В глазах стояли слезы. Она погладила кружева и подавила рыдание. Слезами горю не поможешь.
Фелисити смотрела на шелковую вещицу. Мамино умение шить всегда приводило дочь в восторг. Фелисити прижала халат к лицу, вдыхая слабый запах розовой воды, любимый запах мамы.
Фелисити решила надеть халат. Нетерпеливо сняла платье, чулки, подвязки и нижнюю юбку, тряхнула головой, и из прически посыпались шпильки.
Подойдя к туалетному столику, стоявшему между стрельчатыми окнами огромной спальни, Фелисити посмотрела в зеркало. Она стояла полуодетая, с покрасневшими от слез глазами и потерянным выражением лица.
В зеркале отразилось какое-то движение. Позади стоял мужчина, прислонившись к закрытой двери. Йен! О Господи, он пришел мстить.
Мускулистые руки скрещены на груди, настойчивый взгляд излучает такую силу, что захватывает дыхание.
— Продолжайте. — Глаза с оскорбительной дотошностью изучали ее. — Не хочу вас прерывать.
Оцепенение прошло. Она запахнула шаль и круто повернулась.
— Как вы смеете? Сколько еще…
— Я ждал вас с той минуты, как покинул игорную комнату. Гидеон и Джордан думают, что я ушел в имение Блэкморов. Но я не мог уйти, не поговорив с вами.
— Только не здесь! Идите вниз, я к вам приду.
— Придете? — Он рассмеялся. — Так я вам и поверил. Я не успею дойти до лестницы, как вы позовете Сару, чтобы она вышвырнула меня из дома.
— Я могу и сейчас это сделать.
— В таком виде — нет. — Он бросил на нее жадный взгляд — такой, как у султана на ее картине, когда он придумывал наказание гурии.
Ее бросило в жар.
— К тому же если вы закричите и Сара ворвется сюда, требуя объяснений, вам будет гораздо труднее, чем в прошлый раз, убедить ее в своей невиновности.
У него блестящая позиция. Фелисити в голову не могло прийти, что он будет подстерегать ее в спальне.
Возмущение помогло преодолеть страх. Вскинув голову, она разглядывала Йена, пытаясь угадать его намерения. Над его головой на стене висел подсвечник, колышущийся свет подчеркивал могучую фигуру мужчины, но играл в прятки с выражением лица. Впервые за время их знакомства его голос излучал все нюансы чувств, отрывистая речь кипела яростью.
Его вторжение было достаточным доказательством того, что она слишком часто его провоцировала. Ни один мужчина без приглашения не войдет ночью в комнату незамужней женщины и, уж конечно, не будет стоять притаившись, пока она раздевается. Фелисити ожидала возмездия, но не такого! О Господи! В глазах полыхнул ужас; патроны отца часто к ней приставали, она знала, что за этим последует, и всегда ухитрялась отбиться, пока они не зашли слишком далеко, но с Йеном ей не справиться. И его злость справедлива.
У Фелисити упало сердце. Она незаметно пошарила у себя за спиной на столе, но нащупала только щетку для волос, булавки и ленты.
Надо что-то делать. Призвав на помощь все свое самообладание, она посмотрела ему в глаза.
— Вы пришли не только поговорить, иначе вы не смотрели бы на меня, когда я не одета. Вы продвинулись в своих воинских успехах — нападаете на женщин в их спальнях? Гидеон будет разочарован, он, кажется, считает вас героем.
Он плотно сжал губы.
— Мы с вами знаем, как он ошибается на этот счет, не так ли? Я просто следую тому образу, который вы создали. Согласно вашему тщательно проведенному расследованию, я лжец и даже развратник. Человек без чести.
Каждое отчетливо произнесенное слово вбивало гвоздь в ее совесть.
— Я не назвала вас лжецом. Просто задала вопрос по поводу ваших заявлений о вашем прошлом. — Заявлений, которых я не делал публично.
— Но почему? Гидеон говорит, вам нечего стыдиться.
— Но ведь вы этому не верите? О нет, вы умная, вас не смогут одурачить заявления друзей. — Он вскинул голову, невольно подставив свету суровое лицо. Янтарный свет позолотил пронзительные черные глаза и напряженный подбородок. Он внушал ужас и в то же время благоговение.
Она потуже стянула на груди шаль.
— Т-теперь я верю. Но вы хорошо понимаете, почему не верила раньше. Как я могла верить, когда вы всячески скрывали свое прошлое? Никто открыто не заявлял, что сражался вместе с вами. Нигде не было упоминаний о вашей военной карьере.
— Для меня так было предпочтительнее. Пожелай я сделать мою военную историю достоянием гласности, я послал бы в газеты подробное описание. Жаль, что вам это не пришло в голову.
Услышав обвинительный тон, Фелисити ощетинилась.
— Вы сами виноваты. Ваш рассказ о мисс Гринуэй вызывает вопросы. Но я не стала бы писать о вас, если бы вы на меня не напали.
— Напал? — Он отошел от стены. — Простой поцелуй вы называете нападением?
— Для меня это был не простой поцелуй! — взорвалась она. И уже более спокойно добавила: — Иначе я бы так не реагировала.
Он остановил взгляд на ее губах.
— Для меня это тоже был не просто поцелуй. Дрожь пробежала по телу Фелисити. Не может быть.
Она знала, каким искренним он может прикинуться. И все-таки хотелось верить ему.
Воздух сгустился и отяжелел. Они были одни, никогда раньше они не были настолько одни, никто не знал, что он здесь, ни гости, ни слуги, ни даже горничная, Фелисити ее отпустила.
А на ней только кружевной халатик, нижняя рубашка и панталоны. Она попыталась поплотнее укутаться в шаль.
Это привлекло его внимание. Полуночные глаза, голодные и напряженные, скользнули по ней сверху вниз, снимая покровы с ловкостью типографского скребка. Однажды она уже видела этот взгляд, когда он прижимал ее к себе и тянулся губами к ее губам.
— Тем не менее, — продолжал он мрачно, — то, что я сделал, было не слишком вызывающим после того, как вы меня очернили.
— Вы первый запятнали мою репутацию, в ту ночь на балконе.
— Неправда. Вы забыли про свою первую колонку?
Она застонала. Как ни странно, она забыла.
— У нас с вами разные представления о том, что чернит вашу репутацию.
— В результате моя невеста сбежала с другим. Если это и не очернило мою репутацию, то по крайней мере уменьшило ее блеск.
— И вы мне отомстили, да? Когда чуть ли не насильно целовали меня?
— Насильно? — Он подошел еще ближе, хмуря брови.
— А вы разве не наслаждались этим?
— Конечно, наслаждалась! — выпалила она и, заметив его самодовольный вид, добавила: — Как же иначе? Вы распутник, для вас заставлять женщин наслаждаться вашими поцелуями — развлечение.
— Я не распутник. И не заставлял вас меня целовать. Если бы вы дали мне пощечину, я не остался бы ни на секунду. Вы жаждали моих поцелуев. И солгали Саре о происшедшем. Хотя бы из вежливости признайте это.
— Я ей не солгала, — запротестовала Фелисити.
— Вы сказали, что я к вам приставал.
— Нет! Это было ее предположение, потому что… потому что…
— Потому что вы сказали, что я зашел слишком далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69