— Глухое место.
— Беру с тебя пример, я стал сознательным.
Амени улыбнулся. Два этих человека не всегда были друзьями, но после примирения они испытывали истинное уважение друг к другу.
— Может быть, речь идет о простом опоздании?
— Критянин должен был вернуться еще неделю назад.
— Откровенно говоря, я не стал бы волноваться.
— Мой инстинкт убеждает меня в обратном.
— Зачем ты мне говоришь об этом? Ты располагаешь необходимыми возможностями, чтобы раскрыть тайну.
— Потому что ничего не получается, совершенно ничего.
— Объясни.
— Маг исчез, труп Шенара так и не нашли, эта убитая девушка... Я обеспокоен.
— Рамзес контролирует ситуацию.
— Насколько я знаю, мир не установлен, и хетты еще не отказались от мысли разрушить Египет!
— Ты думаешь, что хеттские шпионы существуют?
— Затишье перед бурей... вот что я чувствую. А мой инстинкт редко обманывает.
— Что ты предлагаешь?
— Отправлюсь в это затерянное место, я хочу знать, что произошло с критянином. До моего возвращения охраняй Фараона.
Долент, старшая сестра Рамзеса, была охвачена сомнением. Крупная брюнетка вернулась к аристократическому образу жизни, праздному и обеспеченному, посещая один пир за другим. Она обменивалась пустыми словами с безмозглыми щеголями, а немолодые ухажеры с речами такими же глупыми, как и их мысли, ухаживали за ней.
С того времени как она стала поклонницей культа Атона, единого бога, у Долент была одна мысль: благоприятствовать возрождению правды, заставить ее, наконец, воссиять на земле Египта, выгнав ложных богов, и тех, кто поклонялся им.
Лишенная советов Офира, она походила на потерпевшего кораблекрушение во время урагана. С каждой неделей ее решимость уменьшалась. Как сохранить веру, если ничто и никто не питает ее? Долент не надеялась на будущее, которое казалось ей безнадежным.
Ее служанка, брюнетка с острым взглядом, сменила постельное белье и вымела комнату.
— Вы страдаете, госпожа?
— Кто позавидовал бы моей участи?
— Красивые платья, прогулки по прекрасным садам, встречи с великолепными людьми... Я немного завидую вам.
— Ты несчастна?
— О, нет! У меня есть добрый муж, двое здоровых детей, и мы хорошо зарабатываем. Скоро мой муж закончит строить наш новый дом.
Долент осмелилась задать вопрос, мучивший ее.
— А бог... Ты думаешь о нем иногда?
— Бог везде, госпожа: достаточно почитать богов и наблюдать природу.
Долент больше не настаивала, Офир прав: настоящую религию нужно внедрять силой. Подчиняясь вере, народ отступится от всех своих пошлых заблуждений.
— Госпожа... Знаете, что говорят?
Чувствовалось, что у служанки была охота поболтать. Может быть, Долент услышит что-нибудь интересное?
— Ходят слухи, что вы собираетесь снова выйти замуж и, что многие воздыхатели оспаривают это счастье.
— Неважно, что говорят.
— Жаль... Вы достаточно долго носили траур. По моему мнению, нехорошо, когда такая женщина, как вы, страдает так долго от одиночества.
— Я не жалуюсь на жизнь.
— Иногда вы кажетесь грустной. Возможно, это нормально. Вы должны думать о вашем муже. Несчастный! Быть убитым! Несмотря на уважение к вам, госпожа, говорят, что ваш муж не всегда поступал честно.
— Это печально, но правда.
— Тогда зачем вам замыкаться на плохих воспоминаниях?
— Новое замужество не интересует меня.
— Счастье вернется, госпожа! Особенно, когда убийца вашего мужа приговорен.
— Что ты знаешь об этом?
— Моисея будут судить.
— Моисей... Но он в бегах!
— Это тайна, но мой муж — друг начальника охраны главной тюрьмы: еврей заключен там. Он точно будет приговорен к смертной казни.
— Его можно увидеть?
— Нет, это тайна, из-за тяжести обвинения, выдвинутого против него. Вас обязательно пригласят на суд, и у вас будет случай отомстить.
Моисей вернулся! Моисей, который верит в единого бога! Не знак ли это, обращенный к Долент?
ГЛАВА 15
Суд над Моисеем проходил в большом зале правосудия, возглавляемый жрецом, служителем Маат. Одетый в тяжелое накрахмаленное платье, он носил единственное украшение — сердце, символ человека, которое во время испытания смертью будут взвешивать на весах загробного царства.
До открытия заседания жрец встретился с Рамзесом в храме Птаха для возобновления клятвы, данной им во время коронации: он будет чтить богиню правосудия и никому не окажет предпочтения. Остерегаясь давать ему какие-либо советы, царь ограничился разговором об организации предстоящего процесса.
Большой зал был полон.
Ни один придворный не хотел пропустить такое событие.
Замечено было присутствие некоторых старейшин еврейских племен. Мнения разделились: одни верили в виновность Моисея, другие ожидали признаний, объясняющих причину возвращения преступника.
Жрец открыл заседание, приветствуя Маат, Закон, который будет жить вечно в человеческом обществе. Он приказал выставить на настил из плиток сорок две медные пластинки, напоминавшие, что правосудие осуществляется в сорока двух провинциях. Два воина привели Моисея.
Все взгляды устремились на еврея. Словно высеченное из камня лицо, длинная борода, огромный рост; бывший сановник Рамзеса выказывал удивительное спокойствие. Воины указали ему место напротив жреца.
Расположившийся по обе стороны верховного судьи — суд из четырнадцати человек включал землемера, жрицу богини Сехмет, лекаря, плотника, мать семейства, крестьянина, писца казны, придворную даму, скульптора, ткачиху, военачальника соединения «Ра», каменотеса, ответственного за царские погреба и моряка.
— Ваше имя Моисей?
— Именно так.
— Отводите ли вы кого-нибудь из этого суда? Посмотрите на них и подумайте некоторое время.
— Я доверяю правосудию этой страны.
— Разве это страна не ваша?
— Я здесь родился, но я — еврей.
— Вы египтянин и будете судимы как таковой.
— Была бы процедура и приговор другим, если бы я был иностранцем?
— Конечно, нет.
— Какая разница в таком случае?
— Суду решать. Вы стыдитесь быть египтянином?
— Суду решать, как вы говорите.
— Вы обвиняетесь в убийстве мастера по имени Сари, а затем — в побеге. Признаете вы эти факты?
— Признаю, но они требуют объяснений.
— Это цель данного разбирательства. Вы считаете неточными термины обвинения?
— Нет.
— Следовательно, вы понимаете, что в соответствии с законом я должен потребовать для вас смертной казни.
По залу пробежал шепот; Моисей остался невозмутимым, как будто эти ужасающие слова его не касались.
— Исходя из тяжести обвинения, — уточнил жрец. — Я не стану устанавливать никаких ограничений во времени, чтобы вы могли защититься и объяснить свое преступное поведение. Я требую также абсолютной тишины и прерву заседание при малейшем беспорядке;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77