Все!..
О, он знал своих сестренок! Им нужно было от Кристиана только одно — его подпись на каких-то бумажках! Им хотелось иметь солидную прибавку к средствам своих мужей!
Кристиан с раздражением отметил, что сестры даже не потрудились как следует позаботиться о своем внешнем виде.
Кристиан стал подозревать, что Клем и Шарлотта только для того и сидят сейчас в гостиной, чтобы добиться в удобный момент… его состояния! Он с тревогой ждал той минуты, когда они заикнутся об этом, потому что не знал, как им отвечать. Все, что было в его жизни до камеры и Обезьяны, подернулось плотной дымкой. Он не мог припомнить, делал ли он что-либо по финансовому обеспечению своих сестер.
Кристиан отвернулся от них и стал глядеть на камин, в котором играли язычки бодрого огня. Ему хотелось, чтобы сестры поскорее оставили его наедине с девочкой Мэдди.
— Ты чем-то рассержен? — раздался в тишине голос Клеменсии. — Крис?
Кристиан понял, что к нему обращаются. Сцепив руки за спиной, он повернулся к сестре и устремил на нее тяжелый взгляд.
— Рассержен?.. — неуверенно повторила она.
Кристиан увидел девочку Мэдди, которая стояла в стороне от других. Подойдя к стене и вырвав из общего ряда пару стульев, он выставил их на середину комнаты, опустив на пол с таким стуком, что всем сразу стало ясно, чем он был рассержен. Мэдди поначалу смутилась, но он подтолкнул к ней стул поближе, и она, опустив глаза, присела. Затем Кристиан предложил стул ее отцу.
Вся семья смотрела на него так, как будто никакого улучшения в его состоянии, несмотря на заверения доктора, не произошло.
Клем начала что-то говорить, но осеклась, так как со стороны лестницы раздался дробный стук клюки — верный симптом приближения тетушки Весты. Этот звук был отлично известен Кристиану, он помнил его с самого детства.
С саркастической улыбкой он поставил поближе к камину любимый стул своей тетки: французской работы, тяжелого дерева, с маленькими пташками и цветочками на обивке, массивными золочеными подлокотниками и ножками в виде драконьих когтей. Драконий трон… С поклоном он повернулся к дверному проему, в котором появилась тетушка. Бледность ее лица резко контрастировала с черным соболем на платье. Это был ее траур по отцу, мужу, брату… А, может, и по Кристиану — кто знает? Траур она носила всегда и не снимала ни при каких обстоятельствах.
— Ты хорошо выглядишь, Жерво, — объявила леди де Марли, подходя к Кристиану.
Мэдди сразу узнала ее. Не требовалось особых представлений, чтобы понять: перед ней автор тех строгих и колких писем из герцогской почты в Блайтдейл Холл; леди, которая посылала великолепно сшитое платье вместо сусальных сантиментов; леди, которая решительным шагом вошла в дом на Белгрейв-Сквейр в то утро, когда Мэдди заступила на дежурство.
Одна из молодых дам помогла леди де Марли опуститься на кресло, приготовленное для нее Кристианом. Ее брови походили на сморщенные белые листочки, губы и щеки были тонко, но заметно подкрашены. Она подняла вверх палец правой руки и объявила:
— Мне стакан красного вина.
Герцог чуть склонил голову набок и после некоторого колебания дернул за шнур звонка около камина.
— Вы расстроите себе пищеварение, тетушка Веста, — предупредила одна из сестер Кристиана. Леди де Марли пропустила ее замечание мимо ушей. Вообще она, казалось, никого не замечала в комнате, кроме своего племянника. Она пристально смотрела туда, где замер Жерво.
— Молодой человек, встань так, чтобы я тебя видела, — распорядилась она и показала, концом своей роскошной клюки на место перед собой.
Кристиан прошел туда, куда было сказано. Леди де Марли медленно оглядела герцога с головы до ног. Вместе с ней смотрела на Жерво и Мэдди. Ее взору предстал красивый элегантный джентльмен. Красивее и элегантнее бывают только в мечтах.
— Такое впечатление, как будто ты только что из французского мюзик-холла, куда ходил «в охотничьем галстуке. А где печатка? — вдруг спросила леди де Марли.
— А! — спохватился кузен Эдвардс, опустив руку в карман. — Я принес ее, миледи. Мне казалось, что лучше оставить ее у меня до нашего приезда. Для безопасности.
— Теперь вы уже приехали, если не ошибаюсь.
— Конечно, конечно, — засуетился кузен Эдвардс, подходя к ней с самыми подобострастными поклонами, на которые был только способен.
Одним движением леди де Марли приняла коробочку из его рук и тут же передала ее Кристиану.
