И это желание заставило ее ощутить такую степень свободы, что она даже испугалась. Очень соблазнительно было и это свалить на вино, но в конце концов она вынуждена была себе признаться, что тут нечто большее, значительно большее. По какой-то причине ее любовь к нему именно сейчас вдруг побежала по жилам, переполняя сердце. Время, отмеренное их любви, подходило к концу, и она решила, отбросив всякие предосторожности, прислушаться к голосу сердца.
Она выскользнула из его объятий и улыбнулась ему:
– Мед, говоришь? Тогда следуй за мной.
Пейтон смотрел, как она бежит прочь, как улыбается самой милой и сладострастной из всех призывных улыбок, которые ему доводилось видеть. В ней была какая-то восторженность, какая-то девичья беспечность. По неизвестной причине она вдруг стала раскованной, казалось, мысли о греховности и приличиях вовсе перестали тревожить ее, так же, как мысли о нуждах детей и угрозе, все еще исходившей от Родерика.
– Ну, что же ты стоишь столбом, идиот, и гадаешь, почему вдруг у нее переменилось настроение, а не бежишь за ней, чтобы насладиться этим восхитительным моментом? – прошептал он себе под нос и поспешил вслед за ней.
Глава 19
Пейтон резко остановился и огляделся кругом. Кирсти привела его в волшебный уголок его собственного сада, о существовании которого он и не подозревал. Оно и неудивительно. Сады его велики, а сам он человек занятой. Он часто сиживал на скамейке, которую Кирсти выбрала для разговора с сэром Эваном, наслаждаясь одиночеством и покоем, вдыхая аромат цветов и слушая пение птиц. Скамейка находилась в укромном месте, здесь хорошо было отдохнуть и поразмышлять, но ему никогда в голову не приходило пройти дальше.
Когда он разглядывал представший его глазам островок, отделенный от остального сада деревьями и жимолостью, то пожалел, что сам никогда не исследовал собственных владений, и в то же время обрадовался, что впервые увидел эту красоту вместе с Кирсти. Теперь эта часть сада всегда будет овеяна для него волшебством.
– Прелесть, правда? – Она посмотрела вверх, туда, где ветви деревьев переплелись, образуя над их головами шатер. – Можно подумать, что какая-то нимфа или фея устроила себе здесь жилище. Я обнаружила это место вскоре после того, как поселилась у тебя. Полагаю, ты просто в восторге от этого места.
– Я в восторге, но должен признаться, что, к сожалению, вижу его впервые, – сказал он.
– Правда? Этот сад у тебя такой огромный! Я не сомневаюсь, что ты принял участие в его создании.
– Ну, я нанимал садовников. А так – что ж, я нашел эту скамейку среди роз и успокоился. Дальше не ходил. Сад был посажен еще прежде, чем владения эти перешли к Мюрреям, а потом многие женщины из нашей семьи оставили здесь свой след. В настоящее время я владею этим имением, включая и земли, простирающиеся за домом, и вижу, что земли эти отнюдь не в запустении. Сад очень красив.
– О да. Я часто приходила сюда посидеть или покачаться на качелях. – И она указала на небольшое резного дерева сиденье, прикрепленное к ветвям наверху с помощью двух толстых веревок.
– Хорошо, когда есть где подумать. – Глаза его чуть расширились, когда он заметил, что она покраснела. – И о чем же ты здесь размышляла, любимая? – Он взял ее за руку и привлек к себе.
– Я думала о тебе, с обнаженной грудью, – сказала наконец Кирсти, заметив, как его глаза загорелись от страсти.
– Слушаю и повинуюсь, миледи. – И Пейтон быстро скинул дублет и рубашку.
– Как галантно с вашей стороны подчиниться капризу дамы. У тебя такая красивая кожа, – прошептала она, покрывая поцелуями его грудь. – Теплая, шелковистая. Люби меня, Пейтон.
– Ах, мой маленький черный дрозд, что же еще я могу делить? Разве что заставить тебя молить о пощаде разок-другой.
Она сдалась на милость победителя – вместе со своими сомнениями, страхами, своим телом и своим сердцем. Кирсти позволила страсти возобладать над собой, и, поскольку этот новый владыка явился в чарующем образе сэра Пейтона Мюррея, она не увидела в этом решительно ничего дурного.
«Когда я успела раздеться?» – с удивлением думала Кирсти, постепенно выходя из блаженного забытья. Краска залила лицо, когда она вспомнила, при каких обстоятельствах освободилась от одежды. Она взглянула на небо – если судить по меркнущему свету, прошло более двух часов с тех пор, как Пейтон пригрозил ей, что она будет просить пощады, причем дважды.
