Что он может предложить теперь, чтобы задобрить Бога? Свою жизнь, быть может?
– Она не сделала ничего дурного, Господи, – произнес он в тишине комнаты. – Она просто была собой и искала моего общества, за что я буду ей вечно благодарен. Если мы согрешили, то вини за это меня.
Возможно, неразумно было отталкивать от себя Всевышнего в такой момент.
Но где же, разрази его гром, Лоренцо?
– Вы сегодня выглядите исключительно прелестно, мисс Фентон.
Арабелла краем глаза взглянула на Лоренцо, но не повернула головы, словно даже не пыталась взять на себя труд быть вежливой.
Если бы Лоренцо не знал истинного положения дел, то мог бы подумать, что она уже графиня. Манера держаться у нее определенно аристократическая, равно как и прямая, словно она палку проглотила, спина. Если он не ошибается, на ней корсет из китового уса, который зашнурован так туго, что она с трудом может нормально дышать. Как человек, изучающий медицину, Арабелла не могла не знать, что туго затянутые корсеты вредны для женского здоровья. Слава Богу, большинство женщин предпочитают затягивать их как можно свободнее.
– Не ожидал найти вас в оранжерее, – сказал он и, не дожидаясь приглашения, сел рядом. Если б он стал ждать, когда она заметит его или хотя бы проявит вежливость, то мог бы простоять так целую вечность.
У Арабеллы на коленях лежала книга, но ведь всем было известно, что она никогда не расстается с книгой. Арабелла взглянула на него с выражением, которое легко было истолковать. Лоренцо видел, что раздражает ее уже одним своим присутствием.
Что изменится в ее жизни, когда ребенок или дети потребуют внимания матери? Или она просто перепоручит их кормилицам, няням и гувернанткам до той поры, пока не придет время отправить их в школу? Так ведь заведено у английской знати, верно? Неудивительно, что большинство англичан холодные и замкнутые люди. Они никогда не знали и любви, даже любви собственных родителей.
Арабелла, к несчастью, оказалась такой же холодной и неприступной, как и многие женщины, которых он встречал в этом тусклом, неприветливом климате. Лоренцо не мог себе представить Гранта, которого знал в Италии, женатым на такой женщине.
Он подумал о своей Элизе, теплой и прекрасной, щедро расточающей свою доброту на всех, приходящих к ним в дом. Она открытая и любящая, и самая чудесная мать, какую только можно представить. Бывают моменты, когда он даже отвергает ее страсть, нуждаясь в нежности. Она его друг, жена, наперсница, и он скучает по ней каждую минуту каждого дня. Если бы не его дружба и чувство долга перед Грантом, он бы немедленно вернулся домой.
И хотя, несомненно, Шотландия по-своему красива первозданной, суровой красотой, к холоду Лоренцо не был готов. Даже сейчас, в начале лета, ветер с гор довольно холодный. Он постоянно мерз с тех пор, как приехал в дом к Гранту.
– Вы читали Карла Линнея? – поинтересовался Лоренцо у мисс Фентон, чувствуя себя обязанным быть вежливым с женщиной, которая вскоре выходит замуж за его лучшего друга.
– Да, сэр.
– А, «Система природы». Замечательная книга, насколько я помню. Вы ее сейчас читаете?
Он заглянул ей через плечо.
– Элизабет Смитуэлл. «Священные травы». Этой книги я не знаю.
– В ней подробно описаны интересные медицине свойства растений, сэр. Настоятельно рекомендую.
– И вы никогда не читаете ничего другого, мисс Фентон? Какой-нибудь скандальный роман или дамский журнал? Не интересуетесь модой? Ведь не секрет, что с расширением интересов растет и интеллект.
Арабелла нахмурилась, очевидно, поняв тонкий смысл его замечаний. Это хорошо, отметил Лоренцо, по крайней мере, она не глупая женщина, хотя при всем при том неприятная. С чего, Бога ради, Гранту взбрело в голову жениться на ней? Почему не на одной из женщин, с которыми он познакомился в Италии? Или на ком-то еще, кого он мог встретить в Лондоне? Почему не на мисс Камерон?
Ну почему именно на этой женщине, которая, пусть и красива, однако обладает крайне отвратительным нравом. У нее прекрасные глаза, но видеть их можно лишь в тех редких случаях, когда она соблаговолит посмотреть на что-то помимо книги или гноящейся болячки.
Хотя, конечно, надо признать, в ней есть скрытые возможности. И она могла бы быть удивительной красавицей, если бы лицо ее выражало что-то иное, кроме раздражения. Волосы ее причесаны наспех, словно Арабелла не дала горничной времени закончить.
– Могу я спросить, сэр, что вам нужно от меня?
