Агент, который прибыл вчера вечером, почти наверняка прислан, чтобы получить информацию от резидента. Больше того, они могут встречаться прямо сейчас, пока мы с вами разговариваем. И мы все больше и больше от них отстаем.
— Это интересно, Альфред, но все же это не больше, чем догадки.
— Обоснованные догадки, сэр Бэзил. При отсутствии твердых фактов я боюсь, что догадки — это все, на что мы можем опереться. — Вайкери не сразу решился произнести следующую фразу, поскольку точно знал, какой на нее последует ответ. — Я думаю, что мы, не дожидаясь развития событий, должны договориться о встрече с генералом Беттсом и проинформировать его о возникшей проблеме.
Лицо Бутби сразу сделалось хмурым. Бригадный генерал Томас Беттс был заместителем начальник штаба ГШСЭС по разведке. Высокий, массивный, похожий на медведя Беттс занимал одну из самых незавидных должностей, какие только существовали в Лондоне, — он отвечал за то, чтобы ни один из нескольких сотен американских и британских офицеров, посвященных в тайну операции «Оверлорд», намеренно или невольно не выдал ее врагу.
— Это преждевременно, Альфред.
— Преждевременно? Вы же сами сказали, сэр Бэзил, что у нас под носом бродят три никому не известных немецких шпиона.
— Через несколько минут я должен буду войти в соседнюю дверь и доложить о наших делах генеральному директору. Если я предложу ему сообщить американцам о наших неудачах, он обрушит на меня все свои громы и молнии.
— Я уверен, что ГД не будет слишком суров с вами, сэр Бэзил. — Вайкери отлично знал, что Бутби давно убедил генерального директора в своей незаменимости. — Кроме того, это едва ли можно назвать неудачей.
Бутби приостановился.
— А как бы вы сами это назвали?
— Всего лишь задержкой.
Бутби фыркнул и с силой раздавил окурок в пепельнице.
— Я не позволю вам бросать тень на репутацию этого отдела, Альфред. Я этого не допущу.
— Возможно, вам стоит подумать еще кое о чем, помимо репутации этого отдела, сэр Бэзил.
— О чем же?
Вайкери пришлось напрячься, чтоб подняться с очень мягкой кушетки, в которую все садившиеся глубоко проваливались.
— Если шпионам удастся справиться со своей задачей, то мы окажемся очень близки к тому, чтобы проиграть войну.
— В таком случае, Альфред, сделайте хоть что-нибудь.
— Благодарю вас, сэр Бэзил. Вы дали очень ценный совет.
Глава 16
Лондон
Выйдя из Гайд-парка, они поехали на такси в Эрлс-корт, но расплатились с водителем, не доезжая четверти мили до ее дома. За время короткой прогулки они дважды делали петли, а Кэтрин еще и сделала вид, будто звонит из телефонной будки. Никакой слежки за ними не было. Когда они вошли в дом, домовладелица миссис Ходджес оказалась в вестибюле. Кэтрин демонстративно взяла Нойманна под руку. Миссис Ходджес проводила поднимавшихся по лестнице постоялицу и ее кавалера взглядом, полным неодобрения.
Кэтрин очень не хотелось вести его к себе домой. Она оберегала тайну своего местонахождения и даже отказалась сообщить свой адрес в Берлин. Меньше всего на свете ей было нужно, чтобы какой-нибудь агент МИ-5 среди ночи принялся ломиться в ее дверь. Но о встрече на людях не могло быть и речи: слишком уж многое им предстояло обсудить, и вести многочасовой разговор в кафе или на железнодорожном вокзале было бы слишком опасно.
Она наблюдала за Нойманном, пока тот осматривал ее квартиру. Судя по уверенной, но в то же время легкой походке и сдержанным жестам, он, несомненно, в прошлом был солдатом. Его английский язык казался совершенно безупречным. Конечно, Фогель очень тщательно выбирал кандидатуру для этого задания. По крайней мере, к ней прислали не любителя, а профессионала. Гость подошел к окну гостиной, приоткрыл шторы и пристально всмотрелся в лежавшую внизу улицу.
— Даже если они там, вы не сможете их разглядеть, — сказала Кэтрин, усаживаясь.
— Я знаю, но все равно чувствую себя спокойнее, если есть возможность посмотреть. — Он отошел от окна. — У меня был трудный день. Нельзя ли выпить чашечку чая?
— В кухне вы найдете все, что вам может понадобиться. Управляйтесь сами.
Нойманн поставил чайник на плиту и вернулся комнату.
— Как вас зовут? — спросила она. — Ваше настоящее имя.
— Хорст Нойманн.
— Вы солдат. По крайней мере, были солдатом. Какое ваше звание?
— Я лейтенант.
Она улыбнулась.
— Кстати, я повыше вас чином.
— Да, я знаю, вы майор.
— А какое ваше имя на задании?