– Ну что, пора выбираться из лесной чащобы, да? – спросил Пейтон, подходя к ней.
– Уже поздно, – ответила, Кирсти, встряхнув свое платье. – Удивительно, что никто нас не хватился, не пошел искать.
Пейтон не стал говорить, что если бы кто-то и приблизился к ним, поспешил бы уйти, услышав ее крики. Он принялся стряхивать листья и травинки, прилипшие к телу. Стоило ему коснуться ее груди, как соски сразу напряглись.
– Боже мой! – прошептала она, оттолкнув его руку. – Следовало бы нас обоих окатить ледяной водой.
Посмеиваясь, он помог ей надеть платье.
– Если хочешь, можешь выйти отсюда первая, – сказал он, приглаживая ее растрепавшиеся волосы и заплетая их в нетугую косу. – Я последую за тобой немного погодя.
– Зачем такие сложности? – Осмотрев себя, она с трудом сдержала улыбку. – По моему виду любой догадается, что у меня было, мм, свидание. – Бросив взгляд на его разбросанную одежду, она добавила: – Ты будешь выглядеть не лучше.
Пейтон притянул ее к себе и страстно поцеловал. Он еще не оделся и его возбужденная плоть прижалась к Кирсти. Она отпрянула.
– Хватит. Мне надо помочь Элис, число людей, на которых ей придется готовить, возрастает с каждым часом. Кажется, твои братья Бретт и Харкурт приедут сегодня вечером, – добавила она и, уходя, засмеялась, услышав, как он ругается.
Пейтон смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом тропинки. Сегодня, когда они занимались любовью, он не заметил ни сомнений, терзавших ее, ни сожалений, ни смущения, как это бывало прежде. Кирсти оделась и принялась болтать с ним, даже поддразнивала его.
Пейтон одевался, разглядывая эту тихую беседку, место, где он наконец-то смог обнять новую Кирсти, отдавшуюся во власть страсти. Никогда еще ему не приходилось проводить время в более чувственных, более страстных, поистине восхитительных утехах.
«Что-то изменилось», – думал Пейтон, прислонившись к дереву и подтягивая сапоги. Пейтону не хотелось верить, что причиной перемены явилось чувственное волшебство, овевавшее беседку, или вино, выпитое Кирсти во время беседы с сэром Эваном. Нет, все гораздо сложнее. И эта новая, ставшая свободной Кирсти может скоро исчезнуть. Сама мысль об этом была невыносима. Кирсти, которая совсем недавно проказничала здесь вместе с ним, сумела разорвать стеснявшие ее узы вины, стыда и страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Она выскользнула из его объятий и улыбнулась ему:
– Мед, говоришь? Тогда следуй за мной.
Пейтон смотрел, как она бежит прочь, как улыбается самой милой и сладострастной из всех призывных улыбок, которые ему доводилось видеть. В ней была какая-то восторженность, какая-то девичья беспечность. По неизвестной причине она вдруг стала раскованной, казалось, мысли о греховности и приличиях вовсе перестали тревожить ее, так же, как мысли о нуждах детей и угрозе, все еще исходившей от Родерика.
– Ну, что же ты стоишь столбом, идиот, и гадаешь, почему вдруг у нее переменилось настроение, а не бежишь за ней, чтобы насладиться этим восхитительным моментом? – прошептал он себе под нос и поспешил вслед за ней.
Глава 19
Пейтон резко остановился и огляделся кругом. Кирсти привела его в волшебный уголок его собственного сада, о существовании которого он и не подозревал. Оно и неудивительно. Сады его велики, а сам он человек занятой. Он часто сиживал на скамейке, которую Кирсти выбрала для разговора с сэром Эваном, наслаждаясь одиночеством и покоем, вдыхая аромат цветов и слушая пение птиц. Скамейка находилась в укромном месте, здесь хорошо было отдохнуть и поразмышлять, но ему никогда в голову не приходило пройти дальше.
Когда он разглядывал представший его глазам островок, отделенный от остального сада деревьями и жимолостью, то пожалел, что сам никогда не исследовал собственных владений, и в то же время обрадовался, что впервые увидел эту красоту вместе с Кирсти. Теперь эта часть сада всегда будет овеяна для него волшебством.
– Прелесть, правда? – Она посмотрела вверх, туда, где ветви деревьев переплелись, образуя над их головами шатер. – Можно подумать, что какая-то нимфа или фея устроила себе здесь жилище. Я обнаружила это место вскоре после того, как поселилась у тебя. Полагаю, ты просто в восторге от этого места.
– Я в восторге, но должен признаться, что, к сожалению, вижу его впервые, – сказал он.
– Правда? Этот сад у тебя такой огромный! Я не сомневаюсь, что ты принял участие в его создании.
