— У нас с нею предусмотрен разговор сегодня, попозже. Значит, я могу сказать ей, что вы придете?
В «Ровере» было холодно, как в леднике мясного склада. Вайкери пристроился на просторном кожаном заднем сиденье, укутав ноги в шерстяной полог, и рассматривал пейзажи Глостершира, мелькавшие за окнами. Рыжая лиса вышла было на дорогу, но тут же бросилась обратно под защиту живой изгороди. Жирные фазаны, нахохлившись от мороза, лениво бродили по полям, выбирая из-под снега крохи корма, оставшиеся после уборки урожая. Деревья тянули голые ветки к ясному небу. Впереди открылась небольшая долина, похожая на неаккуратно сшитое лоскутное одеяло. Вдаль убегали поля, разделенные каменными изгородями. Склонявшееся к закату солнце залило снежные просторы бесчисленными акварельными оттенками фиолетового и оранжевого цветов.
Он очень сердился на Элен. Мизантропической части его существа хотелось верить, что благодаря работе в британской разведке он почему-то начал вызывать у нее больший интерес. Его рациональная половина утверждала, что они с Элен встретятся как старые друзья и позавтракают в спокойной обстановке, что может оказаться очень приятным. По крайней мере, из этого может получиться долгожданный отдых от сверхъестественного напряжения, которое он испытывает, занимаясь этим делом. «Чего ты боишься? — спрашивал он себя. — Неужели того, что можешь вспомнить, как испытывал истинное счастье на протяжении тех двух лет, когда она была частью твоей жизни?»
Он заставил себя изгнать Элен из своего сознания. Новость, сообщенная Гарри, чрезвычайно заинтриговала его. Не отдавая себе в этом прямого отчета, он рассматривал подобные факты, как проблемы истории. Основной областью его научных интересов являлась Европа девятнадцатого столетия — его книга о крахе политического равновесия, установившегося после Венского конгресса, вызвала восторженные отклики критики. Но у Вайкери была еще и тайная страсть к истории и мифологии Древней Греции. Его чрезвычайно занимал тот факт, что научные знания о той эпохе в значительной степени базировались на догадках и предположениях — огромный промежуток времени, разделявший современность и античность, да вдобавок к этому малое количество исторических свидетельств делали такой подход необходимым. Почему, например, Перикл начал Пелопоннесскую войну против Спарты, которая в конечном счете привела к разрушению Афин? Почему он осмелился не принимать требования своего более сильного конкурента и отказаться от санкций против Мегары? Может быть, он опасался дальнейшего усиления армии Спарты, и без того превосходившей по силам афинское войско? Или считал, что война в любом случае неизбежна? Или предпринял эту злосчастную зарубежную авантюру в надежде ослабить напряжение в стране?
Сейчас Вайкери задавался примерно такими же вопросами по поводу своего противника из Берлина Курта Фогеля.
Какова был цель Фогеля? Вайкери полагал, что цель Фогеля заключается в том, чтобы создать сеть из отборных законсервированных агентов, которая должна была пребывать в бездействии вплоть до начала самого напряженного этапа военного противостояния. Чтобы преуспеть в этом деле, нужно было проявлять величайшую осторожность при внедрении агентов в страну. Судя по всему, Фогелю это удалось: тот непреложный факт, что МИ-5 до сих пор не имела никакого представления об этих агентах, подтверждал это. Фогель должен был понимать, что архивы службы иммиграции и паспортного контроля будут использоваться для поиска его агентов; во всяком случае Вайкери, окажись он на месте Фогеля, исходил бы именно из этого. Но что, если прибывший в страну человек умрет? Не будет никаких розысков. Блестящая мысль. Но одна проблема все же существовала — требуется труп. Могло ли получиться так, что они и в самом деле убили кого-нибудь, чтобы выдать труп за гражданку Голландии Кристу Кунст?
Шпионы Германии, как правило, не были убийцами. Большинство из них были охотниками за легкой наживой, авантюристами и мелкими фашистскими фанатиками, плохо обученными и скромно обеспеченными финансами. Но если Курт Фогель создавал сеть из отборных агентов, то должен был отбирать людей с более серьезной мотивацией, более дисциплинированных и почти наверняка более безжалостных. Мог ли один из этих отлично подготовленных и безжалостных агентов оказаться женщиной? Вайкери смог припомнить только один случай, связанный с женщиной — молодой немкой, сумевшей устроиться горничной в дом британского адмирала.
— Остановитесь в следующей деревне, — сказал Вайкери сидевшей за рулем молодой женщине в форме Женского вспомогательного корпуса ВМС. — Мне нужно позвонить по телефону.