– Я просто хотел провести несколько минут в вашем обществе, – с готовностью объяснил он. – Грант – мой старый друг, а вы скоро будете его женой. Так разве не разумно для нас стать друзьями?
– Не понимаю зачем.
Лоренцо посмотрел на нее, затрудняясь с ответом. А Арабелла продолжила:
– Едва ли мы с вами станем большими друзьями, сэр. Да и вряд ли будем часто видеться. Разве вы не в Италии живете? А если так, зачем мне тратить свое время на то, чтобы узнать вас получше и подружиться с вами, когда совершенно очевидно, что вы не останетесь в Роузмуре? Если бы мне пришла в голову фантазия попытаться подружиться с вами, это нанесло бы непоправимый вред моим занятиям, вы так не считаете? Посему спрашиваю вас еще раз, сэр, какая польза мне пытаться быть любезной с вами?
– Пользы никакой, – согласился Лоренцо, внезапно осененный мыслью, что ничто из того, что он может сказать, не возымеет на нее никакого действия. Она не хочет узнавать его, поэтому он так и останется неизвестным ей.
– Тогда, если не возражаете, сэр, я бы хотела вернуться к своей книге.
– Графине следует быть более приветливой, мисс Фентон. Вы же скоро будете графиней.
– Да, мне придется жить в Роузмуре, сэр. Однако вдовствующая графиня будет продолжать оставаться главной для людей, живущих здесь. Я же смогу принести им гораздо больше пользы, изучая методы лечения недугов, чем заговаривая их до смерти.
Лоренцо через силу улыбнулся, надеясь, что его улыбку можно хотя бы отдаленно принять за искреннюю.
К счастью, он был избавлен от попытки что-то ответить на грубость будущей графини появлением нынешней.
– Ах вот где вы оба, – сказала графиня Стрейтерн. Она вплыла в оранжерею, словно торговое судно, солидная и решительная в своем черном платье, расшитом черными бусинами. В отличие от волос Арабеллы ее волосы были идеально уложены в виде короны из кос на макушке. Агатовый медальон, внутри которого, без сомнения, находилось по локону каждого из умерших сыновей, был ее единственным украшением.
Воздух становился густым, пропитанным влагой, словно недавно прошел дождь. Здесь было слишком душно, чтобы оставаться долго. Лоренцо встал и, слегка поклонившись графине, предложил ей свое место.
Она отклонила его предложение и повернулась к мисс Фентон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Она не сделала ничего дурного, Господи, – произнес он в тишине комнаты. – Она просто была собой и искала моего общества, за что я буду ей вечно благодарен. Если мы согрешили, то вини за это меня.
Возможно, неразумно было отталкивать от себя Всевышнего в такой момент.
Но где же, разрази его гром, Лоренцо?
– Вы сегодня выглядите исключительно прелестно, мисс Фентон.
Арабелла краем глаза взглянула на Лоренцо, но не повернула головы, словно даже не пыталась взять на себя труд быть вежливой.
Если бы Лоренцо не знал истинного положения дел, то мог бы подумать, что она уже графиня. Манера держаться у нее определенно аристократическая, равно как и прямая, словно она палку проглотила, спина. Если он не ошибается, на ней корсет из китового уса, который зашнурован так туго, что она с трудом может нормально дышать. Как человек, изучающий медицину, Арабелла не могла не знать, что туго затянутые корсеты вредны для женского здоровья. Слава Богу, большинство женщин предпочитают затягивать их как можно свободнее.
– Не ожидал найти вас в оранжерее, – сказал он и, не дожидаясь приглашения, сел рядом. Если б он стал ждать, когда она заметит его или хотя бы проявит вежливость, то мог бы простоять так целую вечность.
У Арабеллы на коленях лежала книга, но ведь всем было известно, что она никогда не расстается с книгой. Арабелла взглянула на него с выражением, которое легко было истолковать. Лоренцо видел, что раздражает ее уже одним своим присутствием.
Что изменится в ее жизни, когда ребенок или дети потребуют внимания матери? Или она просто перепоручит их кормилицам, няням и гувернанткам до той поры, пока не придет время отправить их в школу? Так ведь заведено у английской знати, верно? Неудивительно, что большинство англичан холодные и замкнутые люди. Они никогда не знали и любви, даже любви собственных родителей.
Арабелла, к несчастью, оказалась такой же холодной и неприступной, как и многие женщины, которых он встречал в этом тусклом, неприветливом климате. Лоренцо не мог себе представить Гранта, которого знал в Италии, женатым на такой женщине.
