Доктор Рубин подхватил простуду на второй день пребывания в Хэмпстеде, однако все равно вышел в море на своей яхте и через пару часов подумал, что его укачало. Его великолепный завтрак в Загородном клубе отправился за борт. Он так и не пошел на вечеринку, которую давал его сосед доктор Гарви Бло, и не вернулся в Нью-Йорк, потому что у него не было сил дойти до парковочной стоянки, расположенной за милю от его дома. Он умер на полу в ванной на следующий день, и его труп был обнаружен только в сентябре. К тому времени все его соседи тоже были мертвы, хотя и не от гриппа.
Еще одна – и последняя – смерть за эти десять дней выпала на долю семидесятилетней женщины, которая умерла от сердечного приступа во время завтрака на террасе французского ресторана, выходящего на Мэйн-стрит. В отличие от доктора Рубина она умерла на виду у пятнадцати или двадцати человек, среди которых были Табби Смитфилд и Пэтси Макклауд.
Десять или пятнадцать дней хэмпстедские врачи выбивались из сил. Грипп, который начался как местный и случайный, распространялся со страшной быстротой. Именно поэтому никто не обращал внимания на людей, у которых на руках и ногах появились белые пятнышки, да они и сами не придавали этому особого значения. Спустя месяц после первой вспышки болезнь продолжилась, хотя и с меньшей интенсивностью, и врачи не слишком тревожились, если у пациентов с мелкими белыми пятнами на руках при последующих посещениях их становилось все больше. Вообще-то они просто не обращали на это внимания, пока еще один врач не послал своего пациента в Йельский медицинский центр, где тут же вспомнили о Пэте Доббине, который в середине июня находился у них на обследовании. Вскоре после того, как в центр попал уже третий пациент, доктор Чейни поместил статью в «Ланцете», британском медицинском журнале, с описанием заболевания, которое он назвал «синдромом Доббина». Уже в сентябре доктор Чейни мог бы поместить в «Ланцете» примечания, касающиеся событий 17 мая и воздействия ДРК-16 на граждан Хэмпстеда. Он высказал предположение, что пропавший исследователь Томас Гай был, скорее всего, первой жертвой синдрома, но поскольку Патрик Доббин был первым, кто попал в поле зрения медиков, и поскольку его имя легко запоминалось («Ярмарка тщеславия»), решено было сохранить первоначальное наименование синдрома.
Возможно, доктор Чейни и заслужил то, что его пациент сотворил с ним, иллюстрируя очередную книжку.
3
Во вторник утром, когда Доббин впервые отправился на прием к врачу, Табби Смитфилд сидел на кухне с отцом и лакомился оладьями, которые испекла Шерри.
– Давай-ка, садись и ты поешь, – сказал Кларк. – А то ты ведешь себя так, словно ты тут кухарка.
Шерри уселась на стул и сказала:
– Почему бы мне так не вести себя – ты ведь именно так ко мне относишься?
Кларк вспыхнул и обмакнул кусочек оладьи в кленовый сироп:
– Ведь это наш дом, – начал он снова, – и я хочу, чтобы ты поела с нами, а не сидела вот так.
– Да ладно тебе, па, – сказал Табби.
– Я себя плохо чувствую, – заметила Шерри, – я вообще не могу есть.
– Ты заболела? – Кларк обеспокоенно посмотрел на Шерри. Лицо ее было бледным и уставшим, глаза припухли.
Под белыми прядями крашеных волос появились черные корни.
– Я хочу лечь. Но мне сначала нужно убрать в кухне.
– Делай так, как тебе удобней, – сказал Кларк.
Он больше не был тем стройным молодым человеком, который играл с Табби в мяч на лужайке перед домом на Маунт-авеню. Он отяжелел, а на скулах проступила паутина кровеносных сосудов. Обиженное выражение, которое подметил Грем Вильямс, не сходило с его лица, и он уже не выглядел красавчиком. Табби, который уже закончил завтрак и ждал, когда можно будет поговорить с отцом, не видел в этом отяжелевшем лице ничего привлекательного.
– Почему бы тебе не отдохнуть немного, Шерри? – спросил он мачеху.
– Пусть делает что хочет, – сказал Кларк. – А кстати, когда приходит школьный автобус?
– Через пятнадцать минут.
– Тогда почитай книжку или займись чем-нибудь. Кстати, как дела в школе, Табс?
– Неплохо.
Кларк пожал плечами.
– А как твоя работа? – спросил Табби.
– Он спрашивает, как моя работа! Да как всякая работа, вот как. Сам узнаешь.
– Ты сегодня будешь просматривать какие-то счета?
– За это мне и платят, парень.
– А какие?
Кларк бросил салфетку на стол и невыразительно поглядел на Табби.
– Хочешь знать, какие счета? Ну, во-первых, в Блумингдэйле. Потом парочку в Вудвилле. Потом я отправляюсь в Маунт-Киско и Пондридж. Доволен?