— Джеймс Портер.
— Позвольте мне посмотреть ваши документы.
Нойманн передал ей через стол свои бумаги. Кэтрин внимательно изучила их. Подделка была превосходной.
— Все в порядке, — сказала она, возвращая документы хозяину. — Но все равно, показывайте их только в случае самой крайней необходимости. Какая у вас легенда?
— Я был ранен в Дюнкерке и списан по инвалидности из армии. Теперь я коммивояжер.
— Где вы поселились?
— На Норфолкском побережье, в деревне Хэмптон-сэндс. У Фогеля там есть агент, его зовут Шон Догерти. Он сторонник ИРА и мелкий фермер.
— Как вы прибыли в страну?
— На парашюте.
— Очень внушительно, — совершенно искренне сказала она. — И Догерти вас встретил? Он вас ожидал?
— Да.
— Фогель связывался с ним по радио?
— Полагаю, что да.
— Это означает, что МИ-5 разыскивает вас.
— Мне кажется, что я заметил парочку их людей на Ливерпуль-стрит.
— Наверно, вы правы. Они наверняка следят за вокзалами. — Она закурила сигарету. — Вы прекрасно говорите по-английски. Где вы его изучали?
Пока он рассказывал о своей жизни, Кэтрин впервые получила возможность внимательно рассмотреть его. Он был невысок ростом и тонок в кости; вероятно, в мирное время он был спортсменом — теннисистом или бегуном. Волосы темные, проницательные синие глаза. Он, конечно же, был интеллектуалом, не то что некоторые из тех дегенератов, которых ей доводилось видеть в школе абвера в Берлине. Она сомневалась, что ему доводилось прежде бывать в тылу врага с агентурными заданиями, но все же он не выказывал никаких признаков нервозности. Она задала еще несколько вопросов и лишь после этого решила, что можно выслушать то, что он должен был ей передать.
— Каким образом вы впутались в это занятие?
Нойманн, не чинясь, рассказал, что был десантником-парашютистом и участвовал в стольких десантах, что не сможет сразу все вспомнить. Он рассказал и о том, что случилось с ним в Париже. О том, как его перевели в Funkabwehr, станцию радиоперехвата в северной Франции. И о том, как его в конце концов завербовал Курт Фогель.
— Наш Курт очень хорошо умеет находить работу для тех, кто не любит сидячей жизни, — сказала Кэтрин, когда он закончил. — Так что же Фогелю нужно от меня?
— Одно задание, а потом нас выдернут. Обратно в Германию.
Чайник забренчал крышкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
— Это интересно, Альфред, но все же это не больше, чем догадки.
— Обоснованные догадки, сэр Бэзил. При отсутствии твердых фактов я боюсь, что догадки — это все, на что мы можем опереться. — Вайкери не сразу решился произнести следующую фразу, поскольку точно знал, какой на нее последует ответ. — Я думаю, что мы, не дожидаясь развития событий, должны договориться о встрече с генералом Беттсом и проинформировать его о возникшей проблеме.
Лицо Бутби сразу сделалось хмурым. Бригадный генерал Томас Беттс был заместителем начальник штаба ГШСЭС по разведке. Высокий, массивный, похожий на медведя Беттс занимал одну из самых незавидных должностей, какие только существовали в Лондоне, — он отвечал за то, чтобы ни один из нескольких сотен американских и британских офицеров, посвященных в тайну операции «Оверлорд», намеренно или невольно не выдал ее врагу.
— Это преждевременно, Альфред.
— Преждевременно? Вы же сами сказали, сэр Бэзил, что у нас под носом бродят три никому не известных немецких шпиона.
— Через несколько минут я должен буду войти в соседнюю дверь и доложить о наших делах генеральному директору. Если я предложу ему сообщить американцам о наших неудачах, он обрушит на меня все свои громы и молнии.
— Я уверен, что ГД не будет слишком суров с вами, сэр Бэзил. — Вайкери отлично знал, что Бутби давно убедил генерального директора в своей незаменимости. — Кроме того, это едва ли можно назвать неудачей.
Бутби приостановился.
— А как бы вы сами это назвали?
— Всего лишь задержкой.
Бутби фыркнул и с силой раздавил окурок в пепельнице.
— Я не позволю вам бросать тень на репутацию этого отдела, Альфред. Я этого не допущу.
— Возможно, вам стоит подумать еще кое о чем, помимо репутации этого отдела, сэр Бэзил.
— О чем же?
Вайкери пришлось напрячься, чтоб подняться с очень мягкой кушетки, в которую все садившиеся глубоко проваливались.
— Если шпионам удастся справиться со своей задачей, то мы окажемся очень близки к тому, чтобы проиграть войну.
— В таком случае, Альфред, сделайте хоть что-нибудь.
— Благодарю вас, сэр Бэзил. Вы дали очень ценный совет.
