группировки Центрального и Левопупыревского районов.
Группировка Центрального района, самая многочисленная и хорошо организованная, насчитывала что-то около 80 «быков» и состояла из шести «бригад», но именоваться в официозе группировкой отчего-то не желала, а по-прежнему обзывалась «Центральной бригадой» — очевидно, братве льстило суровое и прекрасное словосочетание, позаимствованное у идеологов коммунизма.
Бригада имела хороший кусок «земли» и вроде бы не имела оснований жаловаться на жизнь — она контролировала железнодорожный и автовокзалы; восемь приличных кабаков; центральный рынок; пару десятков забегаловок и все торговые учреждения частного характера, находящиеся в Центральном районе.
Руководил группировкой некто Алексей Анисимов по кличке Вовец — долговязый могучий мужычара лет сорока с избитым оспой печальным лицом профессионального киллера. Замечателен сей экземпляр был тем, что имел нестандартное чувство юмора, балансирующее на грани непонимания его окружающими; умненькую и миловидную дочь-хромоножку — вечную свою боль и невысказанную печаль (по дурости великой взял ее разок в младенчестве на «стрелку», где какой-то психопат прострелил ребенку правую коленную чашечку).
Психопата потом собирали по кусочкам, но лучше никому от этого не стало — Аленка на всю жизнь осталась калекой. Помимо вышеперечисленного, Вовец имел приличное состояние, сопоставимое с губернаторским, а вот жены не имел — застрелил под горячую руку парочку благоверных в незрелые годы, и теперь никто из прекрасных дам не желал повторить их участь. А еще Вовец имел странноватую на неискушенный взгляд свиту: его постоянно окружали несколько могучих атлетов с удивительной антропометрией, способных гнуть ломы и без особого труда рвать цепи. Несомненным достоинством бригадировой свиты являлось патологическое бесстрашие и феноменальная преданность хозяину. Эти два качества с лихвой компенсировали малю-ю-ю-сенький недостаток, присущий каждому представителю ближнего окружения Вовца: атлеты были ярко выраженными дегенератами и в свое время длительный период провели в небезызвестном вам приютненском дурдоме, где их с переменным успехом пытались привести в божеский вид.
Какими мотивами руководствовался Вовец, окружая себя уродами, никто интересоваться не рисковал. У всех на памяти был случай, когда один из залетных «смежников», не владеющий обстановкой, в процессе шумного застолья под пьяную руку зло посмеялся над кем-то из бригадировой свиты. Смежника никто более не имел счастья лицезреть в Ложбинске, а спустя три месяца после его исчезновения кто-то из братвы, ездивший по делам в суверенную Мордовию, под большим секретом сообщил узкому кругу соратников, что, оказывается, нетактичный смехуян отчего-то вдруг заделался пациентом Саранской психиатрической больницы, куда его поместили с многообещающим диагнозом: маниакально-депрессивный психоз, обусловленный непроходящим паническим страхом перед насильственным групповым актом анального секса. Такие вот страсти.
Сам же бригадир свою странную приверженность к идиотскому контингенту объяснял очень просто.
— Моя палата номер шесть… — ласково говаривал, бывало, Вовец, поглаживая по квадратным шишковатым черепам своих атлетов, радостно гыкавших в ответ и пускавших слюни в припадке щенячьей преданности. — Эти никогда не предадут и спину прикроют. Любого за меня порвут — как звать не спросят…
Левопупыревская группировка была вдвое меньше по численности, нежели Центральная бригада, — район, входящий в зону ее ответственности, был также во много раз меньше по площади, чем Центральный. Особенность данной территории заключалась в том, что на ней располагалась обширная зона отдыха: два парка с аттракционами, закусочными-бистро и павильонами игровых автоматов; речной вокзал с двумя лодочными станциями, а также китайская община, именуемая в простонародье Шанхаем.
Этот самый Шанхай, существовавший вроде бы сам по себе, тем не менее подчинялся (после ряда кровавых разборок) Левопупыревской группировке и давал солидную прибыль. В обороте Шанхайской дарк-индустрии числились такие заманчивые составляющие, как:
— китайская толкучка, располагавшаяся непосредственно в Шанхае;
— многочисленные «нычки», где можно было в интимной обстановке и за умеренную плату отпробовать цветных глюков:
— китайские малолетние проститутки чрезвычайно миниатюрного телосложения, пользовавшиеся большим cnpoсом у белого населения Ложбинской области;
— китайские же малолетние педерасты, имевшие ошеломляющий успех в среде богатых жопошников Ложбинска.