– Прямого ответа он тебе не даст, – сказала Шерри. – И не стоит пытаться.
– Эй, оставьте меня! Зачем это вам? Я хожу на работу и прихожу домой, и я уже просто вышел из того возраста, когда сдают экзамены.
– Я просто спросил, папа.
– Ладно. А я тебя спросил про школу. Какие у тебя друзья, что вы делаете по вечерам? Нет, хватит с меня того, что мне устраивал старик. Делай что хочешь, я не стану вмешиваться.
– Ты знал, что нас не всегда звали Смитфилдами? – спокойно спросил Табби.
– Должно быть, Моралесами, – сказал Кларк, а Шерри поднялась со стула и вышла из комнаты.
– Она плохо выглядит, – сказал Табби.
– Она терпеть не может Хэмпстед, вот от этого ей и плохо.
Казалось, она должна бы радоваться, живя в таком доме. Не волнуйся, Табс. С ней все будет в порядке.
– Очень надеюсь.
Отец фыркнул, вытер губы салфеткой.
– А что это за ерунда с фамилиями?
– Я слышал, раньше наша семья носила фамилию Смит. Без «филд».
– Это для меня новость. Где ты это услышал?
– Один парень в школе сказал.
– Ну, я не знаю. Не обращай внимания на то, что эти дети говорят. Просто делай свое дело, ладно?
– Ладно.
– Что-нибудь еще, Табс?
Табби покачал головой, и отец встал. Он сейчас уйдет, а когда вернется, то уже будет пьян.
– Ну, может… – начал Табби.
Отец молча ждал.
– Ты ничего не слышал о каком-то рыбаке, которого убили в его лодке давно, тут, в городе? Я понимаю, что это звучит по-дурацки…
– Какого черта, Табс? Иди-ка на остановку. – Кларк подхватил свой пиджак и повернулся к двери.
– Его звали Бейтс Крелл.
– Никогда о таком не слышал.
– А о фермере по имени Гидеон Винтер?
– Туг уже сотни лет никаких ферм нету, – сказал Кларк. – Шевелись, Табс. Опоздаешь.
Табби собрал свои учебники и тетради и вышел, чтобы подождать на углу. Отец проехал мимо в новом красном «мерседесе» и помахал рукой, сворачивая на Бич-трэйл.
Когда Табби уже подъезжал в автобусе к Милловскому колледжу, он через окно увидел братьев Норманов. Они разговаривали с темноволосым мужчиной, который выглядел хотя и сильным, но не спортсменом. Они стояли напротив школьных ворот, и мужчина прислонился к боку серого фургончика.
4
– Значит, вы раздобыли еще одного парня, – сказал Гарри Старбек Брюсу и Дики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Еще одна – и последняя – смерть за эти десять дней выпала на долю семидесятилетней женщины, которая умерла от сердечного приступа во время завтрака на террасе французского ресторана, выходящего на Мэйн-стрит. В отличие от доктора Рубина она умерла на виду у пятнадцати или двадцати человек, среди которых были Табби Смитфилд и Пэтси Макклауд.
Десять или пятнадцать дней хэмпстедские врачи выбивались из сил. Грипп, который начался как местный и случайный, распространялся со страшной быстротой. Именно поэтому никто не обращал внимания на людей, у которых на руках и ногах появились белые пятнышки, да они и сами не придавали этому особого значения. Спустя месяц после первой вспышки болезнь продолжилась, хотя и с меньшей интенсивностью, и врачи не слишком тревожились, если у пациентов с мелкими белыми пятнами на руках при последующих посещениях их становилось все больше. Вообще-то они просто не обращали на это внимания, пока еще один врач не послал своего пациента в Йельский медицинский центр, где тут же вспомнили о Пэте Доббине, который в середине июня находился у них на обследовании. Вскоре после того, как в центр попал уже третий пациент, доктор Чейни поместил статью в «Ланцете», британском медицинском журнале, с описанием заболевания, которое он назвал «синдромом Доббина». Уже в сентябре доктор Чейни мог бы поместить в «Ланцете» примечания, касающиеся событий 17 мая и воздействия ДРК-16 на граждан Хэмпстеда. Он высказал предположение, что пропавший исследователь Томас Гай был, скорее всего, первой жертвой синдрома, но поскольку Патрик Доббин был первым, кто попал в поле зрения медиков, и поскольку его имя легко запоминалось («Ярмарка тщеславия»), решено было сохранить первоначальное наименование синдрома.
Возможно, доктор Чейни и заслужил то, что его пациент сотворил с ним, иллюстрируя очередную книжку.
3
Во вторник утром, когда Доббин впервые отправился на прием к врачу, Табби Смитфилд сидел на кухне с отцом и лакомился оладьями, которые испекла Шерри.
– Давай-ка, садись и ты поешь, – сказал Кларк. – А то ты ведешь себя так, словно ты тут кухарка.
