Кто-то ведь должен о них позаботиться! Те, кого не имеют возможности приютить мои братья, приезжают сюда, а некоторым, как, например, моей бедной тетке, надо было во что бы то ни стало покинуть Францию.
Они остановились у массивной, обитой железом двери, и Гейбл спросил, глядя на Эйнсли:
— А вы разве не даете приюта родственникам?
— Немногие ищут приюта в Кенгарвее. По правде говоря, большинство наших родственников даже не разговаривают с нами и стараются держаться подальше. Они не хотят иметь ничего общего с моим отцом и, похоже, поступают мудро, раз сам король решил его наказать. Ты ведь для того и ехал в Кенгарвей, разве нет?
— Ты права. Но я не думал делать секрета из своей миссии, — ответил Гейбл, открывая дверь спальни.
— Надеюсь, ты не станешь думать обо мне дурно, если я не буду столь же откровенна.
— Понимаю — ты боишься, что я могу воспользоваться этой откровенностью и это повредит твоему отцу.
— Да. Я не одобряю его поведения, более того — даже стыжусь некоторых его поступков, но все же он мой отец. Помочь тебе в борьбе с ним значило бы предать собственную семью.
— Разумеется, но я не собирался просить тебя об этом! Надеюсь, это жилище придется тебе по вкусу. В пределах Бельфлера ты вольна передвигаться, куда захочешь, а вот пытаться бежать было бы крайне неразумно.
В его словах, произнесенных с безукоризненной вежливостью, отчетливо прозвучал металл. Эйнсли улыбнулась и вошла в комнату.
Сердце девушки сжалось, когда тяжелая дверь со стуком захлопнулась за ней. В такой изящной и удобной спальне ей еще ни разу не приходилось спать. Каменные стены были закрыты тяжелыми гобеленами. На полу лежали овечьи шкуры, поглощавшие звуки и оберегавшие от холода. Внимание Эйнсли привлек камин, расположенный напротив кровати. О таких роскошных вещах она только слышала, но видеть их никогда раньше не доводилось. Согревшись у огня, горевшего в камине, она присела на просторную кровать и обнаружила, что толстый тюфяк набит перьями, а не грубой соломой, на которой она привыкла спать дома. Впрочем, в такой роскошной спальне это было неудивительно. Может быть, у Гейбла де Амальвилля не было земли, когда он очутился в Шотландии, но он явно приехал сюда с туго набитым кошельком. Девушка не знала, кто бы из шотландцев — разве что сам король — мог позволить себе иметь в спальне камин и перину.
Негромкий стук в дверь оторвал Эйнсли от невеселых размышлений относительно пропасти, разделяющей ее и Гейбла. Открыв дверь, она увидела молодого Майкла, стоявшего на страже у входа в спальню, а за его спиной — горничных. Они внесли ванну — еще одна роскошь, которую дома она не могла себе позволить, печально подумала девушка, глядя, как горничные устанавливают деревянную лохань перед камином и наливают в нее горячую воду. Эйнсли поблагодарила служанок за теплые сухие полотенца и чистую одежду — ничего подобного ей носить еще не доводилось. Лишь одна из девушек вела себя, мягко говоря, не слишком вежливо и дружелюбно. Из реплик, которыми негромко обменивались остальные, выпроваживая свою сердитую подругу из спальни, Эйнсли поняла, что эта горничная влюблена в кузена Гейбла — Джастиса.
Оставшись одна, она первым делом сбросила с себя грязную одежду.
— У тебя несомненный дар, Эйнсли Макнейрн, — пробормотала она, с удовольствием погружаясь в горячую воду. — Немногие люди умеют нажить себе врага, даже не познакомившись с ним!
Наслаждаясь ванной, столь редким в ее жизни удовольствием, Эйнсли от души понадеялась, что Джастис скоро поправится и девушка перестанет на нее злиться.
При виде Гейбла молодая горничная, находившаяся в комнате Джастиса, покраснела и поспешила прочь.
— Я пришел справиться о твоем здоровье, но и так вижу, что дело идет на поправку, — с улыбкой заметил он, подходя к кровати кузена.
В ответ Джастис ухмыльнулся и сел, откинувшись на искусно взбитые мягкие подушки.
— За мной хорошо ухаживают, — пояснил он.
— Это видно.
Гейбл хлебнул сидра, кувшин с которым стоял на столике возле ложа Джастиса, и присел на краешек его постели.
— Я разместил наших пленников.
— Разумеется, если под словом «разместить» ты подразумеваешь, что выделил им лучшие комнаты в Бельфлере.
— Но они ведут себя спокойно, поэтому я не вижу смысла держать раненого старика и беззащитную девушку в темнице. Кроме того, к ним приставлена, стража.
— А у миледи Макнейрн такие чудесные рыжие волосы, что было бы негоже позволить им покрыться пылью в темнице твоего замка! — с улыбкой подхватил Джастис.