Вот такой замечательный район принадлежал Левопупыревской группировке, возглавлял которую некто Иегу-дейл Фуфайдеркало — этнический серб по кличке Засада.
В самостоятельном существовании Левопупыревского района явно прослеживалась двоякая историческая несправедливость. Дело в том, что ранее, лет этак пятнадцать назад, этого района, как, впрочем, и Правопупыревского, не было и в помине. Территория нынешнего Левопупыревского района — вся парковая зона и китайская община — входила в состав района Центрального, а ныне существующий Правопупыревский район, что на другом берегу Ложбинки, именовался Заречненским. Но вот случилось так, что какой-то яйцеголовый академик-историк откуда-то выкопал, что во время ВОВ уроженцы Ложбинска Никифор и Автандил Пупыревы, служившие в войсках НКВД, геройски пали на поле брани где-то под Можайском, грудью встав на пути несметных вражеских полчищ и навеки овеяв себя неувядаемой славой. Как только данный факт стал достоянием общественности, в наименованиях городского масштаба произошли трогательные изменения. Решением горсовета при участии ветеранов ВОВ часть Центрального района и Заречненский переименовали соответственно в Лево-и Правопупыревские, а на берегу Ложбинки, неподалеку от второй лодочной станции, воздвигли чугунный монумент.
Году этак в 1991-м тот же яйцеголовый академик вдруг откуда-то раскопал, что братья Пупыревы, оказывается, состояли в расстрельной команде и являлись чуть ли не первыми действующими лицами трагедии в Куропатах, а под Можайском их обоих застрелила из охотничьего ружья какая-то местная проститутка в процессе дикой оргии. На этом факте он состряпал целый научный труд, но отыграть обратно не вышло: горсовет, получив задокументированное подтверждение своей былой оплошности, отчего-то не пожелал менять названия — все осталось, как и было.
Вторая историческая несправедливость заключалась в том, что, несмотря на козни разнообразных яйцеголовых и происки горсовета, Левопупыревский район искони контролировался группировкой района Центрального, но предшественник Вовца — некто Фугас, умерший неестественной смертью холодной декабрьской ночью 1991 года, за две недели до своей кончины пролопушил филиал, включавший зону отдыха и Шанхай, и эти прекрасные составляющие как-то безболезненно и вроде бы самопроизвольно отошли под сень покровительства уже известного вам Засады, возникшего черт знает откуда на волне смутного времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Группировка Центрального района, самая многочисленная и хорошо организованная, насчитывала что-то около 80 «быков» и состояла из шести «бригад», но именоваться в официозе группировкой отчего-то не желала, а по-прежнему обзывалась «Центральной бригадой» — очевидно, братве льстило суровое и прекрасное словосочетание, позаимствованное у идеологов коммунизма.
Бригада имела хороший кусок «земли» и вроде бы не имела оснований жаловаться на жизнь — она контролировала железнодорожный и автовокзалы; восемь приличных кабаков; центральный рынок; пару десятков забегаловок и все торговые учреждения частного характера, находящиеся в Центральном районе.
Руководил группировкой некто Алексей Анисимов по кличке Вовец — долговязый могучий мужычара лет сорока с избитым оспой печальным лицом профессионального киллера. Замечателен сей экземпляр был тем, что имел нестандартное чувство юмора, балансирующее на грани непонимания его окружающими; умненькую и миловидную дочь-хромоножку — вечную свою боль и невысказанную печаль (по дурости великой взял ее разок в младенчестве на «стрелку», где какой-то психопат прострелил ребенку правую коленную чашечку).
Психопата потом собирали по кусочкам, но лучше никому от этого не стало — Аленка на всю жизнь осталась калекой. Помимо вышеперечисленного, Вовец имел приличное состояние, сопоставимое с губернаторским, а вот жены не имел — застрелил под горячую руку парочку благоверных в незрелые годы, и теперь никто из прекрасных дам не желал повторить их участь. А еще Вовец имел странноватую на неискушенный взгляд свиту: его постоянно окружали несколько могучих атлетов с удивительной антропометрией, способных гнуть ломы и без особого труда рвать цепи. Несомненным достоинством бригадировой свиты являлось патологическое бесстрашие и феноменальная преданность хозяину. Эти два качества с лихвой компенсировали малю-ю-ю-сенький недостаток, присущий каждому представителю ближнего окружения Вовца: атлеты были ярко выраженными дегенератами и в свое время длительный период провели в небезызвестном вам приютненском дурдоме, где их с переменным успехом пытались привести в божеский вид.
