Так что нечего упираться.
– Пейтон мне не муж.
Каллум что-то буркнул, наверняка ругательства, и покачал головой:
– Какое это имеет значение? Тебе ведь нужен мужчина, я знаю.
В голосе его прозвучали мрачные нотки, и Кирсти призадумалась: а не переживает ли Каллум сейчас свою первую влюбленность – в нее? Если так, то ей следует быть очень осторожной в словах. Если мальчик испытывает к ней подобные чувства, то нельзя ни открыто признавать их существование, ни игнорировать. Придется продумывать каждый свой шаг.
– У сэра Пейтона было очень много женщин, если даже принять на веру только половину того, что о нем рассказывают. Я не хочу быть одной из них.
Каллум ухмыльнулся:
– Он, конечно, ходок еще тот. Но думаю, к тебе относится не так, как к другим. – Он пожал плечами. – Повидал я и мужчин, и женщин, знаю, что они вместе выделывают, но ни разу мне не случалось видеть, чтобы мужчина и женщина играли в такие игры, в какие играете вы. В местах, где я вырос, мужчина, если ему приглянулась девчонка, берет ее, и все, а потом платит за удовольствие или пощечин надает, чтоб не выла, ну, или женится. А вы и целуетесь-то, и намекаете, и краснеете, и спорите. Глупость какая-то.
Кирсти с трудом сохраняла спокойствие. Ее привел в ужас рассказ Каллума о нравах, которые он наблюдал в его прежней жизни. В то же время ей показалось смешным, как Каллум воспринял их с Пейтоном любовные отношения.
– Существуют правила, Каллум. Правила эти гласят: замужняя женщина должна хранить верность мужу. И еще: девица должна дарить свою невинность только супругу, с которым обвенчана. Вынуждена признать, что в обществе сэра Пейтона мне очень хочется наплевать на эти правила, но тогда я окажусь ничем не лучше всех этих прелюбодеек, куртизанок и распутных вдов, которых он укладывал в постель.
– Ах, вот оно что. – Каллум понимающе кивнул. – Гордость!
Кирсти только плечами пожала:
– Скорее всего гордость.
– А как ты думаешь, что в конце концов возьмет верх – гордость или вожделение?
– Сама не знаю, – тихо призналась Кирсти.
– А если ты станешь жить с ним, то будешь счастлива?
Кирсти поколебалась, затем, вздохнув, сказала:
– Думаю, да.
– Тогда поступай так, как тебе хочется. Ты заслужила счастье.
– Может быть, и так. Но с мужчиной вроде сэра Пейтона счастье будет быстротечным. А потом страдания. – С этими словами она скользнула в тень стены, окружавшей сиротский приют. Каллум быстро присоединился к ней.
– Ну, я тебе только одно скажу насчет этого самого дела, – прошептал Каллум. – Если вдруг решишь, что пора тебе наконец узнать немного радости и веселья, я возражать не стану. Это чистая правда. И убью любого, кто посмеет оскорбить тебя нехорошим словом.
– Спасибо тебе, Каллум. – Не обращая внимания на то, как он, ссутулив худые плечи, весь сжался, отстраняясь от нее, она поцеловала его в щеку. – Какое бы решение я впоследствии ни приняла, твое мнение для меня очень ценно. – Она принялась внимательно вглядываться в большое, крытое тростниковой крышей строение приюта, в который Родерик, жаждавший утоления своих темных страстей, частенько наведывался. – Что-то здесь очень тихо. Придет ли злодей сегодня? Пейтон говорит, что многие родители без лишнего шума увозят своих детей подальше от него. И с каждым днем число их растет. Очень скоро Родерик отправится на охоту за новыми жертвами.
Каллум наблюдал за слишком худеньким для своего возраста, одетым в лохмотья мальчиком, который, спотыкаясь, брел к колодцу с двумя огромными бадьями.
– Кажется, я знаю этого мальчишку…
Каллум бросился было за ним, но Кирсти схватила его за плечо:
– В этом наряде ты, конечно, мало похож на себя, но я не позволю, чтобы ты рискнул показаться этим людям на глаза. Ведь они приспешники Родерика!
– Они и не увидят меня, Кирсти. Верь моему слову.
Каллум вырвался от нее и двинулся к колодцу, где худенький мальчишка возился с бадьями, пытаясь их наполнить. Двигался Каллум так, что даже Кирсти трудно было уследить за ним, и у нее отлегло от сердца. Вскоре он и вовсе пропал из виду, но по тому, как вдруг насторожился худенький мальчишка, как стал озираться, Кирсти поняла, что Каллум добрался до цели. Если ему удастся завербовать союзника в стенах приюта, спасти живущих там детей от Родерика станет значительно легче.
Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем появился Каллум.
– Этот мальчишка – Саймон, сын ткача, – сообщил Каллум. – Он здесь совсем недавно. Сирота, заботиться о нем некому. Но сэр Родерик вряд ли на него польстится – уж очень он некрасивый. Нос преогромный, все лицо в прыщах.
