Он не знал, хватит ли ему сил, чтобы представить, что произошло в дальнейшем.
Прижав руки к вискам, он вышел из кухни и подошел к задней двери, а затем прошел в тесный коридор. На последней ступени узкой лестницы – когда-то, в старые времена, она предназначалась для слуг – он обнаружил еще одно кровавое пятно.
Значит, выбежав из кладовки, она начала карабкаться по лестнице. Он застонал и присел на последнюю ступеньку.
Его тело, казалось, утратило вес, и было достаточно легкого толчка, чтобы оно взлетело вверх. Тяжело дыша, он начал подниматься.
На полпути вверх по лестнице Ричард обнаружил засохшее пятно крови прямо под перилами. На самом верху была еще одна кровавая лужа, которая уже высохла и приобрела коричневый цвет.
Ричард шел в ту комнату, которую они с Лаурой выбрали для детской: эта комната ближе всего к лестнице, именно туда бы она и побежала. Сжав кулаки, Ричард замер у дверей детской и опять почувствовал тот же неприятный запах – теперь он узнал запах крови. Он осторожно отворил двери.
На ковре комнаты лежала какая-то серебристо-коричневая вещь. Ричарду понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это человеческое тело, и еще через секунду он узнал его. Лаура застыла, опираясь спиною о стену детской, а вокруг нее, словно краска, расплескалась кровь. Ричард дико и громко застонал, он походил на обезумевшее животное. Он включил свет, стараясь сдержать душившие его рыдания. Ламп тоже покаталась на спине Дракона, бесформенный маленький комочек, который должен был превратиться в Филиппу. Она лежала рядом с Лаурой, вернее тем, что от нее осталось.
Лаурин рот был открыт, глаза смотрели на него; рот Ламп тоже был открыт. Ричард стоял над ними; его охватил такой ступор, что он не мог даже задрожать. Наконец он посмотрел на распоротый живот жены, в котором копошились мухи.
Ричард закричал так громко, что это усилие позволило ему выбежать из детской в холл.
6
В темной гостиной сидело существо, которое когда-то было доктором Реном Ван Хорном, и пристально смотрело в зеркало. В нем отражались картины разрушений и опустошения: дымящиеся груды кирпичей, горящие остовы домов – невозможно было понять, к какому времени относятся эти пейзажи. Улицы завалены обломками искореженного бетона, здания сгорели до основания, мосты обрушились в воду, ветер разносил по воздуху тучи золы, и повсюду взмывали в небо языки пламени. На какое-то мгновение возникший порыв ветра прибивал их к земле, но еще мгновение спустя они разгорались сильнее…
На поверхности зеркала возникали новые картины. Лица плачущих детей, войска, марширующие по широким улицам городов, окопы, рвы и колючая проволока Первой мировой войны, истощенные тела жертв концентрационных лагерей… Это тоже не относилось к определенному времени и представляло как прошлое, так и будущее. Дети со вздутыми животами, лица стариков, истощенные мужчины и женщины, ищущие пропитание на бесплодных склонах.
Потом в гигантской волне крови существо увидело лица тех, кто умер с семнадцатого июня: Джой Риччи, Томас Гай и Гарни Вашингтон, Стоуни Фрайдгуд и Эстер Гудолл, Гарри и Бэйб Зиммер, пятнадцать пожарников, Бобби Фриц и все остальные, – их лица и тела мелькали в красной волне.
Затем огромная волна спала, и существо в гостиной Рена Ван Хорна увидело детей, плывущих в море от Грейвсенд-бич. Они заставляли себя плыть за буйки, заставляли себя плыть даже тогда, когда не оставалось сил, чтобы поднять руку над тяжелой розовой водой… Потом он увидел, что они плывут назад, к берегу, только теперь их тела были покрыты илом и опутаны водорослями.
Он повернулся в кресле, чтобы голодными глазами взглянуть на то, что происходило за окном, обращенным на Саунд.
Да, на волноломе, на самом краю лужайки стояла молчаливая толпа. Он подошел к окнам и пригласил их зайти внутрь.
Первым через открытое окно забрался маленький мальчик, одетый в шорты и лохмотья, которые напоминали старую голубую майку. На ней все еще можно было различить изображение Йоды.
7
Внутренности пылали, голова была тяжелой. Томми Турок нес дежурство на углу Риверфронт-авеню и Пост-роад.
Он только недавно отошел от тяжелейшего гриппа и сейчас понимал, что должен был бы побыть еще несколько деньков дома. В глазах все двоилось, он потряс головой. В животе бурчало – похоже, что скоро придется нанести очередной визит в вонючий маленький туалет позади «Абразию Ликер». Магазинчик находился справа от него, на юго-восточном углу. Ему просто повезло, думал Турок, что он подхватил этот грипп самым последним: к тому времени, когда он заболел, все остальные отошли от болезни настолько, что уже даже не помнили, насколько плохо они себя чувствовали. Единственное, что их заботило, это найти замену Турку на посту и отметить дни болезни в рабочем табеле. Турок, правда, был глубоко обижен тем, что никто из коллег не пришел его проведать (если бы он не был так раздражен, то припомнил бы, как часто и громко он кричал об ублюдках, которые вечером вдруг пожаловали в его маленький домик на колесах, – совершенно естественно, что любой человек решил бы, что Турок терпеть не может, когда кто-нибудь нарушает его покой).
Этим утром на посту происходило что-то невообразимое.
Во-первых, эта чертова кнопка, во-вторых, кабы его воля, то эти гражданские сели бы за руль тогда, когда у него на ладони выросли бы волосы. Любой полицейский, несущий службу, знает, как преображаются за рулем спокойные, мягкие люди: они вопят, кричат, высовываясь из окон, нетерпеливо сигналят чуть притормозившим машинам – словом, ведут себя как дикари. Но сегодня все выглядело еще хуже обычного. Турок знал, что несколько детей буквально чудом не угодили сегодня под колеса. Чаще, чем обычно, раздавались утром громкие гудки машин, остановившихся перед красным светофором на Пост-роад. Часть неприятностей была связана с кнопкой управления светофором, но в основном – с обыкновенным нетерпением. В какое бы место ни посадить этих гражданских, все будет лучше, чем за руль автомобиля. Хуже всего то, что этим утром произошли два небольших столкновения – для этого угла такое происшествие было необычным. Причем при второй небольшой аварии здоровенный парень дал слишком резко задний ход, и его «порше» врезался в бампер, стоящего позади «форда».
Парень, не долго думая, выскочил из машины, открыл дверь «форда» и со всего размаху ударил водителя, прежде чем Турок успел сдвинуться с места. Успокоить наглеца удалось, лишь стукнув его несколько раз дубинкой. Все это было очень нелегко для человека, которого мучили головная боль и больной желудок, если еще учесть, что после дежурства ему придется писать полные отчеты о происшедших авариях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106