Его пальцы скользнули между винным муаром и гладкой кожей, и нашли маленькую петельку и крючок на вороте. Но пальцы его слишком негибки, руки слишком дрожат, и он никак не мог расстегнуть крючок.
– Проклятие, – выругался он, услышав, как треснула ткань. – Прости, – пробормотал он ей в ухо.
Рейчел вздрогнула, когда его горячее дыхание коснулось ее уха и шеи.
– Быстрее.
Ее руки уже расстегнули пуговицы на его брюках.
Хотя по жилам его бежал огонь, ноги его сделались как ватные. Он тихо проклинал ее портниху. Три из шести крючков и петелек разорвались, одиннадцать ярдов дорогого муара соскользнули с плеч Рейчел и, упав на ковер, легли горкой вокруг ее ног.
Лейн вздохнул, подумав о том, что ему никогда не наскучит смотреть на нее, прикасаться к ней, любить ее. Он возился с ее нижним бельем, и завязки слушались его лучше, чем крючки. А пока что Рейчел подняла руки и, вынув из прически шпильки, потрясла головой, и волосы раскинулись по ее плечам.
Она уже расстегнула его рубашку и брюки, и теперь они были спущены до середины его узких бедер. Он раздевал ее, пока она не осталась в одних туфлях и чулках, стоя в пене нижних юбок, белого шелка и кружев.
Лейн притянул ее к себе. Прижал к своему сердцу и вздохнул. Она крепко прижалась к нему. Мгновение было слишком сладостным, чтобы спешить, но страсть не давала им медлить.
Лейн отодвинулся, держа Рейчел на расстоянии вытянутой руки и глядя, как она краснеет. Потом он обхватил ладонью ее грудь. Она затаила дыхание. Закрыла глаза.
– Не застывай, Рейчел.
Она улыбнулась.
– Наверное, мне нужно привыкнуть, что ты будешь видеть меня обнаженной, – проговорила она, и в словах ее звучала не столько уверенность, сколько надежда.
– И днем, и ночью, – отозвался он, и ее улыбка стала шире.
Опустив голову, он взял в зубы ее сосок, немного потянул его, потом пососал. Ее охватило мучительно-сладкое чувство, кровь ее запылала. Ей хотелось раствориться в нем, принадлежать ему, чтобы он наполнил ее своим желанием, своей любовью.
Он обхватил ее бедра и опустился на колени, и пока он опускался, его губы целовали все на своем пути.
Застонав, Рейчел изо всех сил впилась пальцами в его волосы, а он целовал ее в самом интимном месте.
Она выкрикнула его имя и бездумно погрузилась в мир цвета, света и безумных конвульсий. Вернувшись на землю, она поняла, что если бы Лейн не обхватил ее руками за бедра, она упала бы в волны винного и белого шелка, вздымающиеся вокруг ее ног.
Она улыбнулась, глядя на него сверху вниз, обвела его губы кончиком пальца и изумленно покачала головой.
– Вот уж не думала, – прошептала она.
Он улыбнулся.
Я рад, что у меня есть чему научить тебя.
Он потянул ее книзу, пока она не опустилась как и он, на колени. Но на этом он не остановился. Он опустился на ковер, она тоже, и он высвободив ее из шелкового гнезда, положил ее на себя.
Рейчел двигалась так, как научилась двигаться в свой первый учебный день – день, который, казалось, был уже так далеко, – и не останавливалась до тех пор, пока не услышала, как Лейн выкрикивает ее имя и изгибается под ней, содрогаясь снова и снова.
В ее недрах взорвались звезды, превратившиеся в кометы. Рейчел рухнула ему на грудь, припала к нему, тяжело дыша. Несмотря на то, что на улице шел снег, тихо засыпавший подоконник, оба они были потные, тела их золотились от света газовой лампы и огня, горевшего в камине.
Лейн не отпускал ее. Рейчел приложила ухо к его сердцу и слушала, как оно постепенно начинает биться ровно и четко.
– Бойд сказал, что я должен встретиться с одним старым клиентом, которому нужны мои специфические дарования, – насмешливо проговорил молодой человек.
Она переменила позу, чтобы посмотреть на него, и увидела, что он улыбается.
– Мне, определенно, нужны твои «специфические дарования». Думаю, что несколько последних минут это доказывают.
И они засмеялись вместе. Она оперлась на локоть, потом нахмурилась, пораженная новой мыслью.
– А что, если бы ты отказался от этой встречи?
– Думаю, что Бойд не оставил бы это дело. Он всегда говорил, что он – неисправимый романтик.
– Бойд Джонсон?!
Лейн пожал плечами.
– Первое, что он научил меня читать, было стихотворение о любви.
– Может быть, и мне следовало начать с того же, – подумала вслух молодая женщина.
– Мы еще многому можем научить друг друга. Хватит на много лет.
Он обвил ее одной рукой и потянул кверху, так что их губы встретились. Для человека, не желающего давать обещания, поцелуй, которым они обменялись, был молчаливой клятвой в том, что у них впереди – годы любви и совместной жизни.
Когда поцелуй кончился, Рейчел вздохнула и опять устроилась рядом с Лейном.
– Нужно одеваться, – сказал он, разрушая очарование.
– У нас есть еще немного времени, – возразила она, желая продлить эти мгновения.
– Рейчел!
– Х-м-м?
– А как насчет наследства Тая? Я ведь достаточно хорошо тебя знаю и понимаю, что ты терпела семейство Маккенна все это время, потому что Тай должен получить долю своего отца в…
Она положила пальцы ему на губы.
После того, что они сделали, после того, как я узнала что за человек Роберт, и уже зная, что такое Стюарт, я решила тверже чем когда-либо: я не допущу чтобы Маккенна оказывали влияние на Тая.
Не стану уверять тебя, что не согласен с этим, но каково будет Таю узнать, что он потерял целое состояние?
Мэри Маргарет исчезла. Тай – единственный оставшийся наследник Маккенна. Я хочу, чтобы он им написал и установил с ними контакт Может быть, как-нибудь я разрешу им повидаться. Если Стюарт решит исключить Тая из завещания потому, что он – мой сын, что ж, пускай так и будет. Я только надеюсь, что Тай все поймет, когда вырастет, и я смогу все ему объяснить.
– Повезло ему, что у него есть ты, – прошептал Лейн ей в висок, – и мне тоже повезло.
Рейчел провела пальцами по грубой щетине на его щеке.
– Я люблю тебя, Лейн. – Оказалось, что выговорить эти слова не так трудно, как она, думала. – Наверное, я любила тебя с того дня, как твой дядя оставил тебя в школе, только тогда я об этом не догадывалась. Но что я знаю точно – что меня неизменно очаровывали твои глаза. Ты тогда выглядел старше своих шестнадцати лет. Теперь я понимаю – это потому, что у тебя украли детство.
– Кто бы мог предположить – мисс Рейчел питает нечистые помыслы насчет своего ученика.
– Я не сказала, что питала нечистые помыслы. Я сказала, что, наверное, я тебя любила уже тогда. Я должна была бы понять это, когда увидела, как ты идешь по танцплощадке – тогда, четвертого июля. Или когда ты поцеловал меня на веранде, или в тот вечер после обеда… в гостиной. Но я даже тогда не понимала, что люблю тебя. Возможно, я боялась признаться в этом самой себе, боялась заглянуть в свое сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81