Глава 16
Лондон
Выйдя из Гайд-парка, они поехали на такси в Эрлс-корт, но расплатились с водителем, не доезжая четверти мили до ее дома. За время короткой прогулки они дважды делали петли, а Кэтрин еще и сделала вид, будто звонит из телефонной будки. Никакой слежки за ними не было. Когда они вошли в дом, домовладелица миссис Ходджес оказалась в вестибюле. Кэтрин демонстративно взяла Нойманна под руку. Миссис Ходджес проводила поднимавшихся по лестнице постоялицу и ее кавалера взглядом, полным неодобрения.
Кэтрин очень не хотелось вести его к себе домой. Она оберегала тайну своего местонахождения и даже отказалась сообщить свой адрес в Берлин. Меньше всего на свете ей было нужно, чтобы какой-нибудь агент МИ-5 среди ночи принялся ломиться в ее дверь. Но о встрече на людях не могло быть и речи: слишком уж многое им предстояло обсудить, и вести многочасовой разговор в кафе или на железнодорожном вокзале было бы слишком опасно.
Она наблюдала за Нойманном, пока тот осматривал ее квартиру. Судя по уверенной, но в то же время легкой походке и сдержанным жестам, он, несомненно, в прошлом был солдатом. Его английский язык казался совершенно безупречным. Конечно, Фогель очень тщательно выбирал кандидатуру для этого задания. По крайней мере, к ней прислали не любителя, а профессионала. Гость подошел к окну гостиной, приоткрыл шторы и пристально всмотрелся в лежавшую внизу улицу.
— Даже если они там, вы не сможете их разглядеть, — сказала Кэтрин, усаживаясь.
— Я знаю, но все равно чувствую себя спокойнее, если есть возможность посмотреть. — Он отошел от окна. — У меня был трудный день. Нельзя ли выпить чашечку чая?
— В кухне вы найдете все, что вам может понадобиться. Управляйтесь сами.
Нойманн поставил чайник на плиту и вернулся комнату.
— Как вас зовут? — спросила она. — Ваше настоящее имя.
— Хорст Нойманн.
— Вы солдат. По крайней мере, были солдатом. Какое ваше звание?
— Я лейтенант.
Она улыбнулась.
— Кстати, я повыше вас чином.
— Да, я знаю, вы майор.
— А какое ваше имя на задании?
— Джеймс Портер.
— Позвольте мне посмотреть ваши документы.
Нойманн передал ей через стол свои бумаги. Кэтрин внимательно изучила их. Подделка была превосходной.
— Все в порядке, — сказала она, возвращая документы хозяину. — Но все равно, показывайте их только в случае самой крайней необходимости. Какая у вас легенда?
— Я был ранен в Дюнкерке и списан по инвалидности из армии. Теперь я коммивояжер.
— Где вы поселились?
— На Норфолкском побережье, в деревне Хэмптон-сэндс. У Фогеля там есть агент, его зовут Шон Догерти. Он сторонник ИРА и мелкий фермер.
— Как вы прибыли в страну?
— На парашюте.
— Очень внушительно, — совершенно искренне сказала она. — И Догерти вас встретил? Он вас ожидал?
— Да.
— Фогель связывался с ним по радио?
— Полагаю, что да.
— Это означает, что МИ-5 разыскивает вас.
— Мне кажется, что я заметил парочку их людей на Ливерпуль-стрит.
— Наверно, вы правы. Они наверняка следят за вокзалами. — Она закурила сигарету. — Вы прекрасно говорите по-английски. Где вы его изучали?
Пока он рассказывал о своей жизни, Кэтрин впервые получила возможность внимательно рассмотреть его. Он был невысок ростом и тонок в кости; вероятно, в мирное время он был спортсменом — теннисистом или бегуном. Волосы темные, проницательные синие глаза. Он, конечно же, был интеллектуалом, не то что некоторые из тех дегенератов, которых ей доводилось видеть в школе абвера в Берлине. Она сомневалась, что ему доводилось прежде бывать в тылу врага с агентурными заданиями, но все же он не выказывал никаких признаков нервозности. Она задала еще несколько вопросов и лишь после этого решила, что можно выслушать то, что он должен был ей передать.
— Каким образом вы впутались в это занятие?
Нойманн, не чинясь, рассказал, что был десантником-парашютистом и участвовал в стольких десантах, что не сможет сразу все вспомнить. Он рассказал и о том, что случилось с ним в Париже. О том, как его перевели в Funkabwehr, станцию радиоперехвата в северной Франции. И о том, как его в конце концов завербовал Курт Фогель.
— Наш Курт очень хорошо умеет находить работу для тех, кто не любит сидячей жизни, — сказала Кэтрин, когда он закончил. — Так что же Фогелю нужно от меня?
— Одно задание, а потом нас выдернут. Обратно в Германию.
Чайник забренчал крышкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172