– Ну, я нанимал садовников. А так – что ж, я нашел эту скамейку среди роз и успокоился. Дальше не ходил. Сад был посажен еще прежде, чем владения эти перешли к Мюрреям, а потом многие женщины из нашей семьи оставили здесь свой след. В настоящее время я владею этим имением, включая и земли, простирающиеся за домом, и вижу, что земли эти отнюдь не в запустении. Сад очень красив.
– О да. Я часто приходила сюда посидеть или покачаться на качелях. – И она указала на небольшое резного дерева сиденье, прикрепленное к ветвям наверху с помощью двух толстых веревок.
– Хорошо, когда есть где подумать. – Глаза его чуть расширились, когда он заметил, что она покраснела. – И о чем же ты здесь размышляла, любимая? – Он взял ее за руку и привлек к себе.
– Я думала о тебе, с обнаженной грудью, – сказала наконец Кирсти, заметив, как его глаза загорелись от страсти.
– Слушаю и повинуюсь, миледи. – И Пейтон быстро скинул дублет и рубашку.
– Как галантно с вашей стороны подчиниться капризу дамы. У тебя такая красивая кожа, – прошептала она, покрывая поцелуями его грудь. – Теплая, шелковистая. Люби меня, Пейтон.
– Ах, мой маленький черный дрозд, что же еще я могу делить? Разве что заставить тебя молить о пощаде разок-другой.
Она сдалась на милость победителя – вместе со своими сомнениями, страхами, своим телом и своим сердцем. Кирсти позволила страсти возобладать над собой, и, поскольку этот новый владыка явился в чарующем образе сэра Пейтона Мюррея, она не увидела в этом решительно ничего дурного.
«Когда я успела раздеться?» – с удивлением думала Кирсти, постепенно выходя из блаженного забытья. Краска залила лицо, когда она вспомнила, при каких обстоятельствах освободилась от одежды. Она взглянула на небо – если судить по меркнущему свету, прошло более двух часов с тех пор, как Пейтон пригрозил ей, что она будет просить пощады, причем дважды.
– Ну что, пора выбираться из лесной чащобы, да? – спросил Пейтон, подходя к ней.
– Уже поздно, – ответила, Кирсти, встряхнув свое платье. – Удивительно, что никто нас не хватился, не пошел искать.
Пейтон не стал говорить, что если бы кто-то и приблизился к ним, поспешил бы уйти, услышав ее крики. Он принялся стряхивать листья и травинки, прилипшие к телу. Стоило ему коснуться ее груди, как соски сразу напряглись.
– Боже мой! – прошептала она, оттолкнув его руку. – Следовало бы нас обоих окатить ледяной водой.
Посмеиваясь, он помог ей надеть платье.
– Если хочешь, можешь выйти отсюда первая, – сказал он, приглаживая ее растрепавшиеся волосы и заплетая их в нетугую косу. – Я последую за тобой немного погодя.
– Зачем такие сложности? – Осмотрев себя, она с трудом сдержала улыбку. – По моему виду любой догадается, что у меня было, мм, свидание. – Бросив взгляд на его разбросанную одежду, она добавила: – Ты будешь выглядеть не лучше.
Пейтон притянул ее к себе и страстно поцеловал. Он еще не оделся и его возбужденная плоть прижалась к Кирсти. Она отпрянула.
– Хватит. Мне надо помочь Элис, число людей, на которых ей придется готовить, возрастает с каждым часом. Кажется, твои братья Бретт и Харкурт приедут сегодня вечером, – добавила она и, уходя, засмеялась, услышав, как он ругается.
Пейтон смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом тропинки. Сегодня, когда они занимались любовью, он не заметил ни сомнений, терзавших ее, ни сожалений, ни смущения, как это бывало прежде. Кирсти оделась и принялась болтать с ним, даже поддразнивала его.
Пейтон одевался, разглядывая эту тихую беседку, место, где он наконец-то смог обнять новую Кирсти, отдавшуюся во власть страсти. Никогда еще ему не приходилось проводить время в более чувственных, более страстных, поистине восхитительных утехах.
«Что-то изменилось», – думал Пейтон, прислонившись к дереву и подтягивая сапоги. Пейтону не хотелось верить, что причиной перемены явилось чувственное волшебство, овевавшее беседку, или вино, выпитое Кирсти во время беседы с сэром Эваном. Нет, все гораздо сложнее. И эта новая, ставшая свободной Кирсти может скоро исчезнуть. Сама мысль об этом была невыносима. Кирсти, которая совсем недавно проказничала здесь вместе с ним, сумела разорвать стеснявшие ее узы вины, стыда и страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69