На чем я остановилась? Ах да, белый тигр. Он у китайцев всегда считался зверем, покровительствующим западной части света, он повелевает ветрами и почитающим его дает выносливость и стойкость. А черная черепаха является Покровительницей севера и тем существом, что дарует мудрость, стремление к знаниям.
– Все это замечательно, – сказал Марк и наконец встал с пола. – Но объясните мне, как они могли тут появиться?
– А как ваш кулон смог стать змеей? – Я не без внутреннего трепета сняла с шеи злополучный кулон, но ничего страшного не произошло; видимо, мне кулон уже не мог причинить вреда. Кулон я вложила в безвольно повисшую руку мсье Косарецкого. – Вам повезло. Вы увидели то, чего обычный человек видеть не может. Наверное, вам тоже стоит начать изучение основ фэн-шуй? Тогда вы поймете, что некоторые вещи на самом деле не столь безобидны, какими кажутся внешне. Уберите кулон, Марк. И больше никогда никому его не дарите. Такие подарки убивают.
– Неужели у Сони эта болезнь из-за кулона? – побледнел Марк.
– Не исключено. Вообще-то именно это я пыталась вам втолковать полчаса назад. Идемте, выпьем чаю. И не смотрите на меня взглядом казненного преступника.
– Я не смотрю, – мрачно соврал Марк. – Мне бы не чаю, а чего покрепче.
– Коньяк или ликер?
– Коньяк.
– Только обещайте мне не нализываться в стельку. Я еще должна позвонить в клинику и узнать, как там Соня.
– Конечно.
Я пила чай, Марк задумчиво поглощал коньяк, изредка бросая на меня быстрые, непонятные взгляды.
– Нила, – наконец отважился заговорить он, – а давно вы стали мастером фэн-шуй?
– Давно.
– И как к этому относится ваш муж?
– Я не замужем.
– Ну хорошо, друг.
– Любовник, вы хотите сказать? Милый эвфемизм. Марк, я не завожу любовников. С тех самых пор, как стала мастером фэн-шуй.
– Почему?
– О, я так и знала, что этот вопрос последует. У вас в глазах что-то такое появилось. Так вот. Ни любовника, ни мужа, ни даже просто бойфренда я завести себе не могу, потому что не имею права. Став мастером фэн-шуй, я обрекла себя на целомудрие.
– Прямо как монахиня!
– Да, а фэн-шуй – мой монастырь. Я не шучу, Марк.
– Но это ужасно! Неужели всем тем, кто изучает и занимается фэн-шуй, приходится навсегда забыть о сексе?
Я засмеялась, мсье Косарецкий с его заботами об интимной жизни был забавен.
– Марк, конечно, нет! Вы просто не поняли. Я не изучаю фэн-шуй. И не занимаюсь. Я – мастер фэн-шуй. Я – на высшей ступени. Я чувствую, вижу и постигаю то, что недоступно обычным людям. Это не хвастовство, Марк, это констатация факта. Но в жизни за все надо платить. Я пожертвовала сексом ради возможности видеть незримое и слышать неслышимое. Согласитесь, секс – невысокая цена за такие дары. Впрочем, я не всегда была целомудренной, как не всегда была мастером фэн-шуй. Я была замужем, замужество не удалось, от него осталась только одна радость – моя дочь.
– А где сейчас ваша дочь?
– Дома, в Китае. Там за ней есть кому присмотреть – у меня целая толпа добросердечных китайских родственников.
– Я не о том вообще-то хотел спросить. – Подперев голову рукой, Марк сидел на диване, всей фигурой своей изображая потерянность и запущенность. Но со мной этот номер не пройдет. – Я хотел спросить: неужели с тех пор, как вы стали мастером, вы никого не любили?
– Почему же, любила, только эта любовь была лишена тенденции к обладанию. Я очень любила своего кузена Го Чжао, и думаю, что он любил меня. Он погиб, но я все равно думаю о нем как о живом человеке.
– Извините, кажется, я зря поднял эту тему.
– Извинение принято. Марк, сейчас нам обоим трудно. Мы два почти незнакомых человека, сведенные странными обстоятельствами. Как нам находить темы для разговоров? Не о погоде же беседовать!
– С вами нельзя беседовать о погоде, Нила, – сказал Марк.
– Это почему?
– У вас такое лицо... Тянет на исповеди и откровенности. Вы женщина, с которой нельзя заводить романы, а можно только жить и умирать.
– Ого! Сильно сказано.
– Да. Знаете, из-за чего мы расстались с Соней?
– Из ее уст я уже слышала версию. Теперь вы мне предлагаете выслушать ваш вариант?
– Да.
– Вот что мне нравится, Марк.
– Что?
– Мы с вами сейчас словно герои в романе. Пару страниц назад пережили ужасающее приключение, а теперь ведем светскую беседу и обмениваемся откровенностями только потому, что автору печем заполнить пустые страницы, пока не грянет следующее наше испытание.
