Кэтрин особенно раздражали снующие по улицам люди, из-за которых она не могла свободно двигаться. Почему она думала, что именно в Лондоне сможет найти спасение?
Кэтрин обхватила руками колени, стараясь занять как можно меньше места и не задеть своим платьем сидящую рядом молодую женщину. Но это не помогло. Надменная девица отодвинулась и прижалась к окну, лишь бы не касаться Кэтрин. Это было сделано так очевидно, что Кэтрин покраснела.
Наконец карета остановилась перед особняком, стоящим в респектабельном городском квартале. Кучер помог спутницам Кэтрин выбраться из кареты. Молодая леди, покидая экипаж, что-то пробормотала по поводу чрезмерного усердия матери на ниве благотворительности и исчезла внутри здания. Пока двое слуг, вызванных из дома, пытались поднять тяжело дышащего сквозь приоткрытые бледные губы мальчика, Кэтрин обратилась к графине.
— Вы были очень добры, — произнесла она решительным тоном, выпрямляя стан. — Но я не могу больше обременять вас своим присутствием, мадам.
Все правильно. Они добрались до места назначения. О мальчике теперь позаботятся. Однако что она будет делать дальше, Кэтрин не имела ни малейшего представления.
— Это вздор, дитя мое. Вы должны побыть со мной, пока мы будем ждать доктора.
Графиня внимательно и требовательно посмотрела на девушку похожими на льдинки голубыми глазами, но взгляд ее не был ни холодным, ни злым. Кэтрин пришла в голову странная мысль, что в своей сущности эта женщина намного добрее, чем кажется.
— Я не ошибаюсь, — спросила графиня, — думая, что вы только что приехали в Лондон?
Кэтрин кивнула головой.
— Мы поговорим об этом после того, как мальчика осмотрит доктор, — несколько неожиданно продолжила хозяйка и, взяв ее под руку, решительно направилась к дому.
Кэтрин пришлось последовать вместе с графиней вслед за слугами, которые несли на импровизированных носилках пострадавшего. Ей оставалось только удивляться странному поступку этой женщины из высшего общества.
Кэтрин разместили в маленькой комнате на верхнем этаже дома, окна которой выходили в ухоженный сад. Эта милая комнатка была частью детской и соединялась с другой комнатой, где доктор уже осматривал безмолвно лежавшего маленького мальчика. Пострадавший все еще был без сознания и, несмотря на ужасное состояние покалеченных ног, не чувствовал боли.
Графиня — Кэтрин благодаря словоохотливой служанке уже знала титул хозяйки дома — прислала ей поднос с чаем и разнообразными закусками. Девушка быстро съела два бутерброда, и только стеснительность и боязнь показаться слишком голодной мешали ей приступить к третьему. Прошло целых два дня с тех пор, как опустела ее корзина со скудными съестными припасами, взятыми в дорогу.
В комнату вошли доктор и графиня. Лица обоих были мрачными.
— Он поправится? — с тревогой спросила Кэтрин, обернувшись к ним.
Она уже не думала о том, что беспокоится о воришке, укравшем ее саквояж. Девушка даже удивилась, когда поняла это. Как сильно все-таки меняется отношение к человеку в зависимости от обстоятельств. Еще час назад она готова была поколотить этого мальчишку, а сейчас жалела и волновалась о нем.
— Не будь он так истощен, возможно, поправился бы, — сказал доктор спокойным тоном. За время своей практики ему не раз приходилось сообщать плохие новости.
У доктора был добрый, но без особого сострадания голос, в котором все же угадывались нотки сожаления.
Кэтрин посмотрела на Мириам широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Это все из-за меня! Не погонись я за ним, мальчик сейчас был бы жив, — пролепетала она, с трудом сдерживая рыдания.
Она уже проклинала себя за желание вернуть серебряное зеркальце, хотя оно и было ей очень дорого. Все равно эта память о маме так и потерялась на лондонской улице.
— Не говорите ерунды, дитя мое. Если кто-то и виноват в этом несчастье, то прежде всего я, — сказала Мириам, присаживаясь на диванчик для няни. — Благодарю вас за помощь, Эдвард, — повернулась она к своему старому другу. — Я тронута вашим участием. Очень жаль, что не удалось ничего сделать.
— Мне тоже жаль, ваше сиятельство, — ответил пожилой доктор, слегка поклонившись. — Возможно, в будущем врачи смогут заглядывать внутрь человеческого тела без помощи скальпеля. А сейчас? Пока мы можем только предполагать.