Мэдди не знала, видел ли кто-нибудь в эту секунду выражение лица герцога. Он взял коробочку и взглянул на нее.
В дверях появился слуга, которого вызвали минуту назад. Пока леди де Марли отдавала распоряжения по поводу вина, Жерво бросил быстрый взгляд на Мэдди.
Она, как будто пряча что-то в кулачке, сунула руку в карман своей юбки, стараясь сделать это так, чтобы не заметили присутствующие.
Жерво нащупал свой грудной карман и опустил туда коробочку, одновременно с благодарностью улыбнувшись.
— Ты хорошо выглядишь, Жерво, — повторила леди де Марли. — Не буду скрывать; я удивлена. Как это вам удалось, доктор Тиммс? Из вашего последнего доклада я поняла, что достигнут определенный успех. Так ли это?
— Совершенно верно, миледи, — восторженно произнес кузен Эдвардс. — Для данного случая мы применили новейший метод терапии. И добились прогресса, о котором и не мечтали!
— Новый метод, вы говорите? — она с подозрением взглянула на кузена Эдвардса. — В чем его суть?
— Общий процесс лечения разбивается на два главных направления: социальное и нравственное. Новый метод дал возможность сделать больше, чем при обычной терапии. Мы в Блайтдейл Холле установили, что регулируемое общение полов может оказать поразительный эффект на восстановление у больных ощущения самоконтроля и самоорганизации. Я вам уже говорил об этом, миледи, если помните. Но, конечно, к буйным больным должен применяться иной подход. Мы не можем сводить их с нормальными людьми до тех пор, пока не будем уверены, что они признают хотя бы зачатки нормального человеческого поведения. Как я сообщал вашей светлости, уважаемый господин герцог никак не мог осилить стандартного минимума. Он оставался мрачным, агрессивным, непредсказуемым, порой одержимым маниакальными идеями. Все это выявилось при его общении с медперсоналом. К счастью, не так давно к нам приехала моя кузина мисс Тиммс. Я знал ее как девушку, наделенную безупречными нравственными принципами, мягким и гибким женским характером. Она стала основной сиделкой господина герцога. Разумеется, в дневное время. Я предполагал, что под ее влиянием господин герцог, может быть, даже независимо от себя, как-то мобилизует остатки самоконтроля и самообладания. Полагаю, вы согласитесь с тем, что мои ожидания не были напрасными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
О, он знал своих сестренок! Им нужно было от Кристиана только одно — его подпись на каких-то бумажках! Им хотелось иметь солидную прибавку к средствам своих мужей!
Кристиан с раздражением отметил, что сестры даже не потрудились как следует позаботиться о своем внешнем виде.
Кристиан стал подозревать, что Клем и Шарлотта только для того и сидят сейчас в гостиной, чтобы добиться в удобный момент… его состояния! Он с тревогой ждал той минуты, когда они заикнутся об этом, потому что не знал, как им отвечать. Все, что было в его жизни до камеры и Обезьяны, подернулось плотной дымкой. Он не мог припомнить, делал ли он что-либо по финансовому обеспечению своих сестер.
Кристиан отвернулся от них и стал глядеть на камин, в котором играли язычки бодрого огня. Ему хотелось, чтобы сестры поскорее оставили его наедине с девочкой Мэдди.
— Ты чем-то рассержен? — раздался в тишине голос Клеменсии. — Крис?
Кристиан понял, что к нему обращаются. Сцепив руки за спиной, он повернулся к сестре и устремил на нее тяжелый взгляд.
— Рассержен?.. — неуверенно повторила она.
Кристиан увидел девочку Мэдди, которая стояла в стороне от других. Подойдя к стене и вырвав из общего ряда пару стульев, он выставил их на середину комнаты, опустив на пол с таким стуком, что всем сразу стало ясно, чем он был рассержен. Мэдди поначалу смутилась, но он подтолкнул к ней стул поближе, и она, опустив глаза, присела. Затем Кристиан предложил стул ее отцу.
Вся семья смотрела на него так, как будто никакого улучшения в его состоянии, несмотря на заверения доктора, не произошло.
Клем начала что-то говорить, но осеклась, так как со стороны лестницы раздался дробный стук клюки — верный симптом приближения тетушки Весты. Этот звук был отлично известен Кристиану, он помнил его с самого детства.
С саркастической улыбкой он поставил поближе к камину любимый стул своей тетки: французской работы, тяжелого дерева, с маленькими пташками и цветочками на обивке, массивными золочеными подлокотниками и ножками в виде драконьих когтей. Драконий трон… С поклоном он повернулся к дверному проему, в котором появилась тетушка. Бледность ее лица резко контрастировала с черным соболем на платье. Это был ее траур по отцу, мужу, брату… А, может, и по Кристиану — кто знает? Траур она носила всегда и не снимала ни при каких обстоятельствах.