– К тому же он, кажется, чуть постарше тебя?
– Да, ему двенадцать. Он сказал, что сэр Родерик не появлялся здесь уже несколько недель. И еще сказал, что дядька, который обделывает делишки для сэра Родерика, последнее время что-то нервничает и сильно боится. Он тут подслушал разговор этого дядьки с его женой – на редкость скверной бабой! – так вот, они шептались про какие-то слухи и подозрения и еще о том, что какое-то время надо быть начеку.
– Ага. Очень хорошо. Стало быть, слухи оказывают свое действие.
Каллум кивнул:
– Саймон говорит, что она, жена-то, плачется и плачется, что и деньги-то они так теряют, и сэр Родерик расстроится.
– Господи, ну почему я не мужчина! Ворвалась бы сейчас сюда и втоптала этих гнусных людишек в грязь! – У нее болезненно сжалось сердце, когда она услышала тихий смех Каллума. – А может он нам помочь, этот мальчик?
– Сказал, сделает все, что в его силах. Я пообещал, что мы будем приходить сюда каждый день – как раз в это время он обычно ходит за водой. Если у него будет что сообщить нам, он кивнет. На всякий случай я не сказал ему, где мы будем прятаться, а то еще выдаст нас, если на него надавят.
– И правильно сделал, – сказала Кирсти, и они медленно тронулись в обратный путь, пригибаясь и тщательно выбирая самые темные переулки. – Пока будем действовать по твоему плану.
– Хороший парень, этот Саймон. Он постарается нам помочь. Ему все известно про сэра Родерика. Отец рассказал. Незадолго до смерти.
– А отчего умер его отец?
– Его пырнули ножом в пивной. Он ходил в пивную по субботам, завел себе там девушку. Как-то он вернулся с тугим кошельком – отвез сэру Родерику несколько штук отличного сукна. Вернулся, сказал сыну, чтоб тот подальше держался от этого лорда, и пошел в пивную. И умер. – Каллум нахмурился. – Наверняка этот ткач что-то заметил. Точно.
– Думаю, да. И его заставили замолчать навсегда. Что-что, а это Родерик умеет – или с помощью тугого кошелька, или пырнув ножом в спину. Должно быть, он узнал, что ткачу не заткнуть рот золотом. Думаю, нам стоит рассказать об этом Йену. Может, он сумеет разговориться с какими-нибудь соседями ткача и узнать подробности его смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Пейтон мне не муж.
Каллум что-то буркнул, наверняка ругательства, и покачал головой:
– Какое это имеет значение? Тебе ведь нужен мужчина, я знаю.
В голосе его прозвучали мрачные нотки, и Кирсти призадумалась: а не переживает ли Каллум сейчас свою первую влюбленность – в нее? Если так, то ей следует быть очень осторожной в словах. Если мальчик испытывает к ней подобные чувства, то нельзя ни открыто признавать их существование, ни игнорировать. Придется продумывать каждый свой шаг.
– У сэра Пейтона было очень много женщин, если даже принять на веру только половину того, что о нем рассказывают. Я не хочу быть одной из них.
Каллум ухмыльнулся:
– Он, конечно, ходок еще тот. Но думаю, к тебе относится не так, как к другим. – Он пожал плечами. – Повидал я и мужчин, и женщин, знаю, что они вместе выделывают, но ни разу мне не случалось видеть, чтобы мужчина и женщина играли в такие игры, в какие играете вы. В местах, где я вырос, мужчина, если ему приглянулась девчонка, берет ее, и все, а потом платит за удовольствие или пощечин надает, чтоб не выла, ну, или женится. А вы и целуетесь-то, и намекаете, и краснеете, и спорите. Глупость какая-то.
Кирсти с трудом сохраняла спокойствие. Ее привел в ужас рассказ Каллума о нравах, которые он наблюдал в его прежней жизни. В то же время ей показалось смешным, как Каллум воспринял их с Пейтоном любовные отношения.
– Существуют правила, Каллум. Правила эти гласят: замужняя женщина должна хранить верность мужу. И еще: девица должна дарить свою невинность только супругу, с которым обвенчана. Вынуждена признать, что в обществе сэра Пейтона мне очень хочется наплевать на эти правила, но тогда я окажусь ничем не лучше всех этих прелюбодеек, куртизанок и распутных вдов, которых он укладывал в постель.
– Ах, вот оно что. – Каллум понимающе кивнул. – Гордость!
Кирсти только плечами пожала:
– Скорее всего гордость.
– А как ты думаешь, что в конце концов возьмет верх – гордость или вожделение?
– Сама не знаю, – тихо призналась Кирсти.
– А если ты станешь жить с ним, то будешь счастлива?
Кирсти поколебалась, затем, вздохнув, сказала:
– Думаю, да.
– Тогда поступай так, как тебе хочется. Ты заслужила счастье.
