня или по крайней мере двух лакеев. Я сам выберу слуг, которые по моему распоряжению будут сопровождать вас, и сообщу Крэддоку, чтобы без них он никуда вас из дому не выпускал.
— Прекрасно, милорд!
Августа вздохнула с облегчением. Все могло быть гораздо хуже. Гарри вполне мог, например, вообще запретить ей выходить без его сопровождения. А поскольку он сам был в эти дни слишком занят, то это превратилось бы для них с Мередит в настоящее тюремное заключение. Так что она поздравила себя с относительно легким приговором.
— Вам это вполне ясно, мадам?
Августа послушно покивала головой, как примерная жена:
— О да, совершенно ясно, милорд.
— Более того, — тут же решительно добавил Гарри, — вы ни в коем случае не станете выходить из дому по вечерам как в сопровождении лакеев, так и без них, если меня с вами не будет.
Это было уже слишком. И Августа тут же нанесла ответный удар:
— Гарри, ты заходишь слишком далеко! Уверяю тебя, мы с Мередит будем брать с собой целый отряд лакеев, раз ты так хочешь, но ты же не станешь держать нас взаперти каждый вечер.
— Извини, Августа, — сказал он довольно мягко, — но я не смогу сосредоточиться по-настоящему на своих расследованиях, если не буду уверен, что ты в безопасности.
— Ну тогда ты сам скажи своей дочери, что завтра вечером она не сможет поехать в цирк Эстли, — заявила Августа.
— Ты собиралась повезти ее к Эстли? — Гарри нахмурился. — Я сомневаюсь, что это разумный выбор. Эстли хорошо известен своими дурацкими мелодрамами. У него там, конечно, наездницы буквально летают над лошадиными спинами, но ничего особенно полезного для развития умственных способностей ребенка я в этом не вижу. А ты как считаешь?
— А я считаю, — упрямо сказала Августа, — что Мередит все это ужасно понравится! И мне тоже!
— Ну что ж, в таком случае, полагаю, мне придется перестроить свое завтрашнее расписание и поехать вечером с вами к Эстли, — неожиданно легко согласился Гарри.
Августа чуть не лишилась дара речи от такой неожиданной капитуляции.
— Правда?
— Пожалуйста, не делай таких удивленных глаз, дорогая. Став победителем в нашем сегодняшнем поединке, я могу позволить себе быть великодушным к побежденному.
— Победителем? А кто назвал тебя победителем? — Августа схватила подушку и принялась безжалостно лупить ею мужа.
Смех Гарри звучал хрипловато от затаенной страсти.
Представление Эстли оказалось совсем не таким скучным, как опасался Гарри. Однако дело было не в смелых наездницах, и не в том, что они выделывали всякие кульбиты на спинах мчащихся лошадей, и не в громкой музыке, и не в пустой мелодраме, во время которой взрывались шутихи, а все герои пели глупейшие арии. Все это оставило Гарри совершенно равнодушным. Он только смотрел на жену и дочь, которые даже высунулись из ложи, чтобы не пропустить ни мгновения из разворачивавшегося внизу действа.
По крайней мере, в одном Августа оказалась права. Мередит была невероятно счастлива. И снова Гарри поразился, глядя, как расцвела его вечно серьезная дочь за эти несколько последних недель. Похоже, она наконец-то впервые открыла для себя радости детства.
Их счастливый вид заставил его даже задуматься над тем, правильно ли было устанавливать для Мередит столь строгое расписание, которое он велел ей неукоснительно соблюдать. Пожалуй, это требование оказалось чересчур суровым. В расписании явно не хватало игр и развлечений, столь необходимых ребенку.
Гарри видел, как восторженно ахнула Мередит, когда девушка на арене внизу перелетела через барьер из разноцветных платков и благополучно приземлилась на спину мчащейся лошади. Совершенно очевидно, дочь его в последнее время просто преобразилась, печально подумал он. Хорошо еще, если ей не придет в голову полететь на воздушном шаре или присоединиться к труппе Эстли и стать одной из его смелых наездниц-акробаток.