Следующий населенный пункт носил название Астон-Магна. Это была самая настоящая деревня — здесь не имелось даже магазина, а лишь два ряда домов, разделенных парой узких проулков, отходивших от шоссе. По обочине шел старик с собакой на поводке.
Вайкери опустил оконное стекло и высунул голову:
— Привет.
— Привет. — Мужчина, одетый в пальто из грубого твида и обутый в высокие сапоги-веллингтоны, выглядел, самое меньшее, лет на сто. Собака ковыляла на трех ногах.
— В вашей деревне есть телефон? — спросил Вайкери.
Старик покачал головой. Вайкери готов был поклясться, что собака повторила его движение.
— Пока что никому не пришло в голову обзавестись. — Старик говорил на странном диалекте, да еще и не выговаривал столько звуков, что Вайкери с трудом понимал его.
— А где ближайший телефон?
— Это будет, пожал-что, в Моретоне.
— А где это?
— Сверните вона на тую дорожку, что по-за сараюшкою. Оставитя леворучь господский дом и пробирайтеся по-над деревьями в следующую деревню. Тама вам и будеть Моретон.
— Спасибо.
Когда автомобиль тронулся с места, собака яростно залаяла ему вслед.
Телефон оказался в пекарне. Дожидаясь, пока телефонистка соединит его с управлением, Вайкери жевал сэндвич с сыром. Ему хотелось поделиться с другими хотя бы крохами от вновь обретенного богатства, и потому он заказал две дюжины булочек для машинисток и девушек из архива.
Вскоре в трубке раздался голос Гарри.
— Я не думаю, что из той могилы в Уитчерче вырыли именно Кристу Кунст, — без предисловий сказал Вайкери.
— В таком случае, кто же?
— Это уже вы должны выяснить, Гарри. Свяжитесь со Скотланд-Ярдом. Узнайте, не пропала ли примерно в то же время какая-нибудь женщина. Начните с мест неподалеку от Уитчерча, в пределах двух часов езды, а если будет нужно, забирайте шире. Когда я вернусь, буду докладывать Бутби.
— Что вы собираетесь ему сказать?
— Что мы ищем мертвую голландскую женщину. Ему это должно очень понравиться.
Глава 18
Восточная часть Лондона
Найти Питера Джордана не составляло проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
В «Ровере» было холодно, как в леднике мясного склада. Вайкери пристроился на просторном кожаном заднем сиденье, укутав ноги в шерстяной полог, и рассматривал пейзажи Глостершира, мелькавшие за окнами. Рыжая лиса вышла было на дорогу, но тут же бросилась обратно под защиту живой изгороди. Жирные фазаны, нахохлившись от мороза, лениво бродили по полям, выбирая из-под снега крохи корма, оставшиеся после уборки урожая. Деревья тянули голые ветки к ясному небу. Впереди открылась небольшая долина, похожая на неаккуратно сшитое лоскутное одеяло. Вдаль убегали поля, разделенные каменными изгородями. Склонявшееся к закату солнце залило снежные просторы бесчисленными акварельными оттенками фиолетового и оранжевого цветов.
Он очень сердился на Элен. Мизантропической части его существа хотелось верить, что благодаря работе в британской разведке он почему-то начал вызывать у нее больший интерес. Его рациональная половина утверждала, что они с Элен встретятся как старые друзья и позавтракают в спокойной обстановке, что может оказаться очень приятным. По крайней мере, из этого может получиться долгожданный отдых от сверхъестественного напряжения, которое он испытывает, занимаясь этим делом. «Чего ты боишься? — спрашивал он себя. — Неужели того, что можешь вспомнить, как испытывал истинное счастье на протяжении тех двух лет, когда она была частью твоей жизни?»
Он заставил себя изгнать Элен из своего сознания. Новость, сообщенная Гарри, чрезвычайно заинтриговала его. Не отдавая себе в этом прямого отчета, он рассматривал подобные факты, как проблемы истории. Основной областью его научных интересов являлась Европа девятнадцатого столетия — его книга о крахе политического равновесия, установившегося после Венского конгресса, вызвала восторженные отклики критики. Но у Вайкери была еще и тайная страсть к истории и мифологии Древней Греции. Его чрезвычайно занимал тот факт, что научные знания о той эпохе в значительной степени базировались на догадках и предположениях — огромный промежуток времени, разделявший современность и античность, да вдобавок к этому малое количество исторических свидетельств делали такой подход необходимым. Почему, например, Перикл начал Пелопоннесскую войну против Спарты, которая в конечном счете привела к разрушению Афин? Почему он осмелился не принимать требования своего более сильного конкурента и отказаться от санкций против Мегары? Может быть, он опасался дальнейшего усиления армии Спарты, и без того превосходившей по силам афинское войско? Или считал, что война в любом случае неизбежна? Или предпринял эту злосчастную зарубежную авантюру в надежде ослабить напряжение в стране?
