Иван успел распрямиться и принять влево — луч фонарика быстро нашарил его в темноте, и, как ни странно, глушитель слегка опустился.
«В ноги, гад! Живым хочет взять!» — мелькнуло в голове Ивана, а тело уже самостоятельно делало свое дело: высоко подпрыгнув, он пропустил под собой две пули, смачно впившиеся в стену, и кульбитом ушел вправо, выпадая из светового пятна.
Выходя в полуприсед, Иван подхватил валявшийся на полу тяжелый стул и с размаху долбанул стрелка в корпус. Фонарик упал на пол и погас. Иван нащупал руку с пистолетом и немедленно вывернул ее на излом, по ходу дела добавив стрелку локтем в голову. Пистолет еще раз негромко тявкнул — стрелок вопреки ожиданиям не выпустил оружие. Чертыхнувшись, Иван дожал его руку — раздался треск ломаемой кости. Иван зажмурил глаза, ожидая услышать душераздирающий крик, но его не последовало. Стрелок, который по всем правилам должен был схлопотать болевой шок, как ни в чем не бывало, вцепился свободной рукой в его ногу и пытался свалить на пол.
— Да ты че, гад, робот, что ли?! — удивленно воскликнул Иван, со всей дури пиная стрелка коленом в лицо. Тот отлетел в угол и стал медленно подниматься. Нашарив на полу пистолет и фонарик, Иван отошел в противоположный угол. Полез было к выключателю, но передумал. Кто его знает, что там во дворе.
Включил фонарик и направил луч на странного стрелка. Мужик в черной спецовке и черной же маске, которую успела пропитать кровь, медленно шел на него, протягивая скрюченные пальцы.
— У тебя ж, падла, нос в пазухи ушел! — хрипло прошептал Иван. — Я ж тебя так долбанул… Ты ж, гад, должен был два раза сознание потерять… Ну че прешься?!
Стрелок не реагировал — он продолжал приближаться к Ивану.
Подпрыгнув, Иван нанес стопой сокрушительный удар в корпус. Стрелок отлетел назад, ударившись спиной о стену, и сел. Метнувшись к нему, Иван сорвал маску.
С лица, превратившегося в кровавое месиво, на него смотрели безучастные глаза, не выражавшие совершенно никаких эмоций. Если бы стрелок не шевелился, можно было бы сказать, что глаза принадлежат мертвецу…
— Да кто ж ты такой, мать твою?! — в отчаянии воскликнул Иван, наблюдая за врагом: посидев несколько секунд, тот восстановил дыхание, встал и вновь направился к нему, вытянув перед собой руки.
— Хватит, пожалуй, — неуверенно пробормотал Иван, отступая назад и поднимая ствол пистолета на уровень лица наступающего. — Еще шаг — башку разнесу. Стой, бля!
Стрелок не остановился, проигнорировав его предупреждение.
Почувствовав, как в груди шевельнулся комок какого-то непонятного, доселе не испытанного ужаса, Иван, глядя в бесстрастные глаза врага, нажал на спусковой крючок.
Пуля вошла в щеку и вырвала с обратной стороны головы хороший кусок черепной кости — на стены обильно плеснуло кровью вперемешку с мозгами.
Стрелок продолжал движение. Иван в ужасе зажмурился и хотел было заорать во всю глотку… И в этот момент послышался мягкий стук — тело непонятного врага рухнуло на пол.
Осторожно приблизившись, Иван нащупал артерию на его шее. Пульс отсутствовал. Судорожно вздохнув, Иван метнулся в сенцы, нащупал на стене выключатель и погасил фонарь во дворе. Затем выскользнул за дверь и приставными шагами обошел двор, внимательно прислушиваясь. Тишина.
Аниська и дурачок были мертвы. Убедившись в этом, Иван бросился в баню и в куче своего грязного тряпья отыскал листок с телефоном. Затем побежал в дом, запер входную дверь и набрал номер.
Трубку подняли тотчас же — будто ждали. Иван не обратил на этот факт особого внимания и с ходу нарычал:
— Мне дядю Сашу. Быстро!
— Это я, Иван, — ответил голос. — Что там у тебя?
— У меня тут пять «двухсотых», — сообщил Иван. — Черт знает что…
— О как! — удивился «дядя». — Кавказцы?
— Черт его знает… Одного рассмотрел, но у него рожа расплющена — коленом долбанул…Вообще волос черный. Че делать-то, а?
— Так ты что — пятерых завалил? — с каким-то недоверием поинтересовался «дядя». — Ну ты даешь!
— Да нет — троих, — поправил Иван. — Двое наших — Аниська и этот… дурачок. Если б не он, черт его знает, как вышло бы… Че делать?
— Слушать старших надо! — досадливо воскликнул «дядя». — Че делать… Запрись, ляжь на пол и жди. Мы подъедем. Давай, держись там…
Минут через сорок во двор Иванова дома въехал джип «Чероки» и… катафалк, представленный симпатичным микроавтобусом марки «Форд». Прибыли «дядя», Вовец и двое здоровяков-дегенератов. И еще двое каких-то мужиков с металлическими чемоданами, на крышках которых были отштампованы красные кресты.