— Еще одно медицинское чудо, друг мой? Что же будете делать вы, доктора, если холера и корь перестанут угрожать человечеству? Ваша профессия в этом случае станет никому не нужной, — произнесла серьезно графиня, но искра юмора на секунду все-таки промелькнула в ее глазах.
— Уверен, что мои коллеги без работы никогда не останутся, — парировал доктор, сменив официальный тон на дружеский, затем кивком головы попрощался с Кэтрин и ушел в соседнюю комнату, чтобы отдать распоряжения относительно мальчика.
— Как хочется, чтобы все это оказалось неправдой! — произнесла, глядя на закрывшуюся за ним дверь, графиня. — Разве не лучше ли был бы мир, если бы в нем не было болезней и мучительной бедности? — не то обращаясь к девушке, не то просто произнося мысли вслух, сказала графиня. — Но все равно вина за смерть этого ребенка навсегда останется пятном на моей совести.
— Вы не можете взять на себя вину вашего кучера, мадам.
— Благодарю вас, дитя. Но я чувствую, что в этом есть и моя вина. — Лицо графини омрачилось. — Кроме этого еще и случайное стечение обстоятельств привело к смерти мальчика.
— Моя гувернантка части говорила, что ничего не происходит случайно. Это нам только кажется. Во всем есть воля Господня.
На мгновение в памяти Кэтрин возникло худощавое лицо Констанции с умными и добрыми глазами. Графиня взглянула на гостью с интересом. Возможно, гувернантка была права.
— Расскажите мне немного о себе, дорогая, — попросила она, жестом показывая на стул с прямой спинкой, стоящий напротив.
Кэтрин растерянно опустилась на стул, не зная, как ей реагировать на эту просьбу. Царственная внешность этой пожилой женщины, безупречно причесанные белые волосы и строгое, хорошо сшитое платье говорили о богатстве и принадлежности к высшему обществу. Кэтрин боялась выглядеть смешной перед ней. Но теплые голубые глаза графини смотрели с доброжелательным любопытством. Четко вылепленные губы смягчились в сочувственной улыбке без тени презрения и надменности.
Видя, что собеседница затрудняется с ответом, Мириам снова заговорила сама.
— Может быть, я смогу помочь вам приобрести положение в обществе, детка, — добавила графиня, понимая нерешительность девушки. — Наверное, вы приехали в Лондон в поисках места?
Кэтрин опустила взгляд на свои нервно переплетенные руки и приложила видимое усилие, чтобы расцепить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Кэтрин обхватила руками колени, стараясь занять как можно меньше места и не задеть своим платьем сидящую рядом молодую женщину. Но это не помогло. Надменная девица отодвинулась и прижалась к окну, лишь бы не касаться Кэтрин. Это было сделано так очевидно, что Кэтрин покраснела.
Наконец карета остановилась перед особняком, стоящим в респектабельном городском квартале. Кучер помог спутницам Кэтрин выбраться из кареты. Молодая леди, покидая экипаж, что-то пробормотала по поводу чрезмерного усердия матери на ниве благотворительности и исчезла внутри здания. Пока двое слуг, вызванных из дома, пытались поднять тяжело дышащего сквозь приоткрытые бледные губы мальчика, Кэтрин обратилась к графине.
— Вы были очень добры, — произнесла она решительным тоном, выпрямляя стан. — Но я не могу больше обременять вас своим присутствием, мадам.
Все правильно. Они добрались до места назначения. О мальчике теперь позаботятся. Однако что она будет делать дальше, Кэтрин не имела ни малейшего представления.
— Это вздор, дитя мое. Вы должны побыть со мной, пока мы будем ждать доктора.
Графиня внимательно и требовательно посмотрела на девушку похожими на льдинки голубыми глазами, но взгляд ее не был ни холодным, ни злым. Кэтрин пришла в голову странная мысль, что в своей сущности эта женщина намного добрее, чем кажется.
— Я не ошибаюсь, — спросила графиня, — думая, что вы только что приехали в Лондон?
Кэтрин кивнула головой.
— Мы поговорим об этом после того, как мальчика осмотрит доктор, — несколько неожиданно продолжила хозяйка и, взяв ее под руку, решительно направилась к дому.
Кэтрин пришлось последовать вместе с графиней вслед за слугами, которые несли на импровизированных носилках пострадавшего. Ей оставалось только удивляться странному поступку этой женщины из высшего общества.
Кэтрин разместили в маленькой комнате на верхнем этаже дома, окна которой выходили в ухоженный сад. Эта милая комнатка была частью детской и соединялась с другой комнатой, где доктор уже осматривал безмолвно лежавшего маленького мальчика. Пострадавший все еще был без сознания и, несмотря на ужасное состояние покалеченных ног, не чувствовал боли.
