Как мне помнится, ее желания ничуть вас не интересовали.
Их взгляды встретились, и в ее глазах он прочел испуг и даже большее. Панический ужас! Что случилось с ветреной кокеткой?
Словно угадав его мысли, она лукаво улыбнулась ему.
- Вам не слишком понравится, если мама ворвется сюда во главе музейной охраны, уверяю вас.
- Мне не слишком понравится, если вы уйдете, не подарив мне поцелуй. - С неровно бьющимся сердцем он притянул ее к себе. - Всего один-единственный. Мне пришлось преодолеть множество трудностей, чтобы организовать эту встречу. Неужели вы разочаруете меня, внезапно став жеманной?
Он слегка сжал ее подбородок и провел большим пальцем по влажной нижней губе, ощутив ее лихорадочный вздох. Она хотела его. Она притворялась безразличной, но тоже сгорала от желания. Влечение объединяло их, подобно некой первобытной силе, притягивая друг к другу.
- Вы нечестно играете, - прошептала она, глядя на него широко раскрытыми тревожными глазами.
- Я всегда так делаю, - ответил он и, склонившись, припал к ее губам.
Она попыталась увернуться от поцелуя, но он сжал ей голову ладонями, сбив с нее шляпку, которая свалилась на пол. Затем он завладел ее губами, и она перестала вырываться.
Ее губы были теплыми… податливыми… ароматными, как свежий марципан, только что из печи. Но даже приблизительно не могли утолить невыносимую жажду, сжигавшую его изнутри.
Он целовал ее долго и страстно, как давно изголодавшийся мужчина, никогда не проявлявший такого безрассудства. Она была невестой на выданье, хотя и не девственницей. И она не была Эмили.
Тем не менее он ее целовал. И когда ее тонкие руки робко обхватили его талию, он застонал и увлек ее к верстаку, стоявшему в нескольких шагах в стороне. Он не дал себе времени подумать, не прервал поцелуя. Он просто посадил ее на стол и поместился между ее ног, естественно раскинувшихся под свободными юбками.
Он словно погрузился в транс, оставив все мысли о приличиях и здравом смысле. Он должен был касаться ее повсюду, ласкать ее, гладить ее руки, и ноги, и груди, сводившие его сума.
Она оторвалась от его губ, ошеломленно глядя на него.
- Ч-что вы делаете?!
- Играю с огнем, - пробормотал он и вновь завладел ее губами.
«Огонь», - думала Эмили, когда Джордан гладил своими широкими умелыми ладонями ее бока до талии, затем ниже, по бедрам. Да, огонь… груды и груды угля, вспыхивающие в пламени. Так вот что напоминает это чувство, зарождающееся внутри ее… в ее грудях… в животе… в потайном месте между ног. Его губы и руки высекают искры по всему ее телу, а она, как дура, добровольно отдается на сожжение, позволяет ему сжигать себя.
Не в силах устоять перед желанием прикоснуться к нему в свою очередь, она погрузила пальцы в копну его золотисто-рыжих волос, отливавших темным пламенем в лучах полуденного солнца, струящихся из окон. Его густые волосы были мягкими и податливыми, в отличие от жестких упрямых ладоней, вольно распоряжавшихся ее телом.
«Помоги мне, Господи!» - подумала она, когда одна из его ладоней, скользнув ей под юбку, двинулась вверх по чулку до самой подвязки, разжигая пожар повсюду, куда касались его умелые пальцы. Ни в коем случае нельзя было позволять ему целовать себя! Как она могла пытаться провести его, зная, что он непременно постарается разоблачить ее?
Но ведь ей удалось! Он назвал ее Эмма, а не Эмили!
И теперь ей приходится пожинать плоды своей глупой игры! Леди Эмма была дерзкой и непокорной. Леди Эмма жаждала мужских ласки поцелуев. Порочная леди Эмма полностью вытеснила ее.
И безошибочным чутьем соблазнителя он понял это. Не осталось и следа сдержанности, которую он проявил с Эмили Фэрчайлд той ночью в карете, он перешел все границы. Теперь одна его ладонь сладострастно ласкала ее бедро, пока другая покоилась на ее талии.
Недолго, однако. Отклонившись назад, он схватил кружевной шарф, свободно повязанный поверх платья.
- Давайте избавимся от этой бесполезной вещицы, - пробормотал он, ловко развязав шарф и отбросив его в сторону, обнажая при этом верхнюю часть ее грудей.
У девушки перехватило дыхание. Его горячий взгляд был устремлен на нежные выпуклости, приподнятые коротким корсетом так, что едва не вываливались из платья. Ей следовало бы прикрыться, но ее руки необъяснимым образом продолжали цепляться за его волосы. Начиная с ямочки возле горла, его палец медленно устремился в ложбинку между грудей.
- Не надо… вы не должны… быть таким коварным, Джордан!
