– Как же это крыса может поднять парус? Неужели вы привязывали ее крошечные лапки к веревке?
– Конечно, нет! Этого нельзя сделать. Но мы изготовили для зверька веревочную сбрую. Наденешь на него сбрую, и он поднимает парус даже против ветра! Это было самое удивительное на всем свете развлечение для бездельников.
Пруденс смерила Стивенса взглядом с головы до ног:
– Вы что, пьяны?
Стивенс поморгал.
– Как можно, мадам! Сейчас еще только десять утра. Если бы уже перевалило за полдень, вот тогда...
– А если вы не пьяны, то какой черт вас надоумил, будто я могу поверить этому вранью? Крысы поднимают паруса! Вы бы еще выдумали, что крыса может управлять судном!
– По правде говоря, мадам, – сказал Стивенс, глядя на нее самым честным взглядом, – была одна крыса, которая проглотила серебряные карманные часы Джонни Варна и...
– Ни слова больше! – воскликнула она и, повернувшись к Тристану, успела заметить, что он улыбается, – Вы тоже хороши!
– А что я? – удивился он. Улыбка на его лице погасла сама собой.
– Похоже, лгать для моряков так же естественно, как дышать.
– Послушайте, – возмутился он, – я вам не лгал. Стивенс тоже. Мы просто плели небылицы.
– И о титуле герцога тоже, милорд?
– Сбавьте обороты, мадам! – вмешался Стивенс. – Капитан – настоящий герцог без всяких шуток.
Пруденс недоверчиво приподняла бровь.
– Понятно. Если он герцог, то я герцогиня Девоншир.
Стивенс охнул:
– Не может быть! И вы оказались здесь, в этой глуши! Это ли не настоящее чудо? И как хорошо, что вы близко познакомились с капитаном. Ему не помешало бы иметь на своем фрегате одну-двух герцогинь. Особенно теперь, когда он получил титул.
Пруденс вытянулась во весь свой небольшой рост и, бросив презрительный взгляд на Тристана, заявила:
– Вы их хорошо выдрессировали. Все они лгут очень убедительно.
Тристан, сложив на груди руки, откинулся на спинку кресла.
– Эта часть полученной вами информации – правда. Я действительно герцог.
– Ну, еще бы, конечно, герцог.
– Я не говорю, что заслуживаю этого. Титул принадлежал моему отцу, хотя отец отказывался признавать меня. – Тристану даже удалось улыбнуться. – Я, видите ли, незаконнорожденный.
– Я не знала, но это не имеет значения.
– Но для моего отца это, в конце концов, приобрело большое значение. Когда он понял, что умирает, не оставляя законного наследника, он пошел на то, что обычно называется наглым надувательством, и, как всегда, повернул все так, как было нужно ему. Так я и стал обладателем гордого титула.
Она опустила голову и наморщила лоб, осмысливая услышанное.
Тристану не хотелось рассказывать ей об этом. Он даже не мог бы объяснить, зачем онэто сделал. Наверное, потому, что ему не хотелось, чтобы она сочла его хвастуном, присвоившим не принадлежавший ему титул.
– Тут все не так просто. Я унаследую все состояние только в том случае, если буду соответствовать понятиям покойного герцога о достойном поведении.
– В чем заключается это поведение?
– Раскланиваться, расшаркиваться и целовать задницы половине титулованной знати.
– Боже милосердный! Вы, кажется, не в восторге от этого?
– Я не оденусь в бархат для того лишь, чтобы получить деньги, какой бы значительной ни была сумма.
Пруденс хмыкнула.
– Очень благородно с вашей стороны отказаться от состояния в попытке отстоять свое право одеваться кое-как и грубо вести себя.
Тристан рассмеялся:
– Должны же у мужчины быть свои принципы.
– Разумеется. Мне частенько приходилось слышать, что мужчина без принципов похож на корабль без руля. Кем бы вы были без вашего скверного характера и невоспитанного поведения? Конечно же, не тем суровым капитаном дальнего плавания, которого все мы знаем, и...
– Не стесняйтесь, говорите. Можете не щадить меня, я выдержу.
Она мило улыбнулась:
– Но ведь вы человек раненый. Мне не хотелось бы обижать вас, когда вы не полностью дееспособны.
Стивенс вскинул руки.
– Склоните головы! Я, пожалуй, пойду. Может быть, принесу чайку, если найдется.
Уходя, он предостерегающе взглянул на Пруденс. Эта женщина имела дерзость улыбнуться.
– Кажется, ваш человек считает, что мне угрожает какая-то опасность.
Тристан прищурил глаза.
– Так оно и есть, дорогая моя. – Он наклонился к ней. – Позвольте заверить вас, что я полностью дееспособен, несмотря на раненую ногу. Мушкетная пуля, ранившая меня, прошла далеко от важной части моего тела.
У нее зарделись щеки.
– Хватит об этом, благодарю вас.
– Но это вы высказали предположение, что я не способен пуститься в плавание на всех парусах.
– Да, но я не имела в виду... ладно, я вижу, что вы просто поддразниваете меня.
– Возможно, – согласился он, с восхищением наблюдая, как дрогнули уголки ее губ, когда она попыталась не улыбнуться в ответ на его улыбку.
Их взгляды встретились, и вдруг все встало на свои места. Происходящее показалось таким правильным, каким давным-давно не бывало ни у того ни у другого. А может быть, вообще никогда не бывало.
– Интересно, – произнесла она, склонив набок голову, – что именно вы будете должны... – Она вдруг замолчала. – Извините, это меня не касается.
Конечно, не касается. И все же... Тристан искоса наблюдал за ней из-под ресниц. Пусть даже миссис Тистлуэйт не имела титула, но каждое ее движение говорило о хорошем воспитании и природном изяществе. Казалось, ей не место в спартанской обстановке его библиотеки. Она двигалась как герцогиня, решил он. А поскольку он был теперь герцогом...
Боже милосердный, откуда у него такие мысли? Ему надо было сосредоточиться на том, как получить деньги, а он размечтался о каких-то глупостях.
Да, сказал он себе. Надо думать о деньгах. О том, чтобы никогда больше искалеченный моряк не остался голодным или без гроша в кармане. Имея деньги, можно было пристроить к дому крыло и разместить там еще несколько спальных мест, чтобы не приходилось отказывать в крыше над головой новоприбывшим. Сейчас дом был полон людей.
Для того чтобы получить наследство, ему придется выдержать испытания у попечителей, а это могло оказаться нелегкой задачей. Что, если ему не удастся пройти испытания?
Он вдруг вспомнил, что рядом стоит Пруденс.
– Мне действительно пора идти, – сказала она. – После полудня мне предстоит сделать кое-какие дела, хотя я еще не закончила то, ради чего пришла сюда.
– А-а, да. Моя овца.
– Если она появится в моем огороде еще раз, я сварю из нее суп.
Он удивленно вскинул брови.
– Вы умеете готовить? Если бы я это знал, то прислал бы вам ярочку помоложе.
Она прищурилась и скорчила укоризненную гримасу. Тристан, рассмеявшись, поднял руки:
– Не стреляйте, женщина! Я всего лишь поддразниваю вас. Клянусь могилой своей матушки, я не знал, что моя овца снова перелезла через ваш забор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74