Из уголка губ мужчины выбежала струйка слюны, тут наконец женщина, усмехаясь, бросила ему печенье.
Едва он захлопнул рот, как женщина кончиками пальцев коснулась его бедра. Между ее мелких зубов блеснул язычок, и рот мужчины опять наполнился слюной, глаза широко раскрылись. Рука скользнула дальше. Дыхание их сливалось, пальцы искали друг друга, вот они встретились… Женщина потянула руку мужчины к себе, прижала к ляжке, потом отпустила… Брови ее дрогнули, пальцы пробежали по телу мужчины, лаская и будоража. В ее полуоткрытых губах медленно извивался язык. Мужчина проглотил слюну, он весь дрожал.
22
Печенка на вертеле брызгала на угли жиром и соком, громко шипела и трещала. Они стояли в ожидании перед жаровней уличного шашлычника. Когда куски, нанизанные на вертел, потемнели, шашлычник еще разок посыпал их солью и протянул крестьянину. Тот был все еще в городской одежде. Мужчина слегка надкусил корочку – проверил, не пережарена ли печенка, – подул, чтобы остудить, поднес кусок ко рту девушки и сказал:
– Хорош! На, поешь.
Девушка принялась уплетать печенку.
Они блаженствовали.
23
Девушка смущенно молчала. Жена ювелира распекала ее:
– Ах, чтоб тебя! Никогда ты, видать, ума не наберешься… Ты что же, несчастная, честь свою на два куска печенки променяла?!
24
Подъем наверх просто ошеломил их: ничего подобного они не испытывали, да и представить себе не могли. Онемев от восторга, они только поглядывали друг на друга и на людей, набившихся в тесную металлическую кабину лифта. Так продолжалось, пока кабину не тряхнуло, и они догадались, что лифт остановился. Дверь открылась, и пассажиры, толкаясь, хлынули в коридор; они последовали за ними. Стены в коридоре были все бархатные, разрисованные разными картинками, обитые по краю золотым позументом. Между двумя рядами позумента были густо натыканы пуговицы, так что стена напоминала не то диванную подушку, не то поставленный стоймя тюфяк. Крестьянин ткнул пальцем выпуклость между пуговиц – палец ушел в мягкую глубину. Двустворчатая дверь в конце коридора походила на двуспальный матрас в деревянной раме. Миновав дверь, они уткнулись в выезжавший из стены кузов автомобиля, доверху заваленный букетами цветов. Автомобиль был гипсовый, а цветы – пластмассовые. Дальше перед ними открылся длинный зал с красными бархатными занавесями на окнах, густо заставленный столиками, вокруг которых сидели жующие люди. В проходах стояли лакеи в красных бархатных ливреях, уже немного поблекших. Об их ослепительной яркости в былые времена можно было судить по украшенным золотым галуном и кистями разрезам на рукавах и на спине; ныне золото почти потеряло блеск. Через широкие окна зала открывался вид на обе стороны города. Одна сторона была представлена ржавыми пятнами ветхих щипцовых кровель, редкими низкорослыми деревьями, запыленными и чахлыми, другая – яркими бликами стекла на облицованных камнем колоннах, гладкими стенами современных зданий (только камень, никакого намека на дерево!), которые ровными рядами покрывали склоны холмов, уходя вдаль, вплоть до отрогов застывшего в молчании горного хребта. Раскинув густые снега и обнажив утесы, тот как бы стоял на страже этого скопища построек, укрывал и охранял их, но вместе с тем разбивал в пух и прах все их претензии на высоту и величие.
Однако собравшимся в зале не было дела до этой панорамы, они были всецело погружены в процесс поглощения пищи. Похоже, что накрытые столы представляли собой единственное зрелище, доступное их взорам.
25
Сидя на полу у ног хозяйки, девушка описывала красоты, которые она повидала, рассказывала, чем ее угощали, и в то же время медленно растирала колени женщины.
– Повыше, – приговаривала та.
Массаж способствовал хорошему расположению духа, жена ювелира была довольна: отчет служанки пришелся ей по душе. С наслаждением потягиваясь, она с шутливым упреком проговорила:
– И ты все, все это съела? Не ешь столько, а то слишком разжиреешь, твой-то к тебе и не подступится! – И, хлопнув по круглому заду девушки, добавила: – Этим местом крутить надо!
26
Крестьянин крутил в руках блюдо и рассматривал выгравированные на нем фигуры. Его взору предстал Скорпион. Он узнал его по хвосту. Ему было известно, что в хвосте у скорпиона жало; зачем же рисовать эту нечисть на блюде?… Там были и другие изображения, но большинство из них ничего не говорили ему. Водолей, Близнецы, Дева ничем не походили на знакомые ему примитивные рисунки. Зато Лев, Весы и Козерог особенно удались художнику. Крестьянин опять повертел блюдо.
Ножовкой он отпилил оба золотых рога, возвышавшихся за ушами идола. В руках идол держал золотой гранат. Он обстриг ножницами его листья, сам плод расплющил молотком, а стебелек оторвал.
Перед большим золотым козлом, у которого были глаза из изумрудов, клюв, словно у орла, и львиная грива, стояла свеча размером с высокую колонну. И свеча, и язык пламени величиной с кирпич, и толстый, как веревка, фитиль были сделаны из золота. Ухватившись клещами, он оторвал золотое пламя.
Лопатой он начал сгребать золотой песок, которым была усыпана земля между надгробиями и перед изваяниями божеств.
27
Лампочек в люстре было тысяч четыреста, так что канделябры о сорока свечах, которые носят в религиозных процессиях, совершенно меркли перед этим сверкающим каскадом света, изливающимся с высоты, семикратно превышающей рост человека. Крюк люстры был вделан в потолок седьмого этажа, а хрустальные подвески волнами ниспадали до первого, так что до них можно было дотянуться рукой. Покупатель, вошедший в торговый центр, прежде всего попадал в вестибюль с огромным, облицованным глазурованной плиткой бассейном. Бассейн был велик чрезвычайно – куда такой денешь? – пришлось возвести специальное здание, чтобы прикрыть его… В сущности, именно бассейн лег в основу архитектурного проекта этого универмага. И хотя на первый взгляд такое решение кажется равносильным тому, чтобы создавать море специально для корабля или ногу специально для башмака, можно считать, что это было предпринято в целях рекламы.
Образно выражаясь, крестьянин и девушка вместе с сопровождавшими их женой ювелира и ее молодым родичем склонили главу пред этим потрясающим феноменом, подобного которому не сыщешь на всем Ближнем, Дальнем и Среднем Востоке (хотя на самом деле головы зрителей были задраны так высоко, что они почти опрокидывались назад). Потом они, изумленные и оробевшие, друг за другом ступили на эскалатор, который вознес их наверх. Поднял словно пушинку, они так и полетели, будто во сне. Мир вокруг них искрился и сверкал. И поскольку все окружающие предметы были сделаны из отполированного, сияющего стекла, они сами тоже стали обретать блеск и лоск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47