— Бригадир задумчиво нахмурился и нехорошо цыкнул зубом. — Но сначала запишем. За-ши-бись… Только вот… голову тебе отрежут, — деловито присовокупил Вовец. — Угу… Голову надо на центровой сходняк отвезти.
Пульман слегка отстранился и жестом остановил его:
— Я бы на твоем месте не торопился, товарищ Анисимов. Тут кое-какие детали необходимо уточнить. А то больно интересная штуковина может получиться! Знаешь, как бывает: поспешишь — людей насмешишь.
— А я и не тороплюсь, — согласно кивнул Вовец, усаживаясь на место. — Куда уж теперь торопиться… Но только смотри — ежели врешь, гад, я тебя…
— Не вру, не вру, — успокоил его Пульман. — Куда уж мне врать — себе дороже!
— Ага, — поддержал Вовец. — Понятливый ты, головастик… Ну, давай излагай, психиатр.
— Психотерапевт, — поправил Пульман. — Бывший к тому же — теперь я заместитель заведующего клиникой.
— А, те же яйца, только в профиль, — небрежно махнул рукой бригадир. — Ты теперь вообще бывший — при любом раскладе. Труп, одним словом.
— Труп, говоришь? — неприятно прищурился Пульман. — При любом раскладе, говоришь?
— Ага, при любом, — согласно кивнул Вовец.
— Ну-ну, — зловеще ухмыльнулся Адольф Мирзоевич. — Значит, так.
Малика проткнул ломом твой человечек, некто Глазырин — «погоняло», как вы изволите выражаться, — Глаз. На этом… эмм… на «стреме» стоял при свершении этого гнусного злодеяния другой твой человечек — некто Карев, «погоняло» — Кара, фантазией, увы, господь вас не счел нужным наделить… Ага… Далее:
Калгана забили, опять же твои люди: Большой Егор, Пика и Епифан. Знакомые имена улавливаешь? Вижу-вижу — улавливаешь… А теперь — самое интересное, уважаемый господин Анисимов… Все эти мерзости они сотворили по твоему личному распоряжению…
Заметив, что лицо бригадира вытянулось от изумления, а пальцы правой руки шарят по столу, нащупывая рукоять «ТТ», Пульман поспешно добавил:
— Но-но, братан! Брата-ан! Не надо резких движений! Этих парней можно пытать, протестировать на полиграфе, даже, если шибко приспичит, вкатить инъекцию пентонала: они в любом случае покажут, что было именно так, как я сказал. Причем, прошу заметить, они в этом абсолютно уверены — никаких натяжек и легенд.
— Значит, ты в натуре… действительно гипнотизер, — тихо пробормотал Вовец, взяв в руку со стола пистолет. — Значит, в самом деле можешь…
— Ага, действительно, — подтвердил Пульман, опасливо поглядывая на оружие. — Только ты того… положи пистоль обратно! Не надо думать, что, если я внешне неказист, значит, и внутри совсем идиот! Если со мной что-то случится, у трех моих хороших знакомых есть кассеты с записями показаний твоих людей. Они отправят эти кассеты прямиком кому надо — то-то будет потеха! В жизни, сам понимаешь, всякое бывает… Вот я и застраховался на всякий случай.
— Так-так. — Вовец задумчиво почесал стволом начинающий седеть висок и предложил:
— Ну а вот… ежели, допустим, я буду тебя сильно пытать и заставлю сказать правду? Правду твою запишу на диктофон и потом предъявлю кому следует? У меня такие спецы есть — ты через две минуты с начала процедуры начнешь колоться, как в исповедальне. Как?
— Ну что ты, бригадир, прям как маленький! — криво ухмыльнулся Адольф Мирзоевич. — А я скажу, что это ты под пытками заставил меня сказать то, что тебе нужно. И потом: ну кто поверит? Ты посмотри на меня, посмотри! Ну разве можно поверить, что я — такой маленький, такой невзрачный, такой худющий… и вдруг! А?
— Да… складно излагаешь, сволота, — задумался Вовец. — Так-так… Так. — Он немного поразмышлял, мучительно морща лоб, затем нажал клавишу домофона на краю стола и распорядился:
— Жека! Ну-ка, быстренько — сыскать и доставить мне сюда этих — Большого Егора, Пику и Епифана. Потом заскочи в подвал, там Глаз и Кара шары гоняют — ко мне обоих, бегом! И еще — давай-ка возьми диктофон… хотя нет, ничего брать не надо. Давай ко мне этих — и мигом!
— Желаете очную ставку произвести, господин Анисимов? — язвительно поинтересовался Пульман, когда бригадир отпустил клавишу домофона и вновь повернулся к нему. — Так ведь они вам хором скажут, что ни разу в жизни меня не видели. И будут при этом совершенно искренни.
— Ничего я не желаю. — Вовец мрачно помотал головой. — Просто надо с пацанами кое о чем поболтать.
— Ну-ну, дело хозяйское. — Адольф Мирзоевич поудобнее устроился на диване и посмотрел на часы. — Выпить не дашь чего-нибудь?
