Леса, Мерилин Форман, бабушку – всех. Пэтси все плакала и никак не могла остановиться. Доктор Лаутербах ничего не говорил, и она продолжала всхлипывать в сложенные ладони, но через какое-то время почувствовала, что у нее камень с души свалился.
Все еще продолжая плакать, она встала и вышла из кабинета.
***
Она знала, что больше не вернется туда, и действительно так и не вернулась. Однако, странно напоминая этим Кларка Смитфилда, она выходила из дому как будто бы на прием к врачу, но на самом деле занималась совсем другой, более примитивной психотерапией – посещала картинные галереи Хэмпстеда или пила кофе в ресторане, перелистывая книжку.
Она гуляла по берегу, чувствуя себя такой же вольной и безответственной, как морская чайка, или ездила по вудвилльским магазинам одежды.
Обычно Пэтси не любила походов по магазинам, но в те часы, когда она предположительно должна была находиться в приемной у доктора Лаутербаха, она наслаждалась ими.
Но сегодня она не собиралась ехать в Вудвилл, равно как и не собиралась гулять по берегу. Ссора с Лесом, которая приняла непредвиденный оборот, все еще неприятно отдавалась в ней. Она и в самом деле не понимала, почему они с Лесом поженились. Возможно, оправданием было то, что она его любила, но теперь Пэтси думала: не была ли эта любовь просто нежеланием посмотреть правде в глаза? С тех пор как она увидела его целящимся в Бобо и двух других, ее уверенность в любви к мужу как-то поблекла. Она увидела его таким же злобным и беспомощным, какой была и сама в приемной доктора Лаутербаха, и ей уже было трудно думать о нем как раньше. Она поняла, что, если она не вернется к Лесу Макклауду, скучать по нему она не будет. Лес был словно умерший, который притворяется живым, хотя его никто не убивал, он убил сам себя – убил чувства и благородство, и чувствительность, потому что этого требовала его деловая жизнь.
«Спасибо, доктор Лаутербах», – сказала про себя Пэтси, заходя в магазин деликатесов.
Выйдя из него, она поставила на столик под тентом пластиковую чашечку с кофе. Мужчины за соседним столиком тщательно оглядели ее фигуру и ноги.
– Отвяжитесь, – сказала Пэтси достаточно громко, чтобы они ее услышали, и вынула из сумочки роман и свой дневник. Она отложила книжку в сторону и начала писать.
"Мужчины, с которыми я могла бы лечь в постель, – записала она:
– Ричард Альби, Бобо Фарнсворт, Алан Альда, – Пэтси развлекалась, – Джон Апдайк, Сэм Шепард". Пэтси заложила дневник ручкой, улыбнулась и стала глядеть на деревья, растущие на Мэйн-стрит. По улице поднимался Табби Смитфилд. Он не видел ее, он вообще никого не видел, потому что шел, наклонив голову, словно продирался сквозь ветви или брел по колено в воде. Она надеялась, что он не заметит ее, а пройдет мимо, но, когда он подошел поближе, она увидела, что у него несчастный вид, и сказала:
– Привет, Табби.
Он поднял голову и благодарно взглянул на нее. Потом застенчиво подошел ближе.
– Посиди со мной, – сказала она, указывая на соседний стул. Он сел и вновь поглядел на нее, на этот раз открыто, и Пэтси поняла.
– Ты опять, э.., путешествовал? – спросила она и взяла его за руку.
– Да, это подходящее слово, – ответил Табби.
8
Он старался как можно дольше избегать Норманов, зная, что тот парень, с которым они говорили, был вором, но после первого урока близнецы столкнулись с ним в коридоре рядом со школьной библиотекой. Из-за того что учителей не хватало, класс Табби поделили надвое, и одна группа, в которой был он и Норманы, должна была сидеть в библиотеке.
– Эй, Табс, – сказал Брюс, обнимая его за плечи. – Ты отлично держался. Не знаю, что ты там им наплел, но держался ты здорово.
– Я ничего не делал, – сказал Табби. Они отступили и пропустили остальных в библиотеку. Запах немытого тела Брюса можно было чуть ли не увидеть.
– Всегда лучше всего так и поступать, – сказал Брюс и начал подталкивать Табби к выходу из коридора. – Давай-ка выберемся отсюда. У нас остался только один урок, так что зачем тут торчать? Ничего интересного они все равно не скажут, потому что почти все дети больны.
– Наверное, – сказал Табби. Норманы всегда были более энергичны, чем он сам.
– Бобо про нас ничего не спрашивал? – сказал Дики.
– Эй, парень, не будь идиотом, Табс ничего не сказал, – отозвался Брюс. – Пошли отсюда, пока никто нас не засек, а? – Он потянул Табби за собой. – Бобо про нас ничего не говорил, верно, Табс? Никто про нас ничего не говорил.
– Нет. – Табби освободился из объятий Брюса, – Он подумал, что я просто иду домой.