Он подумал о своей Элизе, теплой и прекрасной, щедро расточающей свою доброту на всех, приходящих к ним в дом. Она открытая и любящая, и самая чудесная мать, какую только можно представить. Бывают моменты, когда он даже отвергает ее страсть, нуждаясь в нежности. Она его друг, жена, наперсница, и он скучает по ней каждую минуту каждого дня. Если бы не его дружба и чувство долга перед Грантом, он бы немедленно вернулся домой.
И хотя, несомненно, Шотландия по-своему красива первозданной, суровой красотой, к холоду Лоренцо не был готов. Даже сейчас, в начале лета, ветер с гор довольно холодный. Он постоянно мерз с тех пор, как приехал в дом к Гранту.
– Вы читали Карла Линнея? – поинтересовался Лоренцо у мисс Фентон, чувствуя себя обязанным быть вежливым с женщиной, которая вскоре выходит замуж за его лучшего друга.
– Да, сэр.
– А, «Система природы». Замечательная книга, насколько я помню. Вы ее сейчас читаете?
Он заглянул ей через плечо.
– Элизабет Смитуэлл. «Священные травы». Этой книги я не знаю.
– В ней подробно описаны интересные медицине свойства растений, сэр. Настоятельно рекомендую.
– И вы никогда не читаете ничего другого, мисс Фентон? Какой-нибудь скандальный роман или дамский журнал? Не интересуетесь модой? Ведь не секрет, что с расширением интересов растет и интеллект.
Арабелла нахмурилась, очевидно, поняв тонкий смысл его замечаний. Это хорошо, отметил Лоренцо, по крайней мере, она не глупая женщина, хотя при всем при том неприятная. С чего, Бога ради, Гранту взбрело в голову жениться на ней? Почему не на одной из женщин, с которыми он познакомился в Италии? Или на ком-то еще, кого он мог встретить в Лондоне? Почему не на мисс Камерон?
Ну почему именно на этой женщине, которая, пусть и красива, однако обладает крайне отвратительным нравом. У нее прекрасные глаза, но видеть их можно лишь в тех редких случаях, когда она соблаговолит посмотреть на что-то помимо книги или гноящейся болячки.
Хотя, конечно, надо признать, в ней есть скрытые возможности. И она могла бы быть удивительной красавицей, если бы лицо ее выражало что-то иное, кроме раздражения. Волосы ее причесаны наспех, словно Арабелла не дала горничной времени закончить.
– Могу я спросить, сэр, что вам нужно от меня?
– Я просто хотел провести несколько минут в вашем обществе, – с готовностью объяснил он. – Грант – мой старый друг, а вы скоро будете его женой. Так разве не разумно для нас стать друзьями?
– Не понимаю зачем.
Лоренцо посмотрел на нее, затрудняясь с ответом. А Арабелла продолжила:
– Едва ли мы с вами станем большими друзьями, сэр. Да и вряд ли будем часто видеться. Разве вы не в Италии живете? А если так, зачем мне тратить свое время на то, чтобы узнать вас получше и подружиться с вами, когда совершенно очевидно, что вы не останетесь в Роузмуре? Если бы мне пришла в голову фантазия попытаться подружиться с вами, это нанесло бы непоправимый вред моим занятиям, вы так не считаете? Посему спрашиваю вас еще раз, сэр, какая польза мне пытаться быть любезной с вами?
– Пользы никакой, – согласился Лоренцо, внезапно осененный мыслью, что ничто из того, что он может сказать, не возымеет на нее никакого действия. Она не хочет узнавать его, поэтому он так и останется неизвестным ей.
– Тогда, если не возражаете, сэр, я бы хотела вернуться к своей книге.
– Графине следует быть более приветливой, мисс Фентон. Вы же скоро будете графиней.
– Да, мне придется жить в Роузмуре, сэр. Однако вдовствующая графиня будет продолжать оставаться главной для людей, живущих здесь. Я же смогу принести им гораздо больше пользы, изучая методы лечения недугов, чем заговаривая их до смерти.
Лоренцо через силу улыбнулся, надеясь, что его улыбку можно хотя бы отдаленно принять за искреннюю.
К счастью, он был избавлен от попытки что-то ответить на грубость будущей графини появлением нынешней.
– Ах вот где вы оба, – сказала графиня Стрейтерн. Она вплыла в оранжерею, словно торговое судно, солидная и решительная в своем черном платье, расшитом черными бусинами. В отличие от волос Арабеллы ее волосы были идеально уложены в виде короны из кос на макушке. Агатовый медальон, внутри которого, без сомнения, находилось по локону каждого из умерших сыновей, был ее единственным украшением.
Воздух становился густым, пропитанным влагой, словно недавно прошел дождь. Здесь было слишком душно, чтобы оставаться долго. Лоренцо встал и, слегка поклонившись графине, предложил ей свое место.
Она отклонила его предложение и повернулась к мисс Фентон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79