А если не получит, то эти деньги будут добавлены к уже щедрой сумме, которую покойный герцог завещал вам. Конечно, при условии, что вы сами к тому времени получите одобрительный отзыв попечителей.
– Герцогский титул без денег. Да-а, чувство юмора у отца не изменилось даже на смертном одре, – произнес Кристиан, даже не заметив, что очень крепко сжал рукой кружку. Он ослабил хватку и сказал: – Значит, теперь я настоящий виконт Уэстервилл?
– Ваш батюшка завещал вам титул виконта Уэстервилла и десять тысяч фунтов дохода в год.
Кристиан присвистнул.
– Вы примете эти деньги?
– Вы с ума сошли? Разумеется, я их приму, причем с радостью!
Ривс вздохнул с облегчением:
– Ну наконец-то хоть один здравомыслящий! Кристиан рассмеялся:
– Насколько я понимаю, Тристан оказался не таким сговорчивым?
– Он сказал, что скорее... как это он выразился? Что-то о том, чтобы сжечь дотла нижние части его тела...
– Узнаю Тристана. Он все видит в черных и белых тонах. Гордый. А я вот с наслаждением буду транжирить деньги покойного герцога, пока он весело горит в аду.
– Рад видеть, что вы не испытываете горечи, – сдержанно заметил Ривс.
Кристиан помрачнел.
– Вам известно, что он сделал с моей матерью? Как он оставил ее гнить в тюрьме? Обвиненную в преступлении, которого она не совершала?
– Милорд, возможно, у него была какая-то причина...
Кристиан со стуком поставил на стол кружку, не обращая внимания на испуганные взгляды окружающих.
– Моя мать, одинокая и запуганная, умерла в сырой тюремной камере. Он знал это, но не сделал ничего, чтобы помочь ей.
– Милорд...
– Молчите. Ни слова больше. Я поклялся узнать все, что можно, об обстоятельствах ее заточения в тюрьму. Изменить ее судьбу я не смогу, но когда-нибудь найду того, кто обрек ее на такие мучения.
– Я вам сочувствую, – только и сказал Ривс, глядя в горящие зеленые глаза Кристиана.
– Мой папаша был еще тем сукиным сыном. Джентльмен по рождению, он в душе не был джентльменом. – Кристиан допил кружку и, поставив ее на стол, кивком показал служанке, что желает повторить. – Значит, я виконт. – Он горько усмехнулся. – Забавно.
– Я уверен, что ваш брат будет рад поделиться с вами своими мыслями относительно проблем, связанных с обладанием титулом.
Кристиан взял новую кружку из рук служанки и, подмигнув ей, проследил за ней взглядом. Когда она ушла, он снова обратился к Ривсу:
– Не говорите брату, что отыскали меня.
– Но почему, милорд?
– Прежде чем снова появиться в его жизни, мне необходимо кое-что сделать. Судя по тому, что я слышал, ему не нужны дополнительные проблемы, кроме тех, которые у него уже есть. – Кристиан отодвинул от себя кружку. – Дайте мне неделю. Может быть, чуть больше. Потом я свяжусь с вами.
Ривс вздохнул:
– Как пожелаете, милорд.
– А тем временем, если я потребуюсь вам или моему брату, оставьте для меня весточку здесь.
– Хорошо. Когда-нибудь мы должны подробнее поговорить о вашем отце, но пока это время, очевидно, еще не настало. – Ривс встал и поклонился. – Я рад, что наконец нашел вас. Я обещал покойному герцогу сделать это.
– Вы очень лояльны к человеку, который не заслуживает такой преданности.
Ривс улыбнулся.
– Конечно, его поведение по отношению к вам не заслуживает каких-либо добрых чувств. Но я многим ему обязан. А я принадлежу к тем людям, которые всегда платят свои долги. – Ривс надел шарф и перчатки. – Я оставляю вас, милорд. Но надеюсь, ненадолго.
– Я это не надену.
Ривс бросил взгляд на жилет.
– Могу ли я узнать почему? Тристан скорчил гримасу.
– Я не люблю жилеты, а этот тем более.
– Милорд, нам будет легче убедить попечителей в том, что вы достойны получить деньги, если вы будете не только вести себя, но и одеваться должным образом. Кажется, миссис Тистлуэйт считает, будто вы достигли значительных успехов за последнюю неделю, так что на данном этапе абсолютно необходимо дополнить успехи какой-нибудь новой деталью в одежде.
– Я не возражаю против того, чтобы выглядеть джентльменом, но категорически не желаю, черт побери, надевать этот алый жилет.
– Он не алый, он красновато-коричневый. Тристан поднес жилет к окну, отодвинул штору и пригляделся к ткани:
– Нет. Он алый.
