— Ты упрекаешь меня в этом?
— Я упрекаю тебя в обратном, но я знаю, какое решение ты примешь, и оно мне не нравится.
— У тебя есть предложение?
— Иначе зачем мешать размышлениям властителя Двух Земель?
— Аша не должен подвергаться никакому риску.
— Ты многого требуешь от меня.
— У тебя есть реальный шанс на удачу?
— Может быть, только один.
Слуга Бентешины следил за тем, чтобы удовлетворять не прекращающиеся желания хозяина. Наместник Амурру много пил и предпочитал только хорошие вина; хотя погреб дворца постоянно пополнялся, многочисленные пиры его быстро опустошали. Следовательно, управляющий с нетерпением ждал каждую поставку.
Когда египетские войска осадили Беруту, он ожидал прибытия каравана, который должен был доставить во дворец сотню амфор с вином из Дельты, именно то, которое требовал Бентешина, и никакое другое.
С каким удовольствием увидел управляющий прибытие в обширный двор вереницы повозок, груженых амфорами с вином!
Итак, осада была снята. Благодаря шантажу Бентешина победил Рамзеса.
Правитель Амурру поспешил к вознице главной повозки и дал ему указания: часть кувшинов — в погреб, другую часть — в подвал рядом с кухней, третьей частью пополнить запасы, прилегающие к пиршественному залу.
Началась разгрузка, сопровождаемая песнями и шутками.
— Может быть... попробовать? — подал мысль управляющий начальнику конвоя.
— Хорошая идея.
Оба спустились в погреб. Управляющий склонился над кувшином, уже предвкушая божественный вкус изысканного вина. В то время как он поглаживал пузатое чрево сосуда, резкий удар по затылку заставил его рухнуть на пол.
Начальник конвоя, воин армии Рамзеса, помог выйти из кувшина Сетау и его людям. Вооруженные легкими топориками с выемкой на обухе, с тремя шипами в виде выступов, воткнутых в рукоятку и крепко перевязанных, они уничтожили ливанских охранников, которые не ожидали нападения.
Пока другие люди Сетау открывали главные ворота города, давая проход пехотинцам соединения «Ра», заклинатель змей кинулся к апартаментам Бентешины. Когда охранники попытались преградить ему путь, он выпустил змей из мешка, своих вечных спутниц.
При виде рептилии, которой размахивал Сетау, Бентешина пустил от страха слюну.
— Освободи Аша, или ты умрешь.
Бентешина не мог отвечать. Дрожа, дыша как задыхающийся бык, он сам открыл дверь комнаты, где находился Аша.
Сетау убедился, что его друг в добром здравии, он был так взволнован, что сделал невольное движение, чтобы обнять Аша, его кулак разжался, и освобожденная змея метнулась на Бентешину.
ГЛАВА 9
Приближаясь к пятидесятилетию, худощавая, с тонким и длинным носом, с большими миндалевидными глазами, царица-мать Туйя оставалась хранительницей традиции и духа Египетского царства. Возглавляя многочисленный персонал, она давала советы, не приказывая, но следя за уважением обычаев и ценностей, издревле являющихся непоколебимым оплотом власти Фараонов, посредником между зримым и незримым.
Она, которую называли «матерью бога, родившей мощного быка, Рамзеса», жила воспоминанием о своем почившем муже — фараоне Сети. Вместе они построили сильный и могущественный Египет, а теперь их сын поддерживал процветание страны. Рамзес обладал той же энергией, что и его отец, той же верой в свое предназначение; ничего не значило для него больше, чем счастье его народа.
Чтобы спасти Египет от порабощения, он смирился с необходимостью вести войну с хеттами. Туйя поддерживала решение сына, так как пойти на сделку со злом означало прийти только к катастрофе. Избежать войны было невозможно.
Но конфликт затянулся, и Рамзес каждую минуту рисковал жизнью. Туйя молила, чтобы душа Сети, ставшая звездой, покровительствовала Рамзесу. В правой руке она держала зеркало, ручка которого имела форму стебля папируса, иероглифа, означавшего «быть зеленеющим, распустившимся, молодым»; когда драгоценный предмет клали в гробницу, он давал душе своего владельца вечную молодость. Туйя направила бронзовый диск к солнцу и попросила зеркало раскрыть тайну будущего.
— Могу я вас потревожить?
Царица-мать медленно повернулась.
— Нефертари...
Великая Супруга Фараона в длинном белом платье, стянутом в талии красным поясом, была так же красива, как богини, нарисованные на стенах вечных жилищ в Долине Царей и Цариц.
— Нефертари, ты принесла хорошие новости?
— Рамзес освободил Аша и вновь овладел провинцией Амурру; Берута подчиняется Египту.
Женщины крепко обнялись.
— Когда он возвращается?
— Не знаю, — ответила Нефертари.
Туйя села перед зеркалом. Кончиками пальцев она помассировала щеки, предварительно намазав их кремом, основными составляющими которого были мед, красная сода, алебастровая мука и молоко ослицы. Снадобье разглаживало морщины, укрепляло верхний слой кожи, омолаживая ее.
— Ты озабочена, Нефертари?
— Опасаюсь, что Рамзес решит идти дальше.
— На север, к Кадешу...
— К новой западне, подготовленной ему Муваттали, императором хеттов. Позволив Рамзесу легко завоевать территории, принадлежавшие Египту, не завлекает ли анатолиец нашу армию в ловушку?
Старейшины-евреи собрались в просторном жилище Аарона, сделанном из сырцового кирпича. Все собравшиеся поклялись хранить молчание о возвращении Моисея, о чем египетские власти не должны были узнать.
Многие евреи по-прежнему чтили и уважали Моисея и надеялись, что он, как и раньше, сумеет защитить их интересы. Лишь Либни, верховный старейшина, обязанный поддерживать сплоченность между кланами, был иного мнения.
— Почему ты вернулся, Моисей? — спросил старейшина скрипучим голосом.
— В горах я увидел пылающий куст, который не сгорал.
— Мираж.
— Нет, это знак божественного присутствия.
— Ты сошел с ума, Моисей?
— Бог окликнул меня из середины куста, и Он говорил со мной.
Старейшины зашептались.
— Что он тебе сказал?
— Бог услышал жалобы и стенания детей Израиля, угодивших в рабство.
— Смотри, Моисей: мы свободные труженики, а не пленники!
— Евреи не свободны в своих действиях.
— Конечно! Но что ты предлагаешь?
— Бог сказал мне: «Когда ты уведешь народ из Египта, вы создадите новую святыню на этой горе».
Старейшины посмотрели друг на друга, пораженные.
— Из Египта! — вскричал один из них. — Что это значит?
— Бог увидел нищету своего народа в Египте. Он хочет освободить от нее евреев и повести их в плодородную и просторную страну.
Либни вспылил.
— Изгнание помутило твой разум, Моисей. Мы пришли сюда давно, ты сам родился в Египте, и эта страна стала нашей родиной.
— Много лет я провел в Мадиане, там я был пастухом, там женился и обрел сына. Я был убежден, что моя жизнь вошла в новую колею, но Бог решил по-другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77