— Ага — выпить тебе… Хочешь ужраться до поросячьего визга? — подозрительно прищурился бригадир. — Чтобы! не так страшно было? Не получится, красивый мой! Придется трезвым помирать.
— Зажал 50 грамм, да?! — Пульман скривился презрительно. — Ну и жлоб же ты! А еще — бригадир Центрального района… Звучит-то как!
— Хм! Жлоб… — Вовец в раздумье побарабанил пальцами по столу. — Жлоб… Ладно, хрен с тобой. 50 грамм налью — грех человека перед смертью обижать. — Не вставая с места, он протянул длинную руку к шкафу позади стола и извлек початую бутылку всамделишного на вид кизлярского «Багратиона», оттуда же достал фужер. Плеснув в него немного коньяку, бригадир ловко запустил фужер по полированной поверхности стола в сторону гостя: тому пришлось привскочить с дивана, чтобы успеть его подхватить. Живо опрокинув фужер, Адольф Мирзоевич довольно почмокал губами и вдруг, посмотрев в окно, зверски выпучил глаза, удивленно воскликнув при этом:
— Твою мать, а!
Вовец моментально схватил со стола пистолет и, отъехав в кресле за шкаф, мастерски развернулся к окну, изготовившись для стрельбы из положения «сидя в кресле из-за шкафа». Адольф Мирзоевич тем временем перегнулся через стол, ловко завладел бутылкой и, отскочив назад, быстренько засосал из горла грамм двести — не меньше. Поморщившись и утробно икнув, он поставил коньяк откуда взял, погрозил хозяину пальчиком и уселся обратно на диван.
— Ну ты, дегенерат! — недовольно начал было Вовец, но передумал и махнул рукой. — Впрочем, хрен с тобой… Ну-ка, пока не окосел, расскажи — чего ты там напридумывал?
— Извольте. — Пульман сладко зевнул и скрестил руки на груди, гордо выпятив подбородок. — Условия почти те же. Я, как вы выражаетесь… эмм… о! Отмазываю тебя. Отмазываю перед «братвой» — раз. Возвращаю тебе Левопупыревский район — два. Сколько у тебя тогда солдат будет?
— Чего? — удивился Вовец. — Каких солдат? Откуда?
— Ну этих… — Адольф Мирзоевич поморщился. — Как их там… А — «быков»! Сколько будет «быков»?
— А, вон что… Ну — стволов под сто двадцать. Да, где-то около того… Но это в том случае, если добровольно пойдут. Если залупятся — хрен его знает, что тогда вообще получится. Мочилово будет — ой-е-ей…
— Куда, в задницу, денутся с подводной лодки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Пульман слегка отстранился и жестом остановил его:
— Я бы на твоем месте не торопился, товарищ Анисимов. Тут кое-какие детали необходимо уточнить. А то больно интересная штуковина может получиться! Знаешь, как бывает: поспешишь — людей насмешишь.
— А я и не тороплюсь, — согласно кивнул Вовец, усаживаясь на место. — Куда уж теперь торопиться… Но только смотри — ежели врешь, гад, я тебя…
— Не вру, не вру, — успокоил его Пульман. — Куда уж мне врать — себе дороже!
— Ага, — поддержал Вовец. — Понятливый ты, головастик… Ну, давай излагай, психиатр.
— Психотерапевт, — поправил Пульман. — Бывший к тому же — теперь я заместитель заведующего клиникой.
— А, те же яйца, только в профиль, — небрежно махнул рукой бригадир. — Ты теперь вообще бывший — при любом раскладе. Труп, одним словом.
— Труп, говоришь? — неприятно прищурился Пульман. — При любом раскладе, говоришь?
— Ага, при любом, — согласно кивнул Вовец.
— Ну-ну, — зловеще ухмыльнулся Адольф Мирзоевич. — Значит, так.
Малика проткнул ломом твой человечек, некто Глазырин — «погоняло», как вы изволите выражаться, — Глаз. На этом… эмм… на «стреме» стоял при свершении этого гнусного злодеяния другой твой человечек — некто Карев, «погоняло» — Кара, фантазией, увы, господь вас не счел нужным наделить… Ага… Далее:
Калгана забили, опять же твои люди: Большой Егор, Пика и Епифан. Знакомые имена улавливаешь? Вижу-вижу — улавливаешь… А теперь — самое интересное, уважаемый господин Анисимов… Все эти мерзости они сотворили по твоему личному распоряжению…
Заметив, что лицо бригадира вытянулось от изумления, а пальцы правой руки шарят по столу, нащупывая рукоять «ТТ», Пульман поспешно добавил:
— Но-но, братан! Брата-ан! Не надо резких движений! Этих парней можно пытать, протестировать на полиграфе, даже, если шибко приспичит, вкатить инъекцию пентонала: они в любом случае покажут, что было именно так, как я сказал. Причем, прошу заметить, они в этом абсолютно уверены — никаких натяжек и легенд.