– Красновато-коричневый, – сказал Ривс, демонстрируя ангельское терпение, – однако я думаю, что вам едва ли приходилось часто видеть этот цвет. Кажется, паруса такого цвета не делают.
– Да уж, будьте, черт возьми, уверены, не делают!
Ривс кашлянул.
Тристан вздохнул.
– Прошу прощения, я хотел сказать: «Уж будьте уверены, не делают». Слова «черт возьми» случайно сорвались с языка.
– Вы уже достигли больших результатов, милорд. Но я понимаю, что для этого требуется время.
Хотя в течение последней недели Тристан проводил большую часть каждого дня с очаровательной Пруденс и узнал о правилах поведения в высшем обществе гораздо больше, чем ему хотелось бы знать, ему казалось, что время тянется слишком медленно. Его финансовое положение катастрофически ухудшалось. Сегодня утром ему пришлось пригласить доктора, чтобы он осмотрел больную ногу Джона Марли. Доктор не сказал ничего утешительного: процесс выздоровления займет несколько недель, а может быть, месяцев, к тому же потребуется довольно много лекарств.
Тристан вздохнул. Ему нужны были деньги. И как можно скорее. Поэтому когда приехала Пруденс, он старался быть прилежным учеником. Но даже это было сопряжено с трудностями. Когда она находилась в комнате, он, казалось, не мог удержаться, чтобы не перейти границы дозволенного. Он многому научился у нее и знал, что можно и чего нельзя делать. Однако с ней эти правила казались ему такими... никому не нужными.
Их уроки превратились в своего рода сладкую пытку. Когда они находились рядом, атмосфера становилась с каждым днем все более напряженной. Но важнее всего было то, что он все время думал о ней и начал подозревать, что ему будет не хватать ее, когда их уроки закончатся.
Может быть, ему стоит попросить ее и далее быть его наставницей, оговорив при этом одно условие: чтобы на этот раз она надевала на себя поменьше одежды? Он представил себе выражение ее лица, когда она услышала бы о таком условии, и фыркнул.
Размечтавшегося Тристана прервал голос Ривса:
– Милорд, чему это вы улыбаетесь?
– Так, ничему. Я вспомнил кое-что сказанное Пруденс.
– Вы хотите сказать «миссис Тистлуэйт»?
– Я хотел сказать «Пруденс».
– Было бы правильнее...
– Возможно, я надену на себя ваш мерзкий жилет, но будь я проклят, если стану называть Пруденс не по имени!
Ривс поклонился:
– Как пожелаете, милорд.
– Если бы я надел что-нибудь подобное, когда мы находились в море, то от насмешек мне пришлось бы прыгнуть за борт собственного корабля, – сказал Тристан, чувствуя себя последним мерзавцем из-за того, что наорал на дворецкого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Герцогский титул без денег. Да-а, чувство юмора у отца не изменилось даже на смертном одре, – произнес Кристиан, даже не заметив, что очень крепко сжал рукой кружку. Он ослабил хватку и сказал: – Значит, теперь я настоящий виконт Уэстервилл?
– Ваш батюшка завещал вам титул виконта Уэстервилла и десять тысяч фунтов дохода в год.
Кристиан присвистнул.
– Вы примете эти деньги?
– Вы с ума сошли? Разумеется, я их приму, причем с радостью!
Ривс вздохнул с облегчением:
– Ну наконец-то хоть один здравомыслящий! Кристиан рассмеялся:
– Насколько я понимаю, Тристан оказался не таким сговорчивым?
– Он сказал, что скорее... как это он выразился? Что-то о том, чтобы сжечь дотла нижние части его тела...
– Узнаю Тристана. Он все видит в черных и белых тонах. Гордый. А я вот с наслаждением буду транжирить деньги покойного герцога, пока он весело горит в аду.
– Рад видеть, что вы не испытываете горечи, – сдержанно заметил Ривс.
Кристиан помрачнел.
– Вам известно, что он сделал с моей матерью? Как он оставил ее гнить в тюрьме? Обвиненную в преступлении, которого она не совершала?
– Милорд, возможно, у него была какая-то причина...
Кристиан со стуком поставил на стол кружку, не обращая внимания на испуганные взгляды окружающих.
– Моя мать, одинокая и запуганная, умерла в сырой тюремной камере. Он знал это, но не сделал ничего, чтобы помочь ей.
– Милорд...
– Молчите. Ни слова больше. Я поклялся узнать все, что можно, об обстоятельствах ее заточения в тюрьму. Изменить ее судьбу я не смогу, но когда-нибудь найду того, кто обрек ее на такие мучения.
– Я вам сочувствую, – только и сказал Ривс, глядя в горящие зеленые глаза Кристиана.