— Ты хорошо выглядишь, Жерво, — объявила леди де Марли, подходя к Кристиану.
Мэдди сразу узнала ее. Не требовалось особых представлений, чтобы понять: перед ней автор тех строгих и колких писем из герцогской почты в Блайтдейл Холл; леди, которая посылала великолепно сшитое платье вместо сусальных сантиментов; леди, которая решительным шагом вошла в дом на Белгрейв-Сквейр в то утро, когда Мэдди заступила на дежурство.
Одна из молодых дам помогла леди де Марли опуститься на кресло, приготовленное для нее Кристианом. Ее брови походили на сморщенные белые листочки, губы и щеки были тонко, но заметно подкрашены. Она подняла вверх палец правой руки и объявила:
— Мне стакан красного вина.
Герцог чуть склонил голову набок и после некоторого колебания дернул за шнур звонка около камина.
— Вы расстроите себе пищеварение, тетушка Веста, — предупредила одна из сестер Кристиана. Леди де Марли пропустила ее замечание мимо ушей. Вообще она, казалось, никого не замечала в комнате, кроме своего племянника. Она пристально смотрела туда, где замер Жерво.
— Молодой человек, встань так, чтобы я тебя видела, — распорядилась она и показала, концом своей роскошной клюки на место перед собой.
Кристиан прошел туда, куда было сказано. Леди де Марли медленно оглядела герцога с головы до ног. Вместе с ней смотрела на Жерво и Мэдди. Ее взору предстал красивый элегантный джентльмен. Красивее и элегантнее бывают только в мечтах.
— Такое впечатление, как будто ты только что из французского мюзик-холла, куда ходил «в охотничьем галстуке. А где печатка? — вдруг спросила леди де Марли.
— А! — спохватился кузен Эдвардс, опустив руку в карман. — Я принес ее, миледи. Мне казалось, что лучше оставить ее у меня до нашего приезда. Для безопасности.
— Теперь вы уже приехали, если не ошибаюсь.
— Конечно, конечно, — засуетился кузен Эдвардс, подходя к ней с самыми подобострастными поклонами, на которые был только способен.
Одним движением леди де Марли приняла коробочку из его рук и тут же передала ее Кристиану.
Мэдди не знала, видел ли кто-нибудь в эту секунду выражение лица герцога. Он взял коробочку и взглянул на нее.
В дверях появился слуга, которого вызвали минуту назад. Пока леди де Марли отдавала распоряжения по поводу вина, Жерво бросил быстрый взгляд на Мэдди.
Она, как будто пряча что-то в кулачке, сунула руку в карман своей юбки, стараясь сделать это так, чтобы не заметили присутствующие.
Жерво нащупал свой грудной карман и опустил туда коробочку, одновременно с благодарностью улыбнувшись.
— Ты хорошо выглядишь, Жерво, — повторила леди де Марли. — Не буду скрывать; я удивлена. Как это вам удалось, доктор Тиммс? Из вашего последнего доклада я поняла, что достигнут определенный успех. Так ли это?
— Совершенно верно, миледи, — восторженно произнес кузен Эдвардс. — Для данного случая мы применили новейший метод терапии. И добились прогресса, о котором и не мечтали!
— Новый метод, вы говорите? — она с подозрением взглянула на кузена Эдвардса. — В чем его суть?
— Общий процесс лечения разбивается на два главных направления: социальное и нравственное. Новый метод дал возможность сделать больше, чем при обычной терапии. Мы в Блайтдейл Холле установили, что регулируемое общение полов может оказать поразительный эффект на восстановление у больных ощущения самоконтроля и самоорганизации. Я вам уже говорил об этом, миледи, если помните. Но, конечно, к буйным больным должен применяться иной подход. Мы не можем сводить их с нормальными людьми до тех пор, пока не будем уверены, что они признают хотя бы зачатки нормального человеческого поведения. Как я сообщал вашей светлости, уважаемый господин герцог никак не мог осилить стандартного минимума. Он оставался мрачным, агрессивным, непредсказуемым, порой одержимым маниакальными идеями. Все это выявилось при его общении с медперсоналом. К счастью, не так давно к нам приехала моя кузина мисс Тиммс. Я знал ее как девушку, наделенную безупречными нравственными принципами, мягким и гибким женским характером. Она стала основной сиделкой господина герцога. Разумеется, в дневное время. Я предполагал, что под ее влиянием господин герцог, может быть, даже независимо от себя, как-то мобилизует остатки самоконтроля и самообладания. Полагаю, вы согласитесь с тем, что мои ожидания не были напрасными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122