Брюс похлопал его по плечу: «Наш человек!» Он распахнул заднюю дверь, и все трое оказались на дорожке, ведущей со школьного двора. Погода была сырой и тихой.
– Какая жалость, что случился этот грипп, – сказал Брюс, а Дики расхохотался.
Они обошли здание и подошли к стоянке автомобилей.
– Ты ведь не откажешься от пятидесяти баксов? – спросил Брюс.
– Не скажи, – ответил Табби. – Смотря что мне придется делать. Но ни в чей дом я не полезу.
– И не нужно, Табс, – сказал Брюс, – совсем не нужно.
Хочешь проехаться с нами в центр?
– Ладно. Но ничего общего с ограблением я иметь не хочу.
Брюс подмигнул Дику, и все они сели в машину.
– Нам нужно кое-что сделать в субботу вечером.
– Это с тем парнем, – сказал Табби. – Он ведь был тут сегодня утром, верно? Я видел из автобуса, как вы с ним разговаривали. Я ничего делать не буду.
– Я тебе оторву уши, – сказал Дики. – Ты, дерьмо.
– Табби, – сказал Брюс, – ты что же, не хочешь нам помочь? Дики вон как взволнован, а ведь еще четыре дня осталось.
Брюс вырулил со стоянки и завернул на холмистую пригородную улочку, на которой были дома в колониальном стиле с баскетбольными площадками и гаражами, автомобилями «вольво» и густыми живыми изгородями.
– Ты просто подумай об этом, Табби. Здесь же все застраховано, верно? Если они что-то и потеряют, им все возместят.
Теряют только страховые компании, а у них и так миллионы, парень, да у них столько денег, что они их правительству ссужают. Да и зачем им столько денег? Ведь люди как раз и платят им на тот случай, если их обворуют. Так что их можно грабить.
– Я не могу этого сделать, – сказал Табби.
– Мы с Дики дадим тебе еще по двадцать пять, – сказал Брюс. – И ты пойдешь домой с сотней баксов в кармане.
Табс, ты нам нужен. Без тебя все дело рухнет.
– Я не могу.
– Тогда я тебе уши пообрываю, – спокойно сказал Дики.
– Он и правда это сделает, – сказал Брюс. – Послушай, у нас еще четыре дня. Увидимся в школе в четверг или в пятницу, ладно? И ведь все, что от тебя нужно, – это сидеть в фургончике и следить, чтобы никто не подъехал. У тебя будет радиопередатчик, и, если ты кого-нибудь увидишь, ты нам скажешь. Но никто не подъедет. А мы поставим фургончик под деревьями, там его и видно не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Все еще продолжая плакать, она встала и вышла из кабинета.
***
Она знала, что больше не вернется туда, и действительно так и не вернулась. Однако, странно напоминая этим Кларка Смитфилда, она выходила из дому как будто бы на прием к врачу, но на самом деле занималась совсем другой, более примитивной психотерапией – посещала картинные галереи Хэмпстеда или пила кофе в ресторане, перелистывая книжку.
Она гуляла по берегу, чувствуя себя такой же вольной и безответственной, как морская чайка, или ездила по вудвилльским магазинам одежды.
Обычно Пэтси не любила походов по магазинам, но в те часы, когда она предположительно должна была находиться в приемной у доктора Лаутербаха, она наслаждалась ими.
Но сегодня она не собиралась ехать в Вудвилл, равно как и не собиралась гулять по берегу. Ссора с Лесом, которая приняла непредвиденный оборот, все еще неприятно отдавалась в ней. Она и в самом деле не понимала, почему они с Лесом поженились. Возможно, оправданием было то, что она его любила, но теперь Пэтси думала: не была ли эта любовь просто нежеланием посмотреть правде в глаза? С тех пор как она увидела его целящимся в Бобо и двух других, ее уверенность в любви к мужу как-то поблекла. Она увидела его таким же злобным и беспомощным, какой была и сама в приемной доктора Лаутербаха, и ей уже было трудно думать о нем как раньше. Она поняла, что, если она не вернется к Лесу Макклауду, скучать по нему она не будет. Лес был словно умерший, который притворяется живым, хотя его никто не убивал, он убил сам себя – убил чувства и благородство, и чувствительность, потому что этого требовала его деловая жизнь.
«Спасибо, доктор Лаутербах», – сказала про себя Пэтси, заходя в магазин деликатесов.
Выйдя из него, она поставила на столик под тентом пластиковую чашечку с кофе. Мужчины за соседним столиком тщательно оглядели ее фигуру и ноги.
– Отвяжитесь, – сказала Пэтси достаточно громко, чтобы они ее услышали, и вынула из сумочки роман и свой дневник. Она отложила книжку в сторону и начала писать.