– Может быть, и так. Но с мужчиной вроде сэра Пейтона счастье будет быстротечным. А потом страдания. – С этими словами она скользнула в тень стены, окружавшей сиротский приют. Каллум быстро присоединился к ней.
– Ну, я тебе только одно скажу насчет этого самого дела, – прошептал Каллум. – Если вдруг решишь, что пора тебе наконец узнать немного радости и веселья, я возражать не стану. Это чистая правда. И убью любого, кто посмеет оскорбить тебя нехорошим словом.
– Спасибо тебе, Каллум. – Не обращая внимания на то, как он, ссутулив худые плечи, весь сжался, отстраняясь от нее, она поцеловала его в щеку. – Какое бы решение я впоследствии ни приняла, твое мнение для меня очень ценно. – Она принялась внимательно вглядываться в большое, крытое тростниковой крышей строение приюта, в который Родерик, жаждавший утоления своих темных страстей, частенько наведывался. – Что-то здесь очень тихо. Придет ли злодей сегодня? Пейтон говорит, что многие родители без лишнего шума увозят своих детей подальше от него. И с каждым днем число их растет. Очень скоро Родерик отправится на охоту за новыми жертвами.
Каллум наблюдал за слишком худеньким для своего возраста, одетым в лохмотья мальчиком, который, спотыкаясь, брел к колодцу с двумя огромными бадьями.
– Кажется, я знаю этого мальчишку…
Каллум бросился было за ним, но Кирсти схватила его за плечо:
– В этом наряде ты, конечно, мало похож на себя, но я не позволю, чтобы ты рискнул показаться этим людям на глаза. Ведь они приспешники Родерика!
– Они и не увидят меня, Кирсти. Верь моему слову.
Каллум вырвался от нее и двинулся к колодцу, где худенький мальчишка возился с бадьями, пытаясь их наполнить. Двигался Каллум так, что даже Кирсти трудно было уследить за ним, и у нее отлегло от сердца. Вскоре он и вовсе пропал из виду, но по тому, как вдруг насторожился худенький мальчишка, как стал озираться, Кирсти поняла, что Каллум добрался до цели. Если ему удастся завербовать союзника в стенах приюта, спасти живущих там детей от Родерика станет значительно легче.
Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем появился Каллум.
– Этот мальчишка – Саймон, сын ткача, – сообщил Каллум. – Он здесь совсем недавно. Сирота, заботиться о нем некому. Но сэр Родерик вряд ли на него польстится – уж очень он некрасивый. Нос преогромный, все лицо в прыщах.
– К тому же он, кажется, чуть постарше тебя?
– Да, ему двенадцать. Он сказал, что сэр Родерик не появлялся здесь уже несколько недель. И еще сказал, что дядька, который обделывает делишки для сэра Родерика, последнее время что-то нервничает и сильно боится. Он тут подслушал разговор этого дядьки с его женой – на редкость скверной бабой! – так вот, они шептались про какие-то слухи и подозрения и еще о том, что какое-то время надо быть начеку.
– Ага. Очень хорошо. Стало быть, слухи оказывают свое действие.
Каллум кивнул:
– Саймон говорит, что она, жена-то, плачется и плачется, что и деньги-то они так теряют, и сэр Родерик расстроится.
– Господи, ну почему я не мужчина! Ворвалась бы сейчас сюда и втоптала этих гнусных людишек в грязь! – У нее болезненно сжалось сердце, когда она услышала тихий смех Каллума. – А может он нам помочь, этот мальчик?
– Сказал, сделает все, что в его силах. Я пообещал, что мы будем приходить сюда каждый день – как раз в это время он обычно ходит за водой. Если у него будет что сообщить нам, он кивнет. На всякий случай я не сказал ему, где мы будем прятаться, а то еще выдаст нас, если на него надавят.
– И правильно сделал, – сказала Кирсти, и они медленно тронулись в обратный путь, пригибаясь и тщательно выбирая самые темные переулки. – Пока будем действовать по твоему плану.
– Хороший парень, этот Саймон. Он постарается нам помочь. Ему все известно про сэра Родерика. Отец рассказал. Незадолго до смерти.
– А отчего умер его отец?
– Его пырнули ножом в пивной. Он ходил в пивную по субботам, завел себе там девушку. Как-то он вернулся с тугим кошельком – отвез сэру Родерику несколько штук отличного сукна. Вернулся, сказал сыну, чтоб тот подальше держался от этого лорда, и пошел в пивную. И умер. – Каллум нахмурился. – Наверняка этот ткач что-то заметил. Точно.
– Думаю, да. И его заставили замолчать навсегда. Что-что, а это Родерик умеет – или с помощью тугого кошелька, или пырнув ножом в спину. Должно быть, он узнал, что ткачу не заткнуть рот золотом. Думаю, нам стоит рассказать об этом Йену. Может, он сумеет разговориться с какими-нибудь соседями ткача и узнать подробности его смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69