— Признаюсь, что этот факт я тоже принял во внимание, — усмехнулся Гейбл и тут же помрачнел, пораженный новой мыслью. — Так ты считаешь, что я совершаю ошибку, обращаясь с ними так по-рыцарски?
— Да нет, — поразмыслив, ответил Джастис. — С тех пор как девушка и ее спутник стали нашими пленниками, они и впрямь причиняют мало беспокойства. Более того — по зрелом размышлении я прихожу к выводу, что их даже не надо охранять.
— Почему ты так думаешь?
— Девушка ни за что не сбежит, бросив в Бельфлере своего кузена, а Рональд Макнейрн еще в течение многих недель не оправится от своих ран настолько, чтобы преодолеть путь отсюда до Кенгарвея.
— Ах да, доблестный Рональд! Как же я мог забыть о нем? — Услышав смех Джастиса, Гейбл с удивлением взглянул на кузена: — Что тебя так развеселило?
— Похоже, что ты ревнуешь, кузен, — заметил Джастис, с благодарностью принимая из рук Гейбла кувшин с сидром.
Тот торопливо отвел глаза, уставившись в узкое, как бойница, окошко спальни. Проницательному кузену ничего не стоит по выражению лица догадаться о его чувствах. А Гейбл действительно ревновал, и это одновременно и смущало, и беспокоило его. Всю дорогу до Бельфлера он внимательно наблюдал за Эйнсли и Рональдом, видел, как заботливо она за ним ухаживает и как нежно он к ней обращается. Когда эти двое разговаривали, чувствовалось, что они по-настоящему привязаны друг к другу и не скрывают этого. С каждой милей, приближавшей отряд к Бельфлеру, эта привязанность доставляла Гейблу все меньше удовольствия. Он даже поймал себя на мысли, что пытается любыми способами привлечь внимание Эйнсли, словно влюбленный школяр.
Стоит Джастису заметить его чувства, рассуждал Гейбл, как насмешкам не будет конца. Более того — кузен не преминет заняться сватовством. И хотя Гейбл был знаком с Эйнсли Макнейрн всего два дня, он понимал, что противостоять ее очарованию будет не так-то просто. Тем более незачем Джастису толкать их в объятия друг друга. Словом, надо быть осторожнее и заставить кузена поверить, что он испытывает к Эйнсли, лишь простую похоть. Можно посмеяться над этим вместе с Джастисом и тут же забыть.
— Во мне говорит оскорбленная гордость, — иронически и в то же время с некоторым безразличием заметил Гейбл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Они остановились у массивной, обитой железом двери, и Гейбл спросил, глядя на Эйнсли:
— А вы разве не даете приюта родственникам?
— Немногие ищут приюта в Кенгарвее. По правде говоря, большинство наших родственников даже не разговаривают с нами и стараются держаться подальше. Они не хотят иметь ничего общего с моим отцом и, похоже, поступают мудро, раз сам король решил его наказать. Ты ведь для того и ехал в Кенгарвей, разве нет?
— Ты права. Но я не думал делать секрета из своей миссии, — ответил Гейбл, открывая дверь спальни.
— Надеюсь, ты не станешь думать обо мне дурно, если я не буду столь же откровенна.
— Понимаю — ты боишься, что я могу воспользоваться этой откровенностью и это повредит твоему отцу.
— Да. Я не одобряю его поведения, более того — даже стыжусь некоторых его поступков, но все же он мой отец. Помочь тебе в борьбе с ним значило бы предать собственную семью.
— Разумеется, но я не собирался просить тебя об этом! Надеюсь, это жилище придется тебе по вкусу. В пределах Бельфлера ты вольна передвигаться, куда захочешь, а вот пытаться бежать было бы крайне неразумно.
В его словах, произнесенных с безукоризненной вежливостью, отчетливо прозвучал металл. Эйнсли улыбнулась и вошла в комнату.
Сердце девушки сжалось, когда тяжелая дверь со стуком захлопнулась за ней. В такой изящной и удобной спальне ей еще ни разу не приходилось спать. Каменные стены были закрыты тяжелыми гобеленами. На полу лежали овечьи шкуры, поглощавшие звуки и оберегавшие от холода. Внимание Эйнсли привлек камин, расположенный напротив кровати. О таких роскошных вещах она только слышала, но видеть их никогда раньше не доводилось. Согревшись у огня, горевшего в камине, она присела на просторную кровать и обнаружила, что толстый тюфяк набит перьями, а не грубой соломой, на которой она привыкла спать дома. Впрочем, в такой роскошной спальне это было неудивительно. Может быть, у Гейбла де Амальвилля не было земли, когда он очутился в Шотландии, но он явно приехал сюда с туго набитым кошельком. Девушка не знала, кто бы из шотландцев — разве что сам король — мог позволить себе иметь в спальне камин и перину.
