Держа в руках поводья, Лейн вел своего коня по кличке Шильд вдоль Главной улицы. Ему больше нравилось передвигаться пешком, а не в седле, и он с удовольствием глубоко вдыхал ночной воздух, оставив позади пропахший табачным дымом салун «Слиппери». У огромного сарая в конце улицы он замедлил шаги, изучая вывеску «Платная конюшня», намалеванную над широкой двойной дверью, распахнутой настежь. Внутри было так темно, что Лейн не мог разглядеть, есть ли там кто-нибудь.
Он подошел к дверям, держа руку на рукоятке револьвера, и крикнул:
– Есть тут кто-нибудь?
– Это зависит от того, что вам нужно, – звучный голос раздался прямо у дверей.
Говорящий еще не успел докончить фразы, а Лейн уже выхватил револьвер из кобуры и прицелился в тень, возникшую в правом углу сарая.
Лейн смотрел, как из тьмы появляется великан – молодой человек, поднявший руки в знак того, что он безоружен, если не считать оружием его собственные огромные руки и выпуклые бицепсы.
– Я хочу узнать, можно ли здесь оставить лошадь на ночь, – сказал Лейн.
– Для этого вам не нужен револьвер. Разве что вы собираетесь укокошить меня, мистер, но это ведь неразумно – вам придется поискать конюшню в других местах, потому что, если вы меня укокошите, то в этом случае вам придется вместе с ней убраться из города, верно? – Хозяин конюшни улыбался, но поскольку Лейн не убирал оружия в кобуру, он не опускал руки.
Потом Лейн спрятал револьвер.
– Не стоит лезть на человека без предупреждения. Можете схлопотать пулю.
В дружелюбном великане, бывшем на голову выше Лейна, не было ничего устрашающего. Улыбка у него была широкая, как небо над Монтаной. Он еще явно не переоделся после праздничного дня – на нем были твидовые брюки, белая рубашка, поверх которой выделялись полосатые подтяжки, и ботинки, начищенные до такого блеска, что при каждом движении его ног в них отражался лунный свет.
– Никогда не думал об этом. Немного найдется охотников подраться со мной.
– Вы большой, но с пулей и вам нелегко сладить, – грубо возразил Лейн.
– Вы хотите поставить сюда эту лошадь, мистер, или будете болтать здесь до завтра? Я собираюсь запереть ворота и уйти.
– Я бы хотел заплатить за одну ночь. – Человек настороженно следил, как Лейн, сунув руку в карман, вытащил монету. – Если у вас случайно найдется место, где я смог бы выспаться, заплачу вдвое.
– Вы будете спать на сеновале?
– Я могу спать где угодно. Сегодня ночью в городе не найдешь ночлега.
Человек вышел из тени и внимательно оглядел Лейна, а потом спросил:
– Вы – тот ганфайтер, которого зовут Кэссиди, да, мистер? Видел вас сегодня на танцах.
Лейн подумал: после стольких лет отсутствия немудрено, что он не узнаёт владельца конюшни, но от своей известности ему, кажется, никогда не избавиться.
– Угу, я – Лейн Кэссиди. – Лейн ждал, какая будет реакция, ждал, что великан откажет ему в ночлеге.
– Вы – родственник Чейза Кэссиди?
– Его племянник. Вы знаете Чейза?
– Я – Том Кэстор. – И, протянув руку размером с медвежью лапу, он потряс руку Лейна. – Моя жена дружит с Евой. Мы приехали сюда не так давно, и у нас малыши того же возраста, что у Кэссиди. – Он настороженно посмотрел на Лейна, и даже при слабом освещении было видно, что он хмурится. – Я не ищу неприятностей.
Лейн переступил с ноги на ногу и хлестнул концами поводьев по раскрытой ладони.
– А я и не собираюсь создавать их вам. Мне только нужно место, где я мог бы уснуть. Я заплачу вперед.
Кэстор смотрел на него еще мгновение.
– И миссис Маккенна вы тоже знаете?
– Какое вам дело?
– Видел, как она с вами танцевала, вот и все. Она тоже наш друг. Не хотелось бы мне, чтобы у нее были неприятности. – И Том Кэстор сложил свои мощные руки на груди.
Лейн оглядел улицу, а потом опять взглянул на Кэстора, очень довольный тем, что есть хотя бы один человек, который блюдет интересы Рейчел.
– Угу, я ее знаю. Мы старые друзья.
Том Кэстор отошел к стене, где на полке стоял фонарь.
– Наш дом как раз позади конюшни. Заходите завтра утром. Завтрак будет довольно плотный. Так уж у нас заведено.
Лейну хватило бы пальцев одной руки, чтобы сосчитать, сколько раз он получал дружеские приглашения. Это предложение смутило его, и ему стало неловко при мысли о завтраке в обществе жены и детей Кэстора. Лейн чуть нахмурился и устремил взгляд в темные недра сарая. Протянув Кэстору деньги, он сказал:
– Я плачу вперед. Скорее всего, я встану рано и уеду.
Глядя, как Том, наклонившись, подкручивает фитиль лампы, казавшейся крошечной в его огромных ручищах, Лейн опять вспомнил о медведе.
– Если это для меня, то лампа мне не нужна. Хватит лунного света, – сказал Лейн. – Мне будет спокойней. А то еще упадет на сено.
Кэстор вернул лампу на свое место.
– Договорились. Лошадь я поставлю в последнее стойло справа.
Отвязав седельные сумки, Лейн перекинул их через плечо, затем вытащил свой винчестер из чехла, висящего у седла, и, покуда Том отводил его лошадь в глубину сарая, направился к лестнице, ведущей на сеновал. Он поднялся по ступенькам, и резкий запах сена и лошадей напомнил ему о годах, когда он подростком пас гурты на ферме, где его приютили, а потом на ранчо своего дядюшки – «Кончике хвоста». И дольше, чем ему хотелось бы, вспоминал он, как выгребал навоз из конюшни.
Поднявшись на сеновал, Лейн швырнул на пол седельные сумки, а потом снял шляпу и расположился на свежем сене. Там, где в конце сеновала лунный свет падал через открытую дверь, маячил похожий на скелет силуэт крюка и блока с веревкой, с помощью которых сено поднималось наверх. Лейн сцепил пальцы и положил руки под голову, уставился на высокую кровлю огромного сарая и решил разобраться в своих мыслях, покуда еще не уснул. Если вообще он сможет сегодня уснуть.
Возвращение в Ласт Чанс было ошибкой, хотя он не мог сюда не приехать. Он чувствовал это всеми фибрами души. Встреча с Рейчел Маккенна и волнение, охватившее его при виде бывшей учительницы, беспокоили Лейна больше, чем он сам себе признавался. До сегодняшнего вечера он полагал, что оставил прошлое где-то позади, и уверял себя, что у него достанет сил явиться в Ласт Чанс и встретиться лицом к лицу со своими демонами, если они поднимут свои мерзкие головы. Но теперь его одолели сомнения.
Он-то считал, что все будет очень просто – въехать в город, задать пару вопросов и действовать в соответствии с полученными сведениями о дяде Чейзе, о том, как жил этот человек последние месяцы. Он думал, что шесть лет работы в качестве пинкертоновского сыщика – достаточное время для того, чтобы избавиться от обиды и на дядю, и на узколобых обитателей этого городишки. Он думал, что со временем приобретет уверенность в себе, необходимую для встречи с дядюшкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81