Впрочем, буквально в ближайшую минуту выяснилось, что кумирня-мяо требуется не только душе наложницы Чжэнь. Свечение, окружавшее деревья, стало сильнее, и из него вышли несколько призрачных и не слишком-то симпатичных существ. О, только этого не хватало! Неужели это и есть те самые духи-гуй, об опасности столкновения с которыми меня предупреждал добрый кузен Го?
Духи-гуй столпились призрачной группкой напротив нас с Соней. На крыльцо дома они подниматься не решались, значит, что-то их удерживало, ну и прекрасно. Я молча и почти без страха рассматривала призраков – они напоминали лохмотья тумана, снабженные огненными угольками глаз и черными дырами ртов. Соня на появление духов-гуй отреагировала неожиданно: лицо ее стало надменным, а в голосе зазвучали повелительные нотки.
– Зачем вы явились сюда, бесприютные? – сурово вопросила Соня духов. – Разве вы не знаете, чья это земля?
– О почтенная, нам нет разницы, по какой земле скитаться. Мы пришли, потому что тень Нефритового Облака позвала нас. Мы пришли, ибо таоте исполнил сроки. Мы пришли, ибо здесь есть мастер, который может соединить несоединимое и заштопать прореху между землей и Небом.
Нефритовое Облако?! Таоте? Мастер? Все становится страшнее и непонятнее!
– Отдай нам мастера-геоманта, о почтенная, – сказали Соне духи-гуй. – Он выстроит нам кумирню, и больше мы не будем скитаться среди земель вод и неуютных стран. Он выстроит кумирню, а таоте сумеет вымолить добро у Нефритового Облака Желаний.
– Недостойные! – Голос Сони повысился почти до визга. – Мастер-геомант мой! И строить кумирню он будет по моему заказу! Я царская наложница Чжэнь, и я не позволю...
Духи грозно зашипели, признавая такой подход к делу явно недемократичным. И быть бы оккультной ссоре между духами-гуй и «наложницей Чжэнь», кабы на сцене не появился объект раздора, сиречь мастер-геомант. Нила Чжао собственной персоной.
– О почтенные духи! – обратилась я к почтенным. – Оставьте раздоры, недостойные вашего теперешнего положения. Я мастер-геомант, и я могу в ублажение душ ваших выстроить кумирню.
– А я? – возмутилась царская наложница.
– Разве одной кумирни не хватит на всех? – успокоила я Соню. – О благословенная госпожа Чжэнь, едва я выстрою кумирню, как ваша душа обретет покой.
– Слова геоманта разумны, – одобрительно зашелестели духи. – Что ж, геомант, мы тебя нанимаем. Выстрой нам кумирню-мяо до будущего полнолуния, и мы щедро вознаградим тебя.
– Ты получишь все, что только могут добыть в этом мире духи, – заверили меня гуй, а Соня помалкивала. Видно, наложницу Чжэнъ смутила моя вопиющая демократичность.
– Я должна знать имена и судьбы тех, ради кого буду строить кумирню, – сказала я. – Сами понимаете. На каждого из вас придется заводить личную поминальную дощечку и все такое...
– Мы понимаем, – закивали призрачными головами духи.
– Тогда... С кого начнем?
Подул ледяной ветер, и передо мной предстал дух с вытянутым белым лицом. Черты его искажены были страданием, неведомым смертным.
– О геомант, внимай: я Цзин Шэнъ, чиновник из Восточной столицы. Был оклеветан перед начальством, разжалован и от отчаяния наложил на себя руки. Мне отказано в посмертном перерождении, ни небеса, ни преисподняя не принимают меня, а ведь я в жизни не совершил ничего дурного! Взываю к справедливости и прошу покоя!
Чиновник отошел, его место занял другой дух, у которого в животе зияла жуткая дыра.
– О геомант, я – певичка из чайного заведения госпожи У. Имя мне – Золотой Бубенчик. Моя соперница решила извести меня и напоила вином со щелоком. С тех пор жжет меня чувство несправедливости. Прошу милости и покоя! Сколько можно скитаться между небом и землей!
За певичкой следовал третий проситель; на его одеждах проступали пятна крови.
– Я был человеком вольной профессии, но не позволял себе серьезных преступлений, – сказал он. – Однако бандиты из шайки Чунь Паня жестоко разделались со мной. Они продавали детям наркотики, а я воспрепятствовал этому, и вот результат. Но меня не принимает Небо и отвергает земля, куда же мне деваться?
Следом за человеком вольной профессии последовало еще с полдюжины просителей. Все они были неизменно вежливы и только и делали, что жаловались на свою посмертную судьбу. Я заметила, что эти духи-гуй были, если можно так выразиться, из разных временных отрезков: кто из глухой старины, как «наложница Чжэнь», кто из времени, близкого к нашему...
– Эй, так дело не пойдет! – раздался вдруг сердитый голос.
Расталкивая призрачную толпу духов-гуй, ко мне приблизились несколько привидений весьма потрепанного, но удалого вида.
– Ну китаезы! – возмущенно гомонили привидения на русском языке. – Уже и после смерти нет от них продыху на российской земле! Чисто беспредел!
Духи-«китаезы» оскорбленно зашипели в ответ на эту тираду.
– Тихо, тихо! – прицыкнуло одно привидение и добавило мощный матерный оборот, от которого у меня заалели уши. – Мы, между прочим, здешние. Местные, с постоянной пропиской. С каких пор ждем спасения-избавления. И не позволим всяким китаезам...
– Останови свою грозную речь, о дух, – мягко сказала я. – И скажи лучше, чего ты хочешь.
– О, сразу к делу, вот это я люблю, – обрадовался русский дух. – Слышь, хозяйка, мы, здешние, замаялись мотаться между небом и землей, как воздушные шарики на ниточках. Нас прежний хозяин этого дома прикончил, так нам же еще за это и страдать?
– А почему прежний хозяин вас прикончил? – сурово спросила я. Ну, надо же знать контингент, с которым предстоит работать.
– Дык, конкуренты мы ему были! Вот он и нанимал киллеров и прописал нас тут всех до одного.
– Понятно, – кивнула я. – Чего вы от меня хотите?
– Так ведь свободы и покоя! – поэтично выразился дух. – Ты, говорят, мастер, знаешься со всякой мистикой-хренистикой, вон у тебя и на щеках какие-то золотые татуировки, аж глазам смотреть больно... Так ты нам выстрой типа храма что-нибудь.
– Я не умею строить храмы.
– Ага, ага, а китаезам согласилась строить!
– У них вера другая, им я кумирню поставлю. А вам ведь наверняка православный храм надо, раз вы русские духи...
– Дык, это... – Русский гуй озадаченно помигал красными огоньками глаз. – Мы при жизни-то не особо верили. Так что не обязательно православный. Ты строй в расчете и на китаез и на нас. А за нами не заржавеет.
– Хорошо, – сдалась я, потому что от такого интенсивного общения с духами у меня голова шла кругом. – Выстрою, что смогу. Вы мне хоть имена ваши назовите, русские духи.
– Степан Грызлов, коммерческий директор. Когда застрелен, говорить?
– Нет, не надо. Следующий.
– Антон Рябцов, коммерческий директор.
– Василий Бабушкин, коммерческий директор.
– Юрий Лампочкин, коммерческий директор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63