– Так я и понял.
Лейн подтянул стремя, проверил подпругу, потом опять опустил стремя. Одним быстрым движением он взлетел в седло.
– Тебе лучше вернуться в дом, – напомнил он Таю.
– Смотрите, как я быстро бегаю, – и сын Рейчел повернулся и побежал к дому, мелькая высокими зашнурованными ботинками.
Лейн подождал, пока мальчик, помахав ему рукой, благополучно скрылся в доме; тогда он повернул своего коня в направлении «Кончика хвоста».
«Хорошенькое дельце, Кэссиди», – подумал Лейн, выезжая из города. Настроение его не улучшилось даже при виде открывшихся перед ним гор, обрамлявших котловину. Он не терпел городов и с удовольствием оставлял их позади, но на этот раз было не так-то просто уехать и оставить Рейчел одну расхлебывать кашу с родителями мужа.
Рейчел Олбрайт не должна ронять свою репутацию. Она не из тех, кто может проявить беспечность и упасть в объятия человека, которого считают бродягой с сомнительной репутацией. К тому же, напомнил себе Лейн, он определенно не относится к тем, кто способен обосноваться на одном месте, не говоря уж о том, чтобы обосноваться с женщиной таких достоинств, как Рейчел Олбрайт. Любить такую женщину – это значит возложить на себя слишком высокие для него обязанности.
Лейн пустил коня галопом и почувствовал, как сух и горяч воздух. На ранчо будет прохладнее – не на много, но все-таки эта проклятая жара будет не такой удушающей. Может быть, там кровь его остынет, а в голове прояснится.
Подумав об уставшем Шильде, Лейн ослабил поводья и пустил своего мощного коня рысью. Если память его не обманывает, от города до ранчо, по меньшей мере, час езды.
– Боже милосердный, Рейчел, о чем вы думаете?
Лоретта Маккенна вплыла в кухню, держа Стюарта-старшего в кильватере. Она остановилась, с отвращением посмотрела, как Дельфи наливает в стакан лимонад, а потом объявила:
– Если это для меня, я не буду это пить.
Рейчел сказала:
– Почему бы нам не пойти в гостиную?
Кухня была самой маленькой комнатой в доме. Рейчел не прельщала перспектива успокаивать свекра и свекровь в тесном, перегретом помещении.
– Почему вы не хотите объяснить, что этот изгой делал в вашей кухне? – спросил Стюарт Маккенна, пронизывая Рейчел ледяным взглядом, слишком отчетливо напоминавшем молодой женщине о ее покойном муже.
– Он – старый друг и, как я уже сказала, бывший ученик. Насколько мне известно, его ни в чем не обвиняют.
– У него репутация еще хуже, чем у его дядюшки, – сказал Стюарт.
– О, Боже, – простонала Лоретта. Она принялась обмахиваться рукой, ее поблекшее лицо пылало. – Что подумают люди? И почему вы не в глубоком трауре, как положено? Вы уже ходили куда-нибудь в этом платье? Вы что, с ума сошли?
И схватившись за спинку ближайшего стула, Лоретта обратилась к Дельфи:
– Может, она долго пробыла вчера на солнце? Ей было плохо?
Прежде чем Дельфи успела ответить, Рейчел подошла к свекрови и взяла ее за локоть.
– Я прекрасно себя чувствую. По правде говоря, я давно так хорошо себя не чувствовала. А теперь, матушка Маккенна, мы пойдем в гостиную, где сможем поговорить обо всем спокойно. – Она ловко повлекла свекровь за собой и сказала Дельфи: – Немного погодя принесите нам лимонаду, Дельфи, и кувшин воды со льдом.
Услышав, что в кухню вошел Тай и что он болтает с Дельфи, Рейчел на минуту почувствовала облегчение. Она потихоньку подталкивала Лоретту Маккенна к дверям гостиной.
Шедший позади Стюарт Маккенна завел свою шарманку:
– Если бы вы переехали на ранчо, нам не пришлось бы беспокоиться о подобных вещах. Тай учился бы кидать лассо и ездить верхом, а вы присматривали бы за ним, пока он не вырастет и не унаследует свою часть имения после отца.
Это был старый спор, начавшийся еще в тот день, когда ее муж упокоился в земле. До сих пор Рейчел мягко отклоняла их попытки поселить ее с Таем на ранчо. Хотя Маккенна владели самым большим земельным участком в штате и жили в доме, который можно было бы назвать дворцом, и в котором было более чем достаточно комнат для всех них, она упорно отказывалась переезжать туда.
У нее прекрасный дом, который принадлежит ей и только ей. Она жила здесь одна до того, как стала миссис Стюарт Маккенна, и не собирается уезжать отсюда теперь, когда ее мужа нет. Она любит свой дом не только потому, что когда-то он принадлежал ее родителям, но и потому, что он обеспечивает ее независимость.
Гостиная была обставлена хорошо, но без всяких претензий. Унаследовав дом, Рейчел кое-что в нем изменила – очень немного, удовольствовавшись тем, что было сделано ее матерью; каждая вещь здесь говорила о чувстве собственного достоинства и спокойной респектабельности. У Лоретты были свои представления о меблировке, но Рейчел держалась твердо. Мебели в гостиной стояло немного, но вся она была хорошего качества и сработана со вкусом. На столе в середине комнаты лежали книги Рейчел и семейная Библия, там же стояла ваза с живыми цветами из ее сада.
Лоретта подошла к бархатному диванчику и опустилась на него с таким видом, словно силы окончательно оставили ее. У нее было прекрасное здоровье, и она почти никогда не болела. Рейчел знала, что все эти демонстрации физической слабости были порождением ее натуры, склонной к драматическим эффектам.
Стоя у двери, Рейчел заметила, как Стюарт и Лоретта обменялись быстрыми взглядами. Молодая женщина собиралась с силами, предчувствуя, что сейчас на нее хлынет поток непрошеных советов.
Опершись на ручку зонтика, Лоретта заговорила покровительственным голосом:
– Рейчел, милочка, я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь, я просто забочусь о вашей репутации. Я думаю, вы просто не понимаете, что о соблюдении приличий нужно заботиться постоянно. Смерть мужа требует, чтобы вдова по крайней мере два года соблюдала глубокий траур…
– В наше время разрешается один год, я знаю, – напомнила ей Рейчел.
Оглянувшись, она увидела, что Стюарт идет по комнате. Он остановился в середине гостиной, у стола, задрапированного бахромчатой шалью. На нем стояли фотографии и дагерротипы ее родителей, дедушек и бабушек и Тая. Свекор нервировал Рейчел своей ходьбой, и она попыталась сосредоточиться на том, что говорила Лоретта.
– Но одеваться в цветное платье так скоро после смерти Ст…
– Лиловое и серое считаются цветами полутраура, Лоретта, – возразила Рейчел, опуская фамильярное «матушка Маккенна». – Равно как и белое, отороченное черным. – Она указала на свое платье. – Я думаю, что этот цвет лаванды может сойти за лиловый. Он очень приглушенный.
Лоретта покачала головой.
– Просто не знаю, какой это пример для Тая. В конце концов, его отец…
При упоминании о муже терпение Рейчел, наконец, лопнуло.
– Отец Тая умер в постели гулящей девки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81