"Мужчины, с которыми я могла бы лечь в постель, – записала она:
– Ричард Альби, Бобо Фарнсворт, Алан Альда, – Пэтси развлекалась, – Джон Апдайк, Сэм Шепард". Пэтси заложила дневник ручкой, улыбнулась и стала глядеть на деревья, растущие на Мэйн-стрит. По улице поднимался Табби Смитфилд. Он не видел ее, он вообще никого не видел, потому что шел, наклонив голову, словно продирался сквозь ветви или брел по колено в воде. Она надеялась, что он не заметит ее, а пройдет мимо, но, когда он подошел поближе, она увидела, что у него несчастный вид, и сказала:
– Привет, Табби.
Он поднял голову и благодарно взглянул на нее. Потом застенчиво подошел ближе.
– Посиди со мной, – сказала она, указывая на соседний стул. Он сел и вновь поглядел на нее, на этот раз открыто, и Пэтси поняла.
– Ты опять, э.., путешествовал? – спросила она и взяла его за руку.
– Да, это подходящее слово, – ответил Табби.
8
Он старался как можно дольше избегать Норманов, зная, что тот парень, с которым они говорили, был вором, но после первого урока близнецы столкнулись с ним в коридоре рядом со школьной библиотекой. Из-за того что учителей не хватало, класс Табби поделили надвое, и одна группа, в которой был он и Норманы, должна была сидеть в библиотеке.
– Эй, Табс, – сказал Брюс, обнимая его за плечи. – Ты отлично держался. Не знаю, что ты там им наплел, но держался ты здорово.
– Я ничего не делал, – сказал Табби. Они отступили и пропустили остальных в библиотеку. Запах немытого тела Брюса можно было чуть ли не увидеть.
– Всегда лучше всего так и поступать, – сказал Брюс и начал подталкивать Табби к выходу из коридора. – Давай-ка выберемся отсюда. У нас остался только один урок, так что зачем тут торчать? Ничего интересного они все равно не скажут, потому что почти все дети больны.
– Наверное, – сказал Табби. Норманы всегда были более энергичны, чем он сам.
– Бобо про нас ничего не спрашивал? – сказал Дики.
– Эй, парень, не будь идиотом, Табс ничего не сказал, – отозвался Брюс. – Пошли отсюда, пока никто нас не засек, а? – Он потянул Табби за собой. – Бобо про нас ничего не говорил, верно, Табс? Никто про нас ничего не говорил.
– Нет. – Табби освободился из объятий Брюса, – Он подумал, что я просто иду домой.
Брюс похлопал его по плечу: «Наш человек!» Он распахнул заднюю дверь, и все трое оказались на дорожке, ведущей со школьного двора. Погода была сырой и тихой.
– Какая жалость, что случился этот грипп, – сказал Брюс, а Дики расхохотался.
Они обошли здание и подошли к стоянке автомобилей.
– Ты ведь не откажешься от пятидесяти баксов? – спросил Брюс.
– Не скажи, – ответил Табби. – Смотря что мне придется делать. Но ни в чей дом я не полезу.
– И не нужно, Табс, – сказал Брюс, – совсем не нужно.
Хочешь проехаться с нами в центр?
– Ладно. Но ничего общего с ограблением я иметь не хочу.
Брюс подмигнул Дику, и все они сели в машину.
– Нам нужно кое-что сделать в субботу вечером.
– Это с тем парнем, – сказал Табби. – Он ведь был тут сегодня утром, верно? Я видел из автобуса, как вы с ним разговаривали. Я ничего делать не буду.
– Я тебе оторву уши, – сказал Дики. – Ты, дерьмо.
– Табби, – сказал Брюс, – ты что же, не хочешь нам помочь? Дики вон как взволнован, а ведь еще четыре дня осталось.
Брюс вырулил со стоянки и завернул на холмистую пригородную улочку, на которой были дома в колониальном стиле с баскетбольными площадками и гаражами, автомобилями «вольво» и густыми живыми изгородями.
– Ты просто подумай об этом, Табби. Здесь же все застраховано, верно? Если они что-то и потеряют, им все возместят.
Теряют только страховые компании, а у них и так миллионы, парень, да у них столько денег, что они их правительству ссужают. Да и зачем им столько денег? Ведь люди как раз и платят им на тот случай, если их обворуют. Так что их можно грабить.
– Я не могу этого сделать, – сказал Табби.
– Мы с Дики дадим тебе еще по двадцать пять, – сказал Брюс. – И ты пойдешь домой с сотней баксов в кармане.
Табс, ты нам нужен. Без тебя все дело рухнет.
– Я не могу.
– Тогда я тебе уши пообрываю, – спокойно сказал Дики.
– Он и правда это сделает, – сказал Брюс. – Послушай, у нас еще четыре дня. Увидимся в школе в четверг или в пятницу, ладно? И ведь все, что от тебя нужно, – это сидеть в фургончике и следить, чтобы никто не подъехал. У тебя будет радиопередатчик, и, если ты кого-нибудь увидишь, ты нам скажешь. Но никто не подъедет. А мы поставим фургончик под деревьями, там его и видно не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106