Негромкий стук в дверь оторвал Эйнсли от невеселых размышлений относительно пропасти, разделяющей ее и Гейбла. Открыв дверь, она увидела молодого Майкла, стоявшего на страже у входа в спальню, а за его спиной — горничных. Они внесли ванну — еще одна роскошь, которую дома она не могла себе позволить, печально подумала девушка, глядя, как горничные устанавливают деревянную лохань перед камином и наливают в нее горячую воду. Эйнсли поблагодарила служанок за теплые сухие полотенца и чистую одежду — ничего подобного ей носить еще не доводилось. Лишь одна из девушек вела себя, мягко говоря, не слишком вежливо и дружелюбно. Из реплик, которыми негромко обменивались остальные, выпроваживая свою сердитую подругу из спальни, Эйнсли поняла, что эта горничная влюблена в кузена Гейбла — Джастиса.
Оставшись одна, она первым делом сбросила с себя грязную одежду.
— У тебя несомненный дар, Эйнсли Макнейрн, — пробормотала она, с удовольствием погружаясь в горячую воду. — Немногие люди умеют нажить себе врага, даже не познакомившись с ним!
Наслаждаясь ванной, столь редким в ее жизни удовольствием, Эйнсли от души понадеялась, что Джастис скоро поправится и девушка перестанет на нее злиться.
При виде Гейбла молодая горничная, находившаяся в комнате Джастиса, покраснела и поспешила прочь.
— Я пришел справиться о твоем здоровье, но и так вижу, что дело идет на поправку, — с улыбкой заметил он, подходя к кровати кузена.
В ответ Джастис ухмыльнулся и сел, откинувшись на искусно взбитые мягкие подушки.
— За мной хорошо ухаживают, — пояснил он.
— Это видно.
Гейбл хлебнул сидра, кувшин с которым стоял на столике возле ложа Джастиса, и присел на краешек его постели.
— Я разместил наших пленников.
— Разумеется, если под словом «разместить» ты подразумеваешь, что выделил им лучшие комнаты в Бельфлере.
— Но они ведут себя спокойно, поэтому я не вижу смысла держать раненого старика и беззащитную девушку в темнице. Кроме того, к ним приставлена, стража.
— А у миледи Макнейрн такие чудесные рыжие волосы, что было бы негоже позволить им покрыться пылью в темнице твоего замка! — с улыбкой подхватил Джастис.
— Признаюсь, что этот факт я тоже принял во внимание, — усмехнулся Гейбл и тут же помрачнел, пораженный новой мыслью. — Так ты считаешь, что я совершаю ошибку, обращаясь с ними так по-рыцарски?
— Да нет, — поразмыслив, ответил Джастис. — С тех пор как девушка и ее спутник стали нашими пленниками, они и впрямь причиняют мало беспокойства. Более того — по зрелом размышлении я прихожу к выводу, что их даже не надо охранять.
— Почему ты так думаешь?
— Девушка ни за что не сбежит, бросив в Бельфлере своего кузена, а Рональд Макнейрн еще в течение многих недель не оправится от своих ран настолько, чтобы преодолеть путь отсюда до Кенгарвея.
— Ах да, доблестный Рональд! Как же я мог забыть о нем? — Услышав смех Джастиса, Гейбл с удивлением взглянул на кузена: — Что тебя так развеселило?
— Похоже, что ты ревнуешь, кузен, — заметил Джастис, с благодарностью принимая из рук Гейбла кувшин с сидром.
Тот торопливо отвел глаза, уставившись в узкое, как бойница, окошко спальни. Проницательному кузену ничего не стоит по выражению лица догадаться о его чувствах. А Гейбл действительно ревновал, и это одновременно и смущало, и беспокоило его. Всю дорогу до Бельфлера он внимательно наблюдал за Эйнсли и Рональдом, видел, как заботливо она за ним ухаживает и как нежно он к ней обращается. Когда эти двое разговаривали, чувствовалось, что они по-настоящему привязаны друг к другу и не скрывают этого. С каждой милей, приближавшей отряд к Бельфлеру, эта привязанность доставляла Гейблу все меньше удовольствия. Он даже поймал себя на мысли, что пытается любыми способами привлечь внимание Эйнсли, словно влюбленный школяр.
Стоит Джастису заметить его чувства, рассуждал Гейбл, как насмешкам не будет конца. Более того — кузен не преминет заняться сватовством. И хотя Гейбл был знаком с Эйнсли Макнейрн всего два дня, он понимал, что противостоять ее очарованию будет не так-то просто. Тем более незачем Джастису толкать их в объятия друг друга. Словом, надо быть осторожнее и заставить кузена поверить, что он испытывает к Эйнсли, лишь простую похоть. Можно посмеяться над этим вместе с Джастисом и тут же забыть.
— Во мне говорит оскорбленная гордость, — иронически и в то же время с некоторым безразличием заметил Гейбл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86