Графиня — Кэтрин благодаря словоохотливой служанке уже знала титул хозяйки дома — прислала ей поднос с чаем и разнообразными закусками. Девушка быстро съела два бутерброда, и только стеснительность и боязнь показаться слишком голодной мешали ей приступить к третьему. Прошло целых два дня с тех пор, как опустела ее корзина со скудными съестными припасами, взятыми в дорогу.
В комнату вошли доктор и графиня. Лица обоих были мрачными.
— Он поправится? — с тревогой спросила Кэтрин, обернувшись к ним.
Она уже не думала о том, что беспокоится о воришке, укравшем ее саквояж. Девушка даже удивилась, когда поняла это. Как сильно все-таки меняется отношение к человеку в зависимости от обстоятельств. Еще час назад она готова была поколотить этого мальчишку, а сейчас жалела и волновалась о нем.
— Не будь он так истощен, возможно, поправился бы, — сказал доктор спокойным тоном. За время своей практики ему не раз приходилось сообщать плохие новости.
У доктора был добрый, но без особого сострадания голос, в котором все же угадывались нотки сожаления.
Кэтрин посмотрела на Мириам широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Это все из-за меня! Не погонись я за ним, мальчик сейчас был бы жив, — пролепетала она, с трудом сдерживая рыдания.
Она уже проклинала себя за желание вернуть серебряное зеркальце, хотя оно и было ей очень дорого. Все равно эта память о маме так и потерялась на лондонской улице.
— Не говорите ерунды, дитя мое. Если кто-то и виноват в этом несчастье, то прежде всего я, — сказала Мириам, присаживаясь на диванчик для няни. — Благодарю вас за помощь, Эдвард, — повернулась она к своему старому другу. — Я тронута вашим участием. Очень жаль, что не удалось ничего сделать.
— Мне тоже жаль, ваше сиятельство, — ответил пожилой доктор, слегка поклонившись. — Возможно, в будущем врачи смогут заглядывать внутрь человеческого тела без помощи скальпеля. А сейчас? Пока мы можем только предполагать.
— Еще одно медицинское чудо, друг мой? Что же будете делать вы, доктора, если холера и корь перестанут угрожать человечеству? Ваша профессия в этом случае станет никому не нужной, — произнесла серьезно графиня, но искра юмора на секунду все-таки промелькнула в ее глазах.
— Уверен, что мои коллеги без работы никогда не останутся, — парировал доктор, сменив официальный тон на дружеский, затем кивком головы попрощался с Кэтрин и ушел в соседнюю комнату, чтобы отдать распоряжения относительно мальчика.
— Как хочется, чтобы все это оказалось неправдой! — произнесла, глядя на закрывшуюся за ним дверь, графиня. — Разве не лучше ли был бы мир, если бы в нем не было болезней и мучительной бедности? — не то обращаясь к девушке, не то просто произнося мысли вслух, сказала графиня. — Но все равно вина за смерть этого ребенка навсегда останется пятном на моей совести.
— Вы не можете взять на себя вину вашего кучера, мадам.
— Благодарю вас, дитя. Но я чувствую, что в этом есть и моя вина. — Лицо графини омрачилось. — Кроме этого еще и случайное стечение обстоятельств привело к смерти мальчика.
— Моя гувернантка части говорила, что ничего не происходит случайно. Это нам только кажется. Во всем есть воля Господня.
На мгновение в памяти Кэтрин возникло худощавое лицо Констанции с умными и добрыми глазами. Графиня взглянула на гостью с интересом. Возможно, гувернантка была права.
— Расскажите мне немного о себе, дорогая, — попросила она, жестом показывая на стул с прямой спинкой, стоящий напротив.
Кэтрин растерянно опустилась на стул, не зная, как ей реагировать на эту просьбу. Царственная внешность этой пожилой женщины, безупречно причесанные белые волосы и строгое, хорошо сшитое платье говорили о богатстве и принадлежности к высшему обществу. Кэтрин боялась выглядеть смешной перед ней. Но теплые голубые глаза графини смотрели с доброжелательным любопытством. Четко вылепленные губы смягчились в сочувственной улыбке без тени презрения и надменности.
Видя, что собеседница затрудняется с ответом, Мириам снова заговорила сама.
— Может быть, я смогу помочь вам приобрести положение в обществе, детка, — добавила графиня, понимая нерешительность девушки. — Наверное, вы приехали в Лондон в поисках места?
Кэтрин опустила взгляд на свои нервно переплетенные руки и приложила видимое усилие, чтобы расцепить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96