Вероятно, было бы целесообразным утверждать, что там, где мы сталкиваемся с общностью наделенных развитой психикой субъектов, наряду с такими началами, как генотип и фенотип, должно существовать и нечто третье – некоторый этотип популяции (этноса).
(Здесь можно было бы заметить, что категория "этотип", скорее, характеризует один только внешний, то есть доступный стороннему взгляду слой этого сложноструктурированного движения, развертывающегося одновременно на всех уровнях строении живого тела. Но если уж на то пошло, выработка определений – вообще представляет собой занятие, которое доступно далеко не каждому. Впрочем, дело ведь не в формальной номенклатуре понятий, ибо животворит их и в самом деле только дух…)
При этом, как представляется, совершенно бессмысленно спорить о том, "кто более матери-истории ценен", по-другому говоря, что более существенно в организации одухотворенного бытия – генотип или вот это новообразование живой материи. Ведь вовсе не исключено, что оба эти начала как-то по-своему взаимодействуют и взаимоопределяют друг друга. Иными словами, законы формирования генотипа должны способствовать закреплению позитивных этотипических новообретений социума, в свою очередь, динамика развития этотипа должна быть в состоянии способствовать накоплению им благоприятных генотипических перемен. Проводя аналогию между известными биологическими понятиями (генотипа и фенотипа), можно говорить о постоянном взаимопереходе генотипических характеристик в этотипические и обратно.
Но если так, то созидаемая любой этнической общностью культура оказывается началом, способным не только цементировать духовное единство поколений, но и выполнять охранительную функцию. Больше того, в своей крайней форме она способна играть даже терапевтическую роль, исцеляя многие травмы, наносимые нам условиями и нашего бытия, и нашего общежития.
Чем богаче культура, тем более глубоко и прочно вписан ее субъект в те сокровенные ритмы, из которых и складывается интегральная форма существования всей окружающей его среды. Поэтому и существование отдельно взятых индивидов оказывается тем более гармонизированным с ней, а через нее и со всем космосом, чем более полно усваивается ими культура их этноса. При этом следовало бы заметить, что сколько-нибудь существенные отличия в уровне культуры могут существовать прежде всего на уровне индивидов, принадлежащих к какому-то одному роду. Именно – и, вероятно, только – здесь можно говорить о количественной разнице, ведь, как известно, любые количественные сопоставления корректны только в пределах одного общего для всех качества. Интегральные же культуры разных этнических групп противостоят друг другу прежде всего в качественном отношении. Они могут быть иными, но видеть в существующих между ними отличиях разную степень их отстояния от какой-то единой и обязательной для всех абстрактной вершины, как правило, некорректно. Хотя, разумеется, это и не исключает возможности прямого количественного сопоставления между собой каких-то отдельных параметров разных этнических культур.
8.2. Эволюция культуры
Но если уж мы упомянули о соотношении всеобщего и единичного, то следует сказать и то, что в этотипах, имманентных, наверное, любым этническим группам, общего, объединяющего их, должно быть никак не меньше того, что способно воздвигнуть между ними какие-то барьеры. Ведь в конце концов не только Космос, но и данная всем нам в удел планета – одна. А значит, глубокое родство всех со всеми должно наличествовать, несмотря на все отличия ландшафтов, почв, климата, цвета кожи, волос, анатомических особенностей и так далее, и так далее, и так далее. В свою очередь, именно последнее обстоятельство и предстает как глубинная основа того обстоятельства, что даже формулируемые на разных континентах, законы регулирования совместного бытия имеют много общего между собой.
Вот только хотелось бы предостеречь: никоим образом нельзя отождествлять ни сами законы с велениями совести, ни это единство с всеобщностью категорического императива человеческой нравственности. Все это столь же противоположные начала, сколь вообще противоположны, а зачастую и враждебны материальное и идеальное; каждое из них – не более чем своеобразная проекция на плоскость инобытия другого. Поэтому вовсе не удивительно, что не только национальные законодательства не поддаются никакой унификации, но и сами представления народов о праве (и даже шире того – о справедливости, правильности, праведности, ибо все это однокоренные понятия) далеко не во всем согласны между собой, и часто конфликтуют друг с другом. Действительно общим является только то, что так и остается неизречимым в слове любого народа, а значит, не поддающимся никакой формализации. Основой того, что и в самом деле объединяет всех нас, является ускользающая от любого анализа иррациональность. В сущности, точно так же ускользает от любого, даже вооруженного самым совершенным инструментарием, поиска мистическое вместилище нашей души, таинственной субстанции, вбирающей в себя все сущностные определения человеческой личности. Во всем этом нет ничего удивительного, ибо в какой-то более высокой, нежели та, что доступна физическому измерению, действительности, и она, и общее в человеческом слове являют собой разные имена одного и того же.
Этим одним, как мы уже видели, выступает то ли некий семантический ноль, обладающий, однако, парадоксальными свойствами абсолютного физического вакуума, порождающего из себя все определения вещества, то ли смысловая бездна, в которой тают четкие контуры любых определений. Именно и только ему дано формировать и душу отдельной смертной монады, и душу целого народа – самую сердцевину его культуры. Только в его всепорождающей и одновременно всепоглощающей стихии отдельно взятый индивид каким-то невероятием оказывается равным своему роду, в то время как род парадоксальным образом становится малой частью его самого…
Культура, а значит, и вливающийся в общий ритм дыхания планеты этотип этноса формируется не вдруг – века должны миновать, прежде чем установится гармония бытия новообразующейся общности с естественно-природным ее окружением. Но важно иметь в виду еще и вот что: такая гармония может установиться только при сохранении стабильности бытия самого народа, высокая культура не может сформироваться там, где этой стабильности нет и в помине, где частые потрясения и катаклизмы сопровождают всю его историю. Говоря лапидарным языком, культура – это своеобразная идеология лишь некоторой константы общественного бытия.
Несмотря на все потрясения и перевороты, которые могут заметно сдерживать развитие, скорость формирования этотипа, которому и предстоит играть решающую роль в истории этноса, все же несопоставима со скоростью сугубо биологических механизмов становления новых поведенческих инстинктов, со скоростью естественного биологического отбора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50