— Значит, ты в натуре… действительно гипнотизер, — тихо пробормотал Вовец, взяв в руку со стола пистолет. — Значит, в самом деле можешь…
— Ага, действительно, — подтвердил Пульман, опасливо поглядывая на оружие. — Только ты того… положи пистоль обратно! Не надо думать, что, если я внешне неказист, значит, и внутри совсем идиот! Если со мной что-то случится, у трех моих хороших знакомых есть кассеты с записями показаний твоих людей. Они отправят эти кассеты прямиком кому надо — то-то будет потеха! В жизни, сам понимаешь, всякое бывает… Вот я и застраховался на всякий случай.
— Так-так. — Вовец задумчиво почесал стволом начинающий седеть висок и предложил:
— Ну а вот… ежели, допустим, я буду тебя сильно пытать и заставлю сказать правду? Правду твою запишу на диктофон и потом предъявлю кому следует? У меня такие спецы есть — ты через две минуты с начала процедуры начнешь колоться, как в исповедальне. Как?
— Ну что ты, бригадир, прям как маленький! — криво ухмыльнулся Адольф Мирзоевич. — А я скажу, что это ты под пытками заставил меня сказать то, что тебе нужно. И потом: ну кто поверит? Ты посмотри на меня, посмотри! Ну разве можно поверить, что я — такой маленький, такой невзрачный, такой худющий… и вдруг! А?
— Да… складно излагаешь, сволота, — задумался Вовец. — Так-так… Так. — Он немного поразмышлял, мучительно морща лоб, затем нажал клавишу домофона на краю стола и распорядился:
— Жека! Ну-ка, быстренько — сыскать и доставить мне сюда этих — Большого Егора, Пику и Епифана. Потом заскочи в подвал, там Глаз и Кара шары гоняют — ко мне обоих, бегом! И еще — давай-ка возьми диктофон… хотя нет, ничего брать не надо. Давай ко мне этих — и мигом!
— Желаете очную ставку произвести, господин Анисимов? — язвительно поинтересовался Пульман, когда бригадир отпустил клавишу домофона и вновь повернулся к нему. — Так ведь они вам хором скажут, что ни разу в жизни меня не видели. И будут при этом совершенно искренни.
— Ничего я не желаю. — Вовец мрачно помотал головой. — Просто надо с пацанами кое о чем поболтать.
— Ну-ну, дело хозяйское. — Адольф Мирзоевич поудобнее устроился на диване и посмотрел на часы. — Выпить не дашь чего-нибудь?
— Ага — выпить тебе… Хочешь ужраться до поросячьего визга? — подозрительно прищурился бригадир. — Чтобы! не так страшно было? Не получится, красивый мой! Придется трезвым помирать.
— Зажал 50 грамм, да?! — Пульман скривился презрительно. — Ну и жлоб же ты! А еще — бригадир Центрального района… Звучит-то как!
— Хм! Жлоб… — Вовец в раздумье побарабанил пальцами по столу. — Жлоб… Ладно, хрен с тобой. 50 грамм налью — грех человека перед смертью обижать. — Не вставая с места, он протянул длинную руку к шкафу позади стола и извлек початую бутылку всамделишного на вид кизлярского «Багратиона», оттуда же достал фужер. Плеснув в него немного коньяку, бригадир ловко запустил фужер по полированной поверхности стола в сторону гостя: тому пришлось привскочить с дивана, чтобы успеть его подхватить. Живо опрокинув фужер, Адольф Мирзоевич довольно почмокал губами и вдруг, посмотрев в окно, зверски выпучил глаза, удивленно воскликнув при этом:
— Твою мать, а!
Вовец моментально схватил со стола пистолет и, отъехав в кресле за шкаф, мастерски развернулся к окну, изготовившись для стрельбы из положения «сидя в кресле из-за шкафа». Адольф Мирзоевич тем временем перегнулся через стол, ловко завладел бутылкой и, отскочив назад, быстренько засосал из горла грамм двести — не меньше. Поморщившись и утробно икнув, он поставил коньяк откуда взял, погрозил хозяину пальчиком и уселся обратно на диван.
— Ну ты, дегенерат! — недовольно начал было Вовец, но передумал и махнул рукой. — Впрочем, хрен с тобой… Ну-ка, пока не окосел, расскажи — чего ты там напридумывал?
— Извольте. — Пульман сладко зевнул и скрестил руки на груди, гордо выпятив подбородок. — Условия почти те же. Я, как вы выражаетесь… эмм… о! Отмазываю тебя. Отмазываю перед «братвой» — раз. Возвращаю тебе Левопупыревский район — два. Сколько у тебя тогда солдат будет?
— Чего? — удивился Вовец. — Каких солдат? Откуда?
— Ну этих… — Адольф Мирзоевич поморщился. — Как их там… А — «быков»! Сколько будет «быков»?
— А, вон что… Ну — стволов под сто двадцать. Да, где-то около того… Но это в том случае, если добровольно пойдут. Если залупятся — хрен его знает, что тогда вообще получится. Мочилово будет — ой-е-ей…
— Куда, в задницу, денутся с подводной лодки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125