- Коварным? - возмутился он. - Да я и близко не столь коварен, как вы заслуживаете. - Поддев пальцем край ее корсажа и сорочки, он стянул одежду вниз с ее плеча. Освобожденная грудь вырвалась наружу, словно старалась выставиться перед ним.
Потрясенная тем, что позволяет такие вольности, Эмили хотела прикрыться ладонью, но он перехватил ее руку, зажав в кулак пальцы, тогда как другая его рука стала гладить ее обнаженную грудь.
- Силы… небесные, - в изнеможении прошептала она. Этот соблазнительный мерзавец дарил ей такие захватывающие ощущения!
Когда он снова завладел ее ртом в обжигающем чувственном поцелуе, она потянулась к нему, поощряя его, погружаясь в него, словно в сладостную мечту, в сон наяву.
Где-то в глубине сознания, захваченного вихрем дикого необузданного возбуждения, она отметила, что его руки предприняли двойную атаку - одна старалась освободить вторую грудь, а другая медленно продвигалась возле ее подвязки, поглаживая нежную внутреннюю поверхность верхней части бедра. Эта интимная ласка заставила ее прекратить самообман и признать, что она не сможет устоять. Безрассудная леди Эмма полностью овладела ею, наполнив страстным желанием ощущать на своем теле прикосновения его рук.
Он оставил ее губы и принялся покрывать страстными поцелуями ее щеки, ее сомкнутые ресницы, ее виски. Она не способна была ни думать, ни двигаться, только существовать. Ее мир уменьшился до этого интимного обмена ласками. Запах мраморной пыли и грубый деревянный стол под ее бедрами - вот и все, что, помимо него, связывало ее с внешним миром.
Затем его рот, продвигаясь по выпуклости одной из ее грудей, прежде чем она успела осознать это, завладел соском, в то время как его рука продолжала ласкать другую грудь.
Боже милостивый! Какой грех! Какое распутство!
И какое наслаждение! Стон сорвался с ее губ, когда она, подставляя ему грудь, изогнулась назад так сильно, что едва не свалилась со стола.
- Джордан, - прошептала она, обнимая его за плечи. - Господи… Джордан… это… это… так… так…
- Возмутительно? - пробормотал он возле ее груди.
- Божественно!
Он с усмешкой оторвался от нее.
- Вот что меня в тебе восхищает, - сказал он, ненадолго отстранив от нее руки, чтобы снять сюртук и бросить его на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Их взгляды встретились, и в ее глазах он прочел испуг и даже большее. Панический ужас! Что случилось с ветреной кокеткой?
Словно угадав его мысли, она лукаво улыбнулась ему.
- Вам не слишком понравится, если мама ворвется сюда во главе музейной охраны, уверяю вас.
- Мне не слишком понравится, если вы уйдете, не подарив мне поцелуй. - С неровно бьющимся сердцем он притянул ее к себе. - Всего один-единственный. Мне пришлось преодолеть множество трудностей, чтобы организовать эту встречу. Неужели вы разочаруете меня, внезапно став жеманной?
Он слегка сжал ее подбородок и провел большим пальцем по влажной нижней губе, ощутив ее лихорадочный вздох. Она хотела его. Она притворялась безразличной, но тоже сгорала от желания. Влечение объединяло их, подобно некой первобытной силе, притягивая друг к другу.
- Вы нечестно играете, - прошептала она, глядя на него широко раскрытыми тревожными глазами.
- Я всегда так делаю, - ответил он и, склонившись, припал к ее губам.
Она попыталась увернуться от поцелуя, но он сжал ей голову ладонями, сбив с нее шляпку, которая свалилась на пол. Затем он завладел ее губами, и она перестала вырываться.
Ее губы были теплыми… податливыми… ароматными, как свежий марципан, только что из печи. Но даже приблизительно не могли утолить невыносимую жажду, сжигавшую его изнутри.
Он целовал ее долго и страстно, как давно изголодавшийся мужчина, никогда не проявлявший такого безрассудства. Она была невестой на выданье, хотя и не девственницей. И она не была Эмили.
Тем не менее он ее целовал. И когда ее тонкие руки робко обхватили его талию, он застонал и увлек ее к верстаку, стоявшему в нескольких шагах в стороне. Он не дал себе времени подумать, не прервал поцелуя. Он просто посадил ее на стол и поместился между ее ног, естественно раскинувшихся под свободными юбками.
Он словно погрузился в транс, оставив все мысли о приличиях и здравом смысле. Он должен был касаться ее повсюду, ласкать ее, гладить ее руки, и ноги, и груди, сводившие его сума.
Она оторвалась от его губ, ошеломленно глядя на него.
- Ч-что вы делаете?!
- Играю с огнем, - пробормотал он и вновь завладел ее губами.