Сейчас Вайкери задавался примерно такими же вопросами по поводу своего противника из Берлина Курта Фогеля.
Какова был цель Фогеля? Вайкери полагал, что цель Фогеля заключается в том, чтобы создать сеть из отборных законсервированных агентов, которая должна была пребывать в бездействии вплоть до начала самого напряженного этапа военного противостояния. Чтобы преуспеть в этом деле, нужно было проявлять величайшую осторожность при внедрении агентов в страну. Судя по всему, Фогелю это удалось: тот непреложный факт, что МИ-5 до сих пор не имела никакого представления об этих агентах, подтверждал это. Фогель должен был понимать, что архивы службы иммиграции и паспортного контроля будут использоваться для поиска его агентов; во всяком случае Вайкери, окажись он на месте Фогеля, исходил бы именно из этого. Но что, если прибывший в страну человек умрет? Не будет никаких розысков. Блестящая мысль. Но одна проблема все же существовала — требуется труп. Могло ли получиться так, что они и в самом деле убили кого-нибудь, чтобы выдать труп за гражданку Голландии Кристу Кунст?
Шпионы Германии, как правило, не были убийцами. Большинство из них были охотниками за легкой наживой, авантюристами и мелкими фашистскими фанатиками, плохо обученными и скромно обеспеченными финансами. Но если Курт Фогель создавал сеть из отборных агентов, то должен был отбирать людей с более серьезной мотивацией, более дисциплинированных и почти наверняка более безжалостных. Мог ли один из этих отлично подготовленных и безжалостных агентов оказаться женщиной? Вайкери смог припомнить только один случай, связанный с женщиной — молодой немкой, сумевшей устроиться горничной в дом британского адмирала.
— Остановитесь в следующей деревне, — сказал Вайкери сидевшей за рулем молодой женщине в форме Женского вспомогательного корпуса ВМС. — Мне нужно позвонить по телефону.
Следующий населенный пункт носил название Астон-Магна. Это была самая настоящая деревня — здесь не имелось даже магазина, а лишь два ряда домов, разделенных парой узких проулков, отходивших от шоссе. По обочине шел старик с собакой на поводке.
Вайкери опустил оконное стекло и высунул голову:
— Привет.
— Привет. — Мужчина, одетый в пальто из грубого твида и обутый в высокие сапоги-веллингтоны, выглядел, самое меньшее, лет на сто. Собака ковыляла на трех ногах.
— В вашей деревне есть телефон? — спросил Вайкери.
Старик покачал головой. Вайкери готов был поклясться, что собака повторила его движение.
— Пока что никому не пришло в голову обзавестись. — Старик говорил на странном диалекте, да еще и не выговаривал столько звуков, что Вайкери с трудом понимал его.
— А где ближайший телефон?
— Это будет, пожал-что, в Моретоне.
— А где это?
— Сверните вона на тую дорожку, что по-за сараюшкою. Оставитя леворучь господский дом и пробирайтеся по-над деревьями в следующую деревню. Тама вам и будеть Моретон.
— Спасибо.
Когда автомобиль тронулся с места, собака яростно залаяла ему вслед.
Телефон оказался в пекарне. Дожидаясь, пока телефонистка соединит его с управлением, Вайкери жевал сэндвич с сыром. Ему хотелось поделиться с другими хотя бы крохами от вновь обретенного богатства, и потому он заказал две дюжины булочек для машинисток и девушек из архива.
Вскоре в трубке раздался голос Гарри.
— Я не думаю, что из той могилы в Уитчерче вырыли именно Кристу Кунст, — без предисловий сказал Вайкери.
— В таком случае, кто же?
— Это уже вы должны выяснить, Гарри. Свяжитесь со Скотланд-Ярдом. Узнайте, не пропала ли примерно в то же время какая-нибудь женщина. Начните с мест неподалеку от Уитчерча, в пределах двух часов езды, а если будет нужно, забирайте шире. Когда я вернусь, буду докладывать Бутби.
— Что вы собираетесь ему сказать?
— Что мы ищем мертвую голландскую женщину. Ему это должно очень понравиться.
Глава 18
Восточная часть Лондона
Найти Питера Джордана не составляло проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172