Шерри уселась на стул и сказала:
– Почему бы мне так не вести себя – ты ведь именно так ко мне относишься?
Кларк вспыхнул и обмакнул кусочек оладьи в кленовый сироп:
– Ведь это наш дом, – начал он снова, – и я хочу, чтобы ты поела с нами, а не сидела вот так.
– Да ладно тебе, па, – сказал Табби.
– Я себя плохо чувствую, – заметила Шерри, – я вообще не могу есть.
– Ты заболела? – Кларк обеспокоенно посмотрел на Шерри. Лицо ее было бледным и уставшим, глаза припухли.
Под белыми прядями крашеных волос появились черные корни.
– Я хочу лечь. Но мне сначала нужно убрать в кухне.
– Делай так, как тебе удобней, – сказал Кларк.
Он больше не был тем стройным молодым человеком, который играл с Табби в мяч на лужайке перед домом на Маунт-авеню. Он отяжелел, а на скулах проступила паутина кровеносных сосудов. Обиженное выражение, которое подметил Грем Вильямс, не сходило с его лица, и он уже не выглядел красавчиком. Табби, который уже закончил завтрак и ждал, когда можно будет поговорить с отцом, не видел в этом отяжелевшем лице ничего привлекательного.
– Почему бы тебе не отдохнуть немного, Шерри? – спросил он мачеху.
– Пусть делает что хочет, – сказал Кларк. – А кстати, когда приходит школьный автобус?
– Через пятнадцать минут.
– Тогда почитай книжку или займись чем-нибудь. Кстати, как дела в школе, Табс?
– Неплохо.
Кларк пожал плечами.
– А как твоя работа? – спросил Табби.
– Он спрашивает, как моя работа! Да как всякая работа, вот как. Сам узнаешь.
– Ты сегодня будешь просматривать какие-то счета?
– За это мне и платят, парень.
– А какие?
Кларк бросил салфетку на стол и невыразительно поглядел на Табби.
– Хочешь знать, какие счета? Ну, во-первых, в Блумингдэйле. Потом парочку в Вудвилле. Потом я отправляюсь в Маунт-Киско и Пондридж. Доволен?
– Прямого ответа он тебе не даст, – сказала Шерри. – И не стоит пытаться.
– Эй, оставьте меня! Зачем это вам? Я хожу на работу и прихожу домой, и я уже просто вышел из того возраста, когда сдают экзамены.
– Я просто спросил, папа.
– Ладно. А я тебя спросил про школу. Какие у тебя друзья, что вы делаете по вечерам? Нет, хватит с меня того, что мне устраивал старик. Делай что хочешь, я не стану вмешиваться.
– Ты знал, что нас не всегда звали Смитфилдами? – спокойно спросил Табби.
– Должно быть, Моралесами, – сказал Кларк, а Шерри поднялась со стула и вышла из комнаты.
– Она плохо выглядит, – сказал Табби.
– Она терпеть не может Хэмпстед, вот от этого ей и плохо.
Казалось, она должна бы радоваться, живя в таком доме. Не волнуйся, Табс. С ней все будет в порядке.
– Очень надеюсь.
Отец фыркнул, вытер губы салфеткой.
– А что это за ерунда с фамилиями?
– Я слышал, раньше наша семья носила фамилию Смит. Без «филд».
– Это для меня новость. Где ты это услышал?
– Один парень в школе сказал.
– Ну, я не знаю. Не обращай внимания на то, что эти дети говорят. Просто делай свое дело, ладно?
– Ладно.
– Что-нибудь еще, Табс?
Табби покачал головой, и отец встал. Он сейчас уйдет, а когда вернется, то уже будет пьян.
– Ну, может… – начал Табби.
Отец молча ждал.
– Ты ничего не слышал о каком-то рыбаке, которого убили в его лодке давно, тут, в городе? Я понимаю, что это звучит по-дурацки…
– Какого черта, Табс? Иди-ка на остановку. – Кларк подхватил свой пиджак и повернулся к двери.
– Его звали Бейтс Крелл.
– Никогда о таком не слышал.
– А о фермере по имени Гидеон Винтер?
– Туг уже сотни лет никаких ферм нету, – сказал Кларк. – Шевелись, Табс. Опоздаешь.
Табби собрал свои учебники и тетради и вышел, чтобы подождать на углу. Отец проехал мимо в новом красном «мерседесе» и помахал рукой, сворачивая на Бич-трэйл.
Когда Табби уже подъезжал в автобусе к Милловскому колледжу, он через окно увидел братьев Норманов. Они разговаривали с темноволосым мужчиной, который выглядел хотя и сильным, но не спортсменом. Они стояли напротив школьных ворот, и мужчина прислонился к боку серого фургончика.
4
– Значит, вы раздобыли еще одного парня, – сказал Гарри Старбек Брюсу и Дики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106