Какими мотивами руководствовался Вовец, окружая себя уродами, никто интересоваться не рисковал. У всех на памяти был случай, когда один из залетных «смежников», не владеющий обстановкой, в процессе шумного застолья под пьяную руку зло посмеялся над кем-то из бригадировой свиты. Смежника никто более не имел счастья лицезреть в Ложбинске, а спустя три месяца после его исчезновения кто-то из братвы, ездивший по делам в суверенную Мордовию, под большим секретом сообщил узкому кругу соратников, что, оказывается, нетактичный смехуян отчего-то вдруг заделался пациентом Саранской психиатрической больницы, куда его поместили с многообещающим диагнозом: маниакально-депрессивный психоз, обусловленный непроходящим паническим страхом перед насильственным групповым актом анального секса. Такие вот страсти.
Сам же бригадир свою странную приверженность к идиотскому контингенту объяснял очень просто.
— Моя палата номер шесть… — ласково говаривал, бывало, Вовец, поглаживая по квадратным шишковатым черепам своих атлетов, радостно гыкавших в ответ и пускавших слюни в припадке щенячьей преданности. — Эти никогда не предадут и спину прикроют. Любого за меня порвут — как звать не спросят…
Левопупыревская группировка была вдвое меньше по численности, нежели Центральная бригада, — район, входящий в зону ее ответственности, был также во много раз меньше по площади, чем Центральный. Особенность данной территории заключалась в том, что на ней располагалась обширная зона отдыха: два парка с аттракционами, закусочными-бистро и павильонами игровых автоматов; речной вокзал с двумя лодочными станциями, а также китайская община, именуемая в простонародье Шанхаем.
Этот самый Шанхай, существовавший вроде бы сам по себе, тем не менее подчинялся (после ряда кровавых разборок) Левопупыревской группировке и давал солидную прибыль. В обороте Шанхайской дарк-индустрии числились такие заманчивые составляющие, как:
— китайская толкучка, располагавшаяся непосредственно в Шанхае;
— многочисленные «нычки», где можно было в интимной обстановке и за умеренную плату отпробовать цветных глюков:
— китайские малолетние проститутки чрезвычайно миниатюрного телосложения, пользовавшиеся большим cnpoсом у белого населения Ложбинской области;
— китайские же малолетние педерасты, имевшие ошеломляющий успех в среде богатых жопошников Ложбинска.
Вот такой замечательный район принадлежал Левопупыревской группировке, возглавлял которую некто Иегу-дейл Фуфайдеркало — этнический серб по кличке Засада.
В самостоятельном существовании Левопупыревского района явно прослеживалась двоякая историческая несправедливость. Дело в том, что ранее, лет этак пятнадцать назад, этого района, как, впрочем, и Правопупыревского, не было и в помине. Территория нынешнего Левопупыревского района — вся парковая зона и китайская община — входила в состав района Центрального, а ныне существующий Правопупыревский район, что на другом берегу Ложбинки, именовался Заречненским. Но вот случилось так, что какой-то яйцеголовый академик-историк откуда-то выкопал, что во время ВОВ уроженцы Ложбинска Никифор и Автандил Пупыревы, служившие в войсках НКВД, геройски пали на поле брани где-то под Можайском, грудью встав на пути несметных вражеских полчищ и навеки овеяв себя неувядаемой славой. Как только данный факт стал достоянием общественности, в наименованиях городского масштаба произошли трогательные изменения. Решением горсовета при участии ветеранов ВОВ часть Центрального района и Заречненский переименовали соответственно в Лево-и Правопупыревские, а на берегу Ложбинки, неподалеку от второй лодочной станции, воздвигли чугунный монумент.
Году этак в 1991-м тот же яйцеголовый академик вдруг откуда-то раскопал, что братья Пупыревы, оказывается, состояли в расстрельной команде и являлись чуть ли не первыми действующими лицами трагедии в Куропатах, а под Можайском их обоих застрелила из охотничьего ружья какая-то местная проститутка в процессе дикой оргии. На этом факте он состряпал целый научный труд, но отыграть обратно не вышло: горсовет, получив задокументированное подтверждение своей былой оплошности, отчего-то не пожелал менять названия — все осталось, как и было.
Вторая историческая несправедливость заключалась в том, что, несмотря на козни разнообразных яйцеголовых и происки горсовета, Левопупыревский район искони контролировался группировкой района Центрального, но предшественник Вовца — некто Фугас, умерший неестественной смертью холодной декабрьской ночью 1991 года, за две недели до своей кончины пролопушил филиал, включавший зону отдыха и Шанхай, и эти прекрасные составляющие как-то безболезненно и вроде бы самопроизвольно отошли под сень покровительства уже известного вам Засады, возникшего черт знает откуда на волне смутного времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125