– Мой папаша был еще тем сукиным сыном. Джентльмен по рождению, он в душе не был джентльменом. – Кристиан допил кружку и, поставив ее на стол, кивком показал служанке, что желает повторить. – Значит, я виконт. – Он горько усмехнулся. – Забавно.
– Я уверен, что ваш брат будет рад поделиться с вами своими мыслями относительно проблем, связанных с обладанием титулом.
Кристиан взял новую кружку из рук служанки и, подмигнув ей, проследил за ней взглядом. Когда она ушла, он снова обратился к Ривсу:
– Не говорите брату, что отыскали меня.
– Но почему, милорд?
– Прежде чем снова появиться в его жизни, мне необходимо кое-что сделать. Судя по тому, что я слышал, ему не нужны дополнительные проблемы, кроме тех, которые у него уже есть. – Кристиан отодвинул от себя кружку. – Дайте мне неделю. Может быть, чуть больше. Потом я свяжусь с вами.
Ривс вздохнул:
– Как пожелаете, милорд.
– А тем временем, если я потребуюсь вам или моему брату, оставьте для меня весточку здесь.
– Хорошо. Когда-нибудь мы должны подробнее поговорить о вашем отце, но пока это время, очевидно, еще не настало. – Ривс встал и поклонился. – Я рад, что наконец нашел вас. Я обещал покойному герцогу сделать это.
– Вы очень лояльны к человеку, который не заслуживает такой преданности.
Ривс улыбнулся.
– Конечно, его поведение по отношению к вам не заслуживает каких-либо добрых чувств. Но я многим ему обязан. А я принадлежу к тем людям, которые всегда платят свои долги. – Ривс надел шарф и перчатки. – Я оставляю вас, милорд. Но надеюсь, ненадолго.
– Я это не надену.
Ривс бросил взгляд на жилет.
– Могу ли я узнать почему? Тристан скорчил гримасу.
– Я не люблю жилеты, а этот тем более.
– Милорд, нам будет легче убедить попечителей в том, что вы достойны получить деньги, если вы будете не только вести себя, но и одеваться должным образом. Кажется, миссис Тистлуэйт считает, будто вы достигли значительных успехов за последнюю неделю, так что на данном этапе абсолютно необходимо дополнить успехи какой-нибудь новой деталью в одежде.
– Я не возражаю против того, чтобы выглядеть джентльменом, но категорически не желаю, черт побери, надевать этот алый жилет.
– Он не алый, он красновато-коричневый. Тристан поднес жилет к окну, отодвинул штору и пригляделся к ткани:
– Нет. Он алый.
– Красновато-коричневый, – сказал Ривс, демонстрируя ангельское терпение, – однако я думаю, что вам едва ли приходилось часто видеть этот цвет. Кажется, паруса такого цвета не делают.
– Да уж, будьте, черт возьми, уверены, не делают!
Ривс кашлянул.
Тристан вздохнул.
– Прошу прощения, я хотел сказать: «Уж будьте уверены, не делают». Слова «черт возьми» случайно сорвались с языка.
– Вы уже достигли больших результатов, милорд. Но я понимаю, что для этого требуется время.
Хотя в течение последней недели Тристан проводил большую часть каждого дня с очаровательной Пруденс и узнал о правилах поведения в высшем обществе гораздо больше, чем ему хотелось бы знать, ему казалось, что время тянется слишком медленно. Его финансовое положение катастрофически ухудшалось. Сегодня утром ему пришлось пригласить доктора, чтобы он осмотрел больную ногу Джона Марли. Доктор не сказал ничего утешительного: процесс выздоровления займет несколько недель, а может быть, месяцев, к тому же потребуется довольно много лекарств.
Тристан вздохнул. Ему нужны были деньги. И как можно скорее. Поэтому когда приехала Пруденс, он старался быть прилежным учеником. Но даже это было сопряжено с трудностями. Когда она находилась в комнате, он, казалось, не мог удержаться, чтобы не перейти границы дозволенного. Он многому научился у нее и знал, что можно и чего нельзя делать. Однако с ней эти правила казались ему такими... никому не нужными.
Их уроки превратились в своего рода сладкую пытку. Когда они находились рядом, атмосфера становилась с каждым днем все более напряженной. Но важнее всего было то, что он все время думал о ней и начал подозревать, что ему будет не хватать ее, когда их уроки закончатся.
Может быть, ему стоит попросить ее и далее быть его наставницей, оговорив при этом одно условие: чтобы на этот раз она надевала на себя поменьше одежды? Он представил себе выражение ее лица, когда она услышала бы о таком условии, и фыркнул.
Размечтавшегося Тристана прервал голос Ривса:
– Милорд, чему это вы улыбаетесь?
– Так, ничему. Я вспомнил кое-что сказанное Пруденс