Когда мы с Соней подошли к площадке с кумирней, оказалось, что все уже в сборе: и заблудившиеся духи, и Марк, и, разумеется, кузен Го. Все выглядели торжественными и взволнованными. Ну, было из-за чего, конечно.
– Я освятил кумирню, – сообщил мне кузен негромко. – Теперь ты должна положить Нефрит Желаний на алтарь в главном молельном зале.
Я сняла с шеи кулон. Он светился ярким зеленым светом, переливался и напоминал маленькую звезду. Я увидела, как бесприютные духи робко потянулись к нему – к камню, который станет мостом между мирами.
– Да будешь ты утешением страждущих и проводником заблудших, – сказала я Нефриту Желаний и положила его на крошечный алтарь.
И тут произошло удивительное. Луч зеленого света от Нефрита Желаний тянулся за моими руками, как нитка за клубком.
– Что это значит, Го? – тихо спросила я.
– Протяни мне одну руку, – сказал мой дорогой кузен.
Я протянула руку и увидела, как от ладоней Го тоже исходят зеленые светящиеся нити.
– Руку, Марк, – приказал Го. – Руку, Соня. Мы стояли все четверо вокруг кумирни, держась за руки. И от переплетенных наших рук вверх, в пространство над кумирней уходили зеленые сверкающие лучи.
– Теперь ты видишь, что это? – шепнул мне Го. – Это проход. Дверь духов.
– Что же мешает им войти в благой мир?
– Ничего. Но они ждут приглашения. Пригласи их, Нила. Ведь ты проводник между мирами. Ты – таоте.
– Как я должна это сказать? – испуганно прошептала я.
– Как подсказывает тебе сердце. Ведь ты – мастер.
И я сказала:
– Духи, усталые, заблудившиеся, потерянные и ищущие пути в мир иной! Вот ваш путь, вот ваша дверь. Ступайте и не тревожьте более живых!
То же самое я повторила на китайском языке.
И после этого начался вихрь.
Это потерянные духи, взлетая, устремлялись в дверь, образованную сиянием лучей Нефрита Желаний. На какой-то миг мне показалось, что мы четверо стоим в настоящем храме, громадном, пустом, пахнущем холодным могильным камнем и теплым лакированным бамбуком... В храме, где воскуривают благовония и сжигают ритуальные деньги, чтобы задобрить духов. В храме, который приводит на небеса.
Соня задрожала как в припадке – это выходила из нее душа наложницы Чжэнь. На миг я увидела эту душу – прекрасная и печальная, как песня одинокой флейты, она устремлялась ввысь, к вечному покою.
Свечение прекратилось.
– Разнимите руки! – приказал кузен Го.
Мы повиновались ему и едва устояли на ногах, так обессилил нас ритуал.
– Что теперь? – спросил Марк, переводя дыхание.
– Нужно скрыть кумирню, – сказал Го.
– То есть как? – возмутился Марк. – Разрушить?!
Я понимала его возмущение, возмущение художника. Разрушить то, над чем он (над чем мы!) трудился столько времени, старательно выверяя каждый угол и откос... Это было жестоко.
– Нет, не разрушить, – ответил Го. – Разрушать кумирню – безумие. Нельзя разрушать то, что священно, и то, что служит дверью в мир духовный. Какой бы веры это ни было, какому бы богу ни служило... Мы скроем эту кумирню. Марк и Нила, вы выкопаете глубокую яму...
– Почему именно Марк и Нила? – ревниво спросила Соня. Похоже, к моей подруге возвращалась прежняя ревность, едва ее покинула душа наложницы Чжэнь.
– Потому что они возводили эту кумирню, – резонно ответил кузен Го. – К тому же вы, Соня, сильно утомлены. Идемте в дом, я провожу вас.
Ого!
– Соня, гордись, тебя провожает в дом настоящий небожитель, – усмехнулась я.
– А я и горжусь, – ответствовала Соня.
Мы с Марком остались вдвоем посреди пустого парка. Ночь, зимняя безлунная ночь дышала нам в лица и звала куда-то...
– Нила...
– Марк...
Через некоторое время Марк спросил, прижимая меня к себе:
– Надеюсь, твои способности не исчезнут после одного поцелуя?
– Это уже не первый поцелуй, и они вроде бы не исчезли... Марк...
– Я не могу оторваться от тебя. Если хочешь, потом вместе с кумирней закопай и меня, хоть живьем. Но сейчас я не могу не целовать тебя. За это мне не жалко всей жизни.
Мы целовались, долго и медленно, как падал снег. Мы целовались так, как люди, измученные жаждой, припадают к роднику с чистой водой. Мы целовались так, как рождались мелодии и Вселенные, как умирали цивилизации и осыпались песком все драгоценности мира...
Потом, конечно, мы пришли в себя. Мы пришли в себя до такой степени, что нашли сарай с садовым инструментом, а в нем обнаружили лопаты. Марк предлагал мне некоторое время потратить на пребывание в сарае и обещал это пребывание сделать максимально приятным, но я все еще цеплялась за свое целомудрие, а потому просто умоляла Марка плачущим голосом идти и закапывать кумирню. Он скрепя сердце согласился.
Мы вырыли, а точнее, выдолбили в мерзлой земле относительно глубокую яму и осторожно опустили в нее макет кумирни. В последний момент я сняла с алтаря Нефрит Желаний и снова надела его себе на шею. Марк посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Дело шло к рассвету, я чувствовала неимоверную усталость и еле плелась за Марком, который нес наш садовый инвентарь обратно в сарай. Наконец Марк заметил, что я похожа на ходячий кисель.
– Нила, что с тобой?
– Устала. Просто сильно устала. У меня все тело будто изломано. Сейчас приду домой, рухну на первый попавшийся диван и буду спать, спать, спать...
– Можно мне с тобой?
– Что? Спать?
– Нет, просто побыть рядом. Я не трону тебя, просто буду сидеть рядом и смотреть, как ты спишь.
– Очень увлекательное занятие.
– Для меня – да.
– Ну, дело, как говорится, хозяйское.
Мы вошли в Сонин дом. Здесь было пусто и тихо – хозяйка, видимо, отправилась к себе спать, а кузен Го, по своему обыкновению, вознесся на небеса. Я сбросила куртку и сапоги и поднялась в свою спальню. Марк шел за мной.
Я, не раздеваясь, рухнула на постель. Марк еще и укрыл меня сверху пледом. Какой он заботливый, просто не мужчина, а благотворительное общество.
– Спи, – проговорил Марк. Придвинул кресло, сел рядом с кроватью.
– Марк, послушай... Расскажи мне о себе.
– С чего бы это такое внимание к моей персоне?
– Должна же я хоть что-нибудь знать о тебе, кроме того, что ты художник и потрясающе целуешься.
– Ага, значит, тебе понравилось! А я уж опасался...
– Чего?
– Что Соня распишет тебе меня в самых черных красках.
– Так оно и было. Черной краски на тебя не пожалели. Ты и впрямь такое деспотичное, упрямое и злобное чудовище?
– Наверное. Все зависит оттого, какая женщина рядом. Когда рядом была Соня...
– Понятно. И каким же тебе хочется быть со мной?
Марк склонился над моим лицом и, касаясь губами щеки, прошептал:
– Самым нежным.
– Марк... Не отвлекайся и не отвлекай меня. Расскажи мне о своей жизни.
– А что о ней рассказывать? Я дожил до сорока с лишним лет, а за душой у меня лишь несколько неплохо написанных картин да одиночество, которое не развеять ни друзьям, ни водке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63