— Падай — уматываем отсюда, — буркнул Вовец, распахивая задние дверцы микроавтобуса, и кивнул на незнакомых мужиков. — Ребята тут приберут.
— В каком смысле — «падай»? — удивился Иван, обнаружив, что в катафалке стоит обитый бархатом новенький гроб с гостеприимно сдвинутой крышкой. — Сюда, что ли? Ты че — совсем?
— У них тут схвачено все, — подскочил дядя Саша, тыкая пальцем куда-то за ворота. — Машины тормозят и проверяют, потому такой маскарад… А гроб смотреть никто не будет.
— Ты хочешь сказать, что горцы повязаны с тутошними ментами? — недоверчиво спросил Иван, с явным недружелюбием посматривая на гроб. — Не слишком ли круто?
— Да, так и хочу сказать, — уверенно заявил «дядя». — Мы все выяснили вечерком, можешь не сомневаться. Вон как быстро они тебя нащупали…
Удивлен?
— Не особо, — пожал плечами Иван, укладываясь в гроб. — Эти все могут. Кроватка мне не нравится — вот что.
— Зато без помех выскочим за пределы области, — похабно подмигнул Вовец, закрывая крышку, и плохо пошутил:
— Спи спокойно, дорогой друг…
6
Адольф Мирзоевич, как уже упоминалось ранее, среди психов (пациентов то бишь) и до судьбоносного удара молнией пользовался авторитетом и любовью, вызывая тем самым удивление, а подчас и нескрываемое раздражение коллег. Вполне возможно, что с течением времени маленький уродец, разобравшись всесторонне в самых дремучих тайнах идиотской души, перенес бы эти знания на ближнее окружение за пределами дурдома — не дожидаясь никакого удара сверху.
В этом плане показателен один случай, оставшийся в памяти обитателей клиники ввиду своей нестандартности и чрезвычайности. Произошло это в самом начале врачебной карьеры Адольфа Мирзоевича, буквально спустя три месяца после окончания мединститута…
Да, надо заметить, что погода тогда тоже была не ахти: имел место ненастный осенний день, характеризующийся у многих пациентов клиники усугублением психических расстройств. Ага, и получку тогда тоже давали — аккурат перед обедом. А после обеда по недосмотру слегка нетрезвых санитаров буйнопомешанный Светозар Куньдякин сумел покинуть свою изолированную палату и вырвался во двор, радостно вопя и прыгая, аки половозрелый австралийский кенгуру в период гона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
«В ноги, гад! Живым хочет взять!» — мелькнуло в голове Ивана, а тело уже самостоятельно делало свое дело: высоко подпрыгнув, он пропустил под собой две пули, смачно впившиеся в стену, и кульбитом ушел вправо, выпадая из светового пятна.
Выходя в полуприсед, Иван подхватил валявшийся на полу тяжелый стул и с размаху долбанул стрелка в корпус. Фонарик упал на пол и погас. Иван нащупал руку с пистолетом и немедленно вывернул ее на излом, по ходу дела добавив стрелку локтем в голову. Пистолет еще раз негромко тявкнул — стрелок вопреки ожиданиям не выпустил оружие. Чертыхнувшись, Иван дожал его руку — раздался треск ломаемой кости. Иван зажмурил глаза, ожидая услышать душераздирающий крик, но его не последовало. Стрелок, который по всем правилам должен был схлопотать болевой шок, как ни в чем не бывало, вцепился свободной рукой в его ногу и пытался свалить на пол.
— Да ты че, гад, робот, что ли?! — удивленно воскликнул Иван, со всей дури пиная стрелка коленом в лицо. Тот отлетел в угол и стал медленно подниматься. Нашарив на полу пистолет и фонарик, Иван отошел в противоположный угол. Полез было к выключателю, но передумал. Кто его знает, что там во дворе.
Включил фонарик и направил луч на странного стрелка. Мужик в черной спецовке и черной же маске, которую успела пропитать кровь, медленно шел на него, протягивая скрюченные пальцы.
— У тебя ж, падла, нос в пазухи ушел! — хрипло прошептал Иван. — Я ж тебя так долбанул… Ты ж, гад, должен был два раза сознание потерять… Ну че прешься?!
Стрелок не реагировал — он продолжал приближаться к Ивану.
Подпрыгнув, Иван нанес стопой сокрушительный удар в корпус. Стрелок отлетел назад, ударившись спиной о стену, и сел. Метнувшись к нему, Иван сорвал маску.
С лица, превратившегося в кровавое месиво, на него смотрели безучастные глаза, не выражавшие совершенно никаких эмоций. Если бы стрелок не шевелился, можно было бы сказать, что глаза принадлежат мертвецу…
— Да кто ж ты такой, мать твою?! — в отчаянии воскликнул Иван, наблюдая за врагом: посидев несколько секунд, тот восстановил дыхание, встал и вновь направился к нему, вытянув перед собой руки.