Он перевел взгляд на жену, которая как раз показывала Мередит на артиста, игравшего роль злодея. Великолепная огромная люстра над ареной отбрасывала золотистые блики на блестящие волосы Августы. Слова, которые она так искренне сказала ему вчера ночью, все еще звучали у него в ушах.
Я хочу быть среди самых близких твоих друзей.
Он понимал, ей трудно привыкнуть к новой семье, живущей по иным устоям, чем та, к которой принадлежала когда-то она. Августа была последней из нортамберлендских Баллинджеров и тяжело переживала свое одиночество после гибели брата. Теперь Гарри хорошо понимал ее.
Но почему же Августа не может понять, как много она значит для той семьи, в которую вошла? Она, конечно же, не может не замечать, что Мередит буквально не отходит от нее ни на шаг. Правда, девочка так и не начала называть Августу мамой, но теперь это казалось Гарри уже не таким важным.
То, что Августе не дает покоя нежелание мужа стоять перед ней на коленях и твердить ей о вечной любви, раздражало Гарри и казалось ему по меньшей мере странным. Нет, она, конечно же, чересчур чувствительна! Гарри считал, что уже не раз продемонстрировал ей свою сердечную привязанность. И свое доверие. Он даже нахмурился, думая о том, насколько великодушным и мягкосердечным стал при новой графине Грейстоун.
Да любой другой мужчина, увидев, как его жена среди ночи влезает в дом через окно, сразу решил бы, что ему наставили рога!
Вчера Августа должна была бы молить его о прощении и клясться, что никогда больше не будет искать подобных приключений. Но вместо этого она разъярилась и вызвала собственного мужа на дуэль!
Нет, эта женщина, безусловно, читает слишком много романов!
Я хочу быть связанной с тобой теми же узами, что связывают вас с Салли и Питером…
Естественно, он исключил ее из расследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Августа задумалась:
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Чем больше я думаю о сегодняшнем происшествии, дорогая, тем сильнее убеждаюсь, что тебя коснулась настоящая беда. И приходится винить в этом себя одного.
Августа вдруг встревожилась. Она уже хорошо знала, что когда у Гарри в голосе появляются нарочито спокойные нотки, то за этим обычно следуют строгие приказы.
— О, пожалуйста, не вините себя, милорд! Это было просто моей ошибкой, которая никогда больше не повторится. В следующий раз я, как только получу какую-нибудь странную записку, сразу же прибегу к вам, клянусь.
Он мрачно посмотрел на нее:
— Мы предпримем кое-какие шаги, чтобы вы непременно так и поступили, мадам. И вы с Мередит больше не выйдете без меня или по крайней мере двух лакеев. Я сам выберу слуг, которые по моему распоряжению будут сопровождать вас, и сообщу Крэддоку, чтобы без них он никуда вас из дому не выпускал.
— Прекрасно, милорд!
Августа вздохнула с облегчением. Все могло быть гораздо хуже. Гарри вполне мог, например, вообще запретить ей выходить без его сопровождения. А поскольку он сам был в эти дни слишком занят, то это превратилось бы для них с Мередит в настоящее тюремное заключение. Так что она поздравила себя с относительно легким приговором.
— Вам это вполне ясно, мадам?
Августа послушно покивала головой, как примерная жена:
— О да, совершенно ясно, милорд.
— Более того, — тут же решительно добавил Гарри, — вы ни в коем случае не станете выходить из дому по вечерам как в сопровождении лакеев, так и без них, если меня с вами не будет.
Это было уже слишком. И Августа тут же нанесла ответный удар:
— Гарри, ты заходишь слишком далеко! Уверяю тебя, мы с Мередит будем брать с собой целый отряд лакеев, раз ты так хочешь, но ты же не станешь держать нас взаперти каждый вечер.
— Извини, Августа, — сказал он довольно мягко, — но я не смогу сосредоточиться по-настоящему на своих расследованиях, если не буду уверен, что ты в безопасности.
— Ну тогда ты сам скажи своей дочери, что завтра вечером она не сможет поехать в цирк Эстли, — заявила Августа.
— Ты собиралась повезти ее к Эстли? — Гарри нахмурился. — Я сомневаюсь, что это разумный выбор. Эстли хорошо известен своими дурацкими мелодрамами. У него там, конечно, наездницы буквально летают над лошадиными спинами, но ничего особенно полезного для развития умственных способностей ребенка я в этом не вижу. А ты как считаешь?