«Огонь», - думала Эмили, когда Джордан гладил своими широкими умелыми ладонями ее бока до талии, затем ниже, по бедрам. Да, огонь… груды и груды угля, вспыхивающие в пламени. Так вот что напоминает это чувство, зарождающееся внутри ее… в ее грудях… в животе… в потайном месте между ног. Его губы и руки высекают искры по всему ее телу, а она, как дура, добровольно отдается на сожжение, позволяет ему сжигать себя.
Не в силах устоять перед желанием прикоснуться к нему в свою очередь, она погрузила пальцы в копну его золотисто-рыжих волос, отливавших темным пламенем в лучах полуденного солнца, струящихся из окон. Его густые волосы были мягкими и податливыми, в отличие от жестких упрямых ладоней, вольно распоряжавшихся ее телом.
«Помоги мне, Господи!» - подумала она, когда одна из его ладоней, скользнув ей под юбку, двинулась вверх по чулку до самой подвязки, разжигая пожар повсюду, куда касались его умелые пальцы. Ни в коем случае нельзя было позволять ему целовать себя! Как она могла пытаться провести его, зная, что он непременно постарается разоблачить ее?
Но ведь ей удалось! Он назвал ее Эмма, а не Эмили!
И теперь ей приходится пожинать плоды своей глупой игры! Леди Эмма была дерзкой и непокорной. Леди Эмма жаждала мужских ласки поцелуев. Порочная леди Эмма полностью вытеснила ее.
И безошибочным чутьем соблазнителя он понял это. Не осталось и следа сдержанности, которую он проявил с Эмили Фэрчайлд той ночью в карете, он перешел все границы. Теперь одна его ладонь сладострастно ласкала ее бедро, пока другая покоилась на ее талии.
Недолго, однако. Отклонившись назад, он схватил кружевной шарф, свободно повязанный поверх платья.
- Давайте избавимся от этой бесполезной вещицы, - пробормотал он, ловко развязав шарф и отбросив его в сторону, обнажая при этом верхнюю часть ее грудей.
У девушки перехватило дыхание. Его горячий взгляд был устремлен на нежные выпуклости, приподнятые коротким корсетом так, что едва не вываливались из платья. Ей следовало бы прикрыться, но ее руки необъяснимым образом продолжали цепляться за его волосы. Начиная с ямочки возле горла, его палец медленно устремился в ложбинку между грудей.
- Не надо… вы не должны… быть таким коварным, Джордан!
- Коварным? - возмутился он. - Да я и близко не столь коварен, как вы заслуживаете. - Поддев пальцем край ее корсажа и сорочки, он стянул одежду вниз с ее плеча. Освобожденная грудь вырвалась наружу, словно старалась выставиться перед ним.
Потрясенная тем, что позволяет такие вольности, Эмили хотела прикрыться ладонью, но он перехватил ее руку, зажав в кулак пальцы, тогда как другая его рука стала гладить ее обнаженную грудь.
- Силы… небесные, - в изнеможении прошептала она. Этот соблазнительный мерзавец дарил ей такие захватывающие ощущения!
Когда он снова завладел ее ртом в обжигающем чувственном поцелуе, она потянулась к нему, поощряя его, погружаясь в него, словно в сладостную мечту, в сон наяву.
Где-то в глубине сознания, захваченного вихрем дикого необузданного возбуждения, она отметила, что его руки предприняли двойную атаку - одна старалась освободить вторую грудь, а другая медленно продвигалась возле ее подвязки, поглаживая нежную внутреннюю поверхность верхней части бедра. Эта интимная ласка заставила ее прекратить самообман и признать, что она не сможет устоять. Безрассудная леди Эмма полностью овладела ею, наполнив страстным желанием ощущать на своем теле прикосновения его рук.
Он оставил ее губы и принялся покрывать страстными поцелуями ее щеки, ее сомкнутые ресницы, ее виски. Она не способна была ни думать, ни двигаться, только существовать. Ее мир уменьшился до этого интимного обмена ласками. Запах мраморной пыли и грубый деревянный стол под ее бедрами - вот и все, что, помимо него, связывало ее с внешним миром.
Затем его рот, продвигаясь по выпуклости одной из ее грудей, прежде чем она успела осознать это, завладел соском, в то время как его рука продолжала ласкать другую грудь.
Боже милостивый! Какой грех! Какое распутство!
И какое наслаждение! Стон сорвался с ее губ, когда она, подставляя ему грудь, изогнулась назад так сильно, что едва не свалилась со стола.
- Джордан, - прошептала она, обнимая его за плечи. - Господи… Джордан… это… это… так… так…
- Возмутительно? - пробормотал он возле ее груди.
- Божественно!
Он с усмешкой оторвался от нее.
- Вот что меня в тебе восхищает, - сказал он, ненадолго отстранив от нее руки, чтобы снять сюртук и бросить его на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79