– Никогда не ощущал себя героем романа.
– Ну это вы привираете, сударь. Итак, из-за чего же вы расстались с Соней?
– Из-за апокрифа.
– Какого апокрифа?
– Я имею в виду слово «апокриф». Мы как-то беседовали, и Софи сказала «апокриф». С ударением на «о». Я сказал, что это произношение неправильное, что надо говорить «апокриф», с ударением на «и». У меня абсолютная грамотность абсолютное знание русского языка, и меня ужасно возмущает, когда кто-то говорит неправильно. А Софи обиделась. Начала мне что-то доказывать, притащила словарь Ожегова... А потом заявила, что я эгоист и диктатор, из чего следует, что нам невозможно быть вместе. А я так надеялся сделать из нее умную женщину.
– Полагаю, моя подруга не настолько глупа, чтобы позволить из себя что-то делать.
– О да, вы, женщины, в этом отношении невероятно одинаковы. Вы априорно считаете себя совершенными.
– Отнюдь. Скорее это относится к мужской половине человечества. Марк, я не хочу тратить время на пустые разговоры. Я уже полчаса сижу как на иголках, потому что хочу позвонить в кардиоклинику. Я должна знать, в каком состоянии находится Соня.
– Вы правы. Я со своей болтовней просто неуместен. Звоните же.
Я достала визитку, набрала номер регистратуры. Занято. Тогда я набрала номер дежурного врача. Слава Девяти Небесам, взяли трубку!
– Клиника «Кардиосфера», дежурный врач Мазева слушает.
– Здравствуйте, вчера к вам доставили Софью Вязову. В тяжелом состоянии. Ее должны были оперировать, кажется, доктор Гостьин.
– Одну минуту, я посмотрю учетные записи. Да, все сходится: пациентке Вязовой сделана операция, оперировал доктор Гостьин. Состояние пациентки стабильное. Сейчас она еще в реанимационной палате и посещения к ней не разрешаются, но дня через три-четыре, если состояние здоровья не ухудшится, пациентку переведут в общую палату и разрешат посещать ее в соответствии с утвержденным режимом клиники.
– Значит, все хорошо? – почти прошептала я в трубку.
– Конечно, все хорошо, – неожиданно добродушно ответила мне дежурный врач Мазева. – Вы не волнуйтесь. С вашей пациенткой все в порядке.
– Спасибо вам. – Я положила трубку. – Через несколько дней я смогу навещать Соню, – сказала я Марку.
– А я? – спросил он.
– Марк, вы с Соней в состоянии раздора, не думаю, что ей, да еще в таком состоянии, будет приятно вас видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Все это замечательно, – сказал Марк и наконец встал с пола. – Но объясните мне, как они могли тут появиться?
– А как ваш кулон смог стать змеей? – Я не без внутреннего трепета сняла с шеи злополучный кулон, но ничего страшного не произошло; видимо, мне кулон уже не мог причинить вреда. Кулон я вложила в безвольно повисшую руку мсье Косарецкого. – Вам повезло. Вы увидели то, чего обычный человек видеть не может. Наверное, вам тоже стоит начать изучение основ фэн-шуй? Тогда вы поймете, что некоторые вещи на самом деле не столь безобидны, какими кажутся внешне. Уберите кулон, Марк. И больше никогда никому его не дарите. Такие подарки убивают.
– Неужели у Сони эта болезнь из-за кулона? – побледнел Марк.
– Не исключено. Вообще-то именно это я пыталась вам втолковать полчаса назад. Идемте, выпьем чаю. И не смотрите на меня взглядом казненного преступника.
– Я не смотрю, – мрачно соврал Марк. – Мне бы не чаю, а чего покрепче.
– Коньяк или ликер?
– Коньяк.
– Только обещайте мне не нализываться в стельку. Я еще должна позвонить в клинику и узнать, как там Соня.
– Конечно.
Я пила чай, Марк задумчиво поглощал коньяк, изредка бросая на меня быстрые, непонятные взгляды.
– Нила, – наконец отважился заговорить он, – а давно вы стали мастером фэн-шуй?
– Давно.
– И как к этому относится ваш муж?
– Я не замужем.
– Ну хорошо, друг.
– Любовник, вы хотите сказать? Милый эвфемизм. Марк, я не завожу любовников. С тех самых пор, как стала мастером фэн-шуй.
– Почему?
– О, я так и знала, что этот вопрос последует. У вас в глазах что-то такое появилось. Так вот. Ни любовника, ни мужа, ни даже просто бойфренда я завести себе не могу, потому что не имею права. Став мастером фэн-шуй, я обрекла себя на целомудрие.
– Прямо как монахиня!
– Да, а фэн-шуй – мой монастырь. Я не шучу, Марк.
– Но это ужасно! Неужели всем тем, кто изучает и занимается фэн-шуй, приходится навсегда забыть о сексе?
Я засмеялась, мсье Косарецкий с его заботами об интимной жизни был забавен.