— А я считаю, — упрямо сказала Августа, — что Мередит все это ужасно понравится! И мне тоже!
— Ну что ж, в таком случае, полагаю, мне придется перестроить свое завтрашнее расписание и поехать вечером с вами к Эстли, — неожиданно легко согласился Гарри.
Августа чуть не лишилась дара речи от такой неожиданной капитуляции.
— Правда?
— Пожалуйста, не делай таких удивленных глаз, дорогая. Став победителем в нашем сегодняшнем поединке, я могу позволить себе быть великодушным к побежденному.
— Победителем? А кто назвал тебя победителем? — Августа схватила подушку и принялась безжалостно лупить ею мужа.
Смех Гарри звучал хрипловато от затаенной страсти.
Представление Эстли оказалось совсем не таким скучным, как опасался Гарри. Однако дело было не в смелых наездницах, и не в том, что они выделывали всякие кульбиты на спинах мчащихся лошадей, и не в громкой музыке, и не в пустой мелодраме, во время которой взрывались шутихи, а все герои пели глупейшие арии. Все это оставило Гарри совершенно равнодушным. Он только смотрел на жену и дочь, которые даже высунулись из ложи, чтобы не пропустить ни мгновения из разворачивавшегося внизу действа.
По крайней мере, в одном Августа оказалась права. Мередит была невероятно счастлива. И снова Гарри поразился, глядя, как расцвела его вечно серьезная дочь за эти несколько последних недель. Похоже, она наконец-то впервые открыла для себя радости детства.
Их счастливый вид заставил его даже задуматься над тем, правильно ли было устанавливать для Мередит столь строгое расписание, которое он велел ей неукоснительно соблюдать. Пожалуй, это требование оказалось чересчур суровым. В расписании явно не хватало игр и развлечений, столь необходимых ребенку.
Гарри видел, как восторженно ахнула Мередит, когда девушка на арене внизу перелетела через барьер из разноцветных платков и благополучно приземлилась на спину мчащейся лошади. Совершенно очевидно, дочь его в последнее время просто преобразилась, печально подумал он. Хорошо еще, если ей не придет в голову полететь на воздушном шаре или присоединиться к труппе Эстли и стать одной из его смелых наездниц-акробаток.
Он перевел взгляд на жену, которая как раз показывала Мередит на артиста, игравшего роль злодея. Великолепная огромная люстра над ареной отбрасывала золотистые блики на блестящие волосы Августы. Слова, которые она так искренне сказала ему вчера ночью, все еще звучали у него в ушах.
Я хочу быть среди самых близких твоих друзей.
Он понимал, ей трудно привыкнуть к новой семье, живущей по иным устоям, чем та, к которой принадлежала когда-то она. Августа была последней из нортамберлендских Баллинджеров и тяжело переживала свое одиночество после гибели брата. Теперь Гарри хорошо понимал ее.
Но почему же Августа не может понять, как много она значит для той семьи, в которую вошла? Она, конечно же, не может не замечать, что Мередит буквально не отходит от нее ни на шаг. Правда, девочка так и не начала называть Августу мамой, но теперь это казалось Гарри уже не таким важным.
То, что Августе не дает покоя нежелание мужа стоять перед ней на коленях и твердить ей о вечной любви, раздражало Гарри и казалось ему по меньшей мере странным. Нет, она, конечно же, чересчур чувствительна! Гарри считал, что уже не раз продемонстрировал ей свою сердечную привязанность. И свое доверие. Он даже нахмурился, думая о том, насколько великодушным и мягкосердечным стал при новой графине Грейстоун.
Да любой другой мужчина, увидев, как его жена среди ночи влезает в дом через окно, сразу решил бы, что ему наставили рога!
Вчера Августа должна была бы молить его о прощении и клясться, что никогда больше не будет искать подобных приключений. Но вместо этого она разъярилась и вызвала собственного мужа на дуэль!
Нет, эта женщина, безусловно, читает слишком много романов!
Я хочу быть связанной с тобой теми же узами, что связывают вас с Салли и Питером…
Естественно, он исключил ее из расследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96