— Хватит, пожалуй, — неуверенно пробормотал Иван, отступая назад и поднимая ствол пистолета на уровень лица наступающего. — Еще шаг — башку разнесу. Стой, бля!
Стрелок не остановился, проигнорировав его предупреждение.
Почувствовав, как в груди шевельнулся комок какого-то непонятного, доселе не испытанного ужаса, Иван, глядя в бесстрастные глаза врага, нажал на спусковой крючок.
Пуля вошла в щеку и вырвала с обратной стороны головы хороший кусок черепной кости — на стены обильно плеснуло кровью вперемешку с мозгами.
Стрелок продолжал движение. Иван в ужасе зажмурился и хотел было заорать во всю глотку… И в этот момент послышался мягкий стук — тело непонятного врага рухнуло на пол.
Осторожно приблизившись, Иван нащупал артерию на его шее. Пульс отсутствовал. Судорожно вздохнув, Иван метнулся в сенцы, нащупал на стене выключатель и погасил фонарь во дворе. Затем выскользнул за дверь и приставными шагами обошел двор, внимательно прислушиваясь. Тишина.
Аниська и дурачок были мертвы. Убедившись в этом, Иван бросился в баню и в куче своего грязного тряпья отыскал листок с телефоном. Затем побежал в дом, запер входную дверь и набрал номер.
Трубку подняли тотчас же — будто ждали. Иван не обратил на этот факт особого внимания и с ходу нарычал:
— Мне дядю Сашу. Быстро!
— Это я, Иван, — ответил голос. — Что там у тебя?
— У меня тут пять «двухсотых», — сообщил Иван. — Черт знает что…
— О как! — удивился «дядя». — Кавказцы?
— Черт его знает… Одного рассмотрел, но у него рожа расплющена — коленом долбанул…Вообще волос черный. Че делать-то, а?
— Так ты что — пятерых завалил? — с каким-то недоверием поинтересовался «дядя». — Ну ты даешь!
— Да нет — троих, — поправил Иван. — Двое наших — Аниська и этот… дурачок. Если б не он, черт его знает, как вышло бы… Че делать?
— Слушать старших надо! — досадливо воскликнул «дядя». — Че делать… Запрись, ляжь на пол и жди. Мы подъедем. Давай, держись там…
Минут через сорок во двор Иванова дома въехал джип «Чероки» и… катафалк, представленный симпатичным микроавтобусом марки «Форд». Прибыли «дядя», Вовец и двое здоровяков-дегенератов. И еще двое каких-то мужиков с металлическими чемоданами, на крышках которых были отштампованы красные кресты.
— Падай — уматываем отсюда, — буркнул Вовец, распахивая задние дверцы микроавтобуса, и кивнул на незнакомых мужиков. — Ребята тут приберут.
— В каком смысле — «падай»? — удивился Иван, обнаружив, что в катафалке стоит обитый бархатом новенький гроб с гостеприимно сдвинутой крышкой. — Сюда, что ли? Ты че — совсем?
— У них тут схвачено все, — подскочил дядя Саша, тыкая пальцем куда-то за ворота. — Машины тормозят и проверяют, потому такой маскарад… А гроб смотреть никто не будет.
— Ты хочешь сказать, что горцы повязаны с тутошними ментами? — недоверчиво спросил Иван, с явным недружелюбием посматривая на гроб. — Не слишком ли круто?
— Да, так и хочу сказать, — уверенно заявил «дядя». — Мы все выяснили вечерком, можешь не сомневаться. Вон как быстро они тебя нащупали…
Удивлен?
— Не особо, — пожал плечами Иван, укладываясь в гроб. — Эти все могут. Кроватка мне не нравится — вот что.
— Зато без помех выскочим за пределы области, — похабно подмигнул Вовец, закрывая крышку, и плохо пошутил:
— Спи спокойно, дорогой друг…
6
Адольф Мирзоевич, как уже упоминалось ранее, среди психов (пациентов то бишь) и до судьбоносного удара молнией пользовался авторитетом и любовью, вызывая тем самым удивление, а подчас и нескрываемое раздражение коллег. Вполне возможно, что с течением времени маленький уродец, разобравшись всесторонне в самых дремучих тайнах идиотской души, перенес бы эти знания на ближнее окружение за пределами дурдома — не дожидаясь никакого удара сверху.
В этом плане показателен один случай, оставшийся в памяти обитателей клиники ввиду своей нестандартности и чрезвычайности. Произошло это в самом начале врачебной карьеры Адольфа Мирзоевича, буквально спустя три месяца после окончания мединститута…
Да, надо заметить, что погода тогда тоже была не ахти: имел место ненастный осенний день, характеризующийся у многих пациентов клиники усугублением психических расстройств. Ага, и получку тогда тоже давали — аккурат перед обедом. А после обеда по недосмотру слегка нетрезвых санитаров буйнопомешанный Светозар Куньдякин сумел покинуть свою изолированную палату и вырвался во двор, радостно вопя и прыгая, аки половозрелый австралийский кенгуру в период гона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125