– Марк, конечно, нет! Вы просто не поняли. Я не изучаю фэн-шуй. И не занимаюсь. Я – мастер фэн-шуй. Я – на высшей ступени. Я чувствую, вижу и постигаю то, что недоступно обычным людям. Это не хвастовство, Марк, это констатация факта. Но в жизни за все надо платить. Я пожертвовала сексом ради возможности видеть незримое и слышать неслышимое. Согласитесь, секс – невысокая цена за такие дары. Впрочем, я не всегда была целомудренной, как не всегда была мастером фэн-шуй. Я была замужем, замужество не удалось, от него осталась только одна радость – моя дочь.
– А где сейчас ваша дочь?
– Дома, в Китае. Там за ней есть кому присмотреть – у меня целая толпа добросердечных китайских родственников.
– Я не о том вообще-то хотел спросить. – Подперев голову рукой, Марк сидел на диване, всей фигурой своей изображая потерянность и запущенность. Но со мной этот номер не пройдет. – Я хотел спросить: неужели с тех пор, как вы стали мастером, вы никого не любили?
– Почему же, любила, только эта любовь была лишена тенденции к обладанию. Я очень любила своего кузена Го Чжао, и думаю, что он любил меня. Он погиб, но я все равно думаю о нем как о живом человеке.
– Извините, кажется, я зря поднял эту тему.
– Извинение принято. Марк, сейчас нам обоим трудно. Мы два почти незнакомых человека, сведенные странными обстоятельствами. Как нам находить темы для разговоров? Не о погоде же беседовать!
– С вами нельзя беседовать о погоде, Нила, – сказал Марк.
– Это почему?
– У вас такое лицо... Тянет на исповеди и откровенности. Вы женщина, с которой нельзя заводить романы, а можно только жить и умирать.
– Ого! Сильно сказано.
– Да. Знаете, из-за чего мы расстались с Соней?
– Из ее уст я уже слышала версию. Теперь вы мне предлагаете выслушать ваш вариант?
– Да.
– Вот что мне нравится, Марк.
– Что?
– Мы с вами сейчас словно герои в романе. Пару страниц назад пережили ужасающее приключение, а теперь ведем светскую беседу и обмениваемся откровенностями только потому, что автору печем заполнить пустые страницы, пока не грянет следующее наше испытание.
– Никогда не ощущал себя героем романа.
– Ну это вы привираете, сударь. Итак, из-за чего же вы расстались с Соней?
– Из-за апокрифа.
– Какого апокрифа?
– Я имею в виду слово «апокриф». Мы как-то беседовали, и Софи сказала «апокриф». С ударением на «о». Я сказал, что это произношение неправильное, что надо говорить «апокриф», с ударением на «и». У меня абсолютная грамотность абсолютное знание русского языка, и меня ужасно возмущает, когда кто-то говорит неправильно. А Софи обиделась. Начала мне что-то доказывать, притащила словарь Ожегова... А потом заявила, что я эгоист и диктатор, из чего следует, что нам невозможно быть вместе. А я так надеялся сделать из нее умную женщину.
– Полагаю, моя подруга не настолько глупа, чтобы позволить из себя что-то делать.
– О да, вы, женщины, в этом отношении невероятно одинаковы. Вы априорно считаете себя совершенными.
– Отнюдь. Скорее это относится к мужской половине человечества. Марк, я не хочу тратить время на пустые разговоры. Я уже полчаса сижу как на иголках, потому что хочу позвонить в кардиоклинику. Я должна знать, в каком состоянии находится Соня.
– Вы правы. Я со своей болтовней просто неуместен. Звоните же.
Я достала визитку, набрала номер регистратуры. Занято. Тогда я набрала номер дежурного врача. Слава Девяти Небесам, взяли трубку!
– Клиника «Кардиосфера», дежурный врач Мазева слушает.
– Здравствуйте, вчера к вам доставили Софью Вязову. В тяжелом состоянии. Ее должны были оперировать, кажется, доктор Гостьин.
– Одну минуту, я посмотрю учетные записи. Да, все сходится: пациентке Вязовой сделана операция, оперировал доктор Гостьин. Состояние пациентки стабильное. Сейчас она еще в реанимационной палате и посещения к ней не разрешаются, но дня через три-четыре, если состояние здоровья не ухудшится, пациентку переведут в общую палату и разрешат посещать ее в соответствии с утвержденным режимом клиники.
– Значит, все хорошо? – почти прошептала я в трубку.
– Конечно, все хорошо, – неожиданно добродушно ответила мне дежурный врач Мазева. – Вы не волнуйтесь. С вашей пациенткой все в порядке.
– Спасибо вам. – Я положила трубку. – Через несколько дней я смогу навещать Соню, – сказала я Марку.
– А я? – спросил он.
– Марк, вы с Соней в состоянии раздора, не думаю, что ей, да еще в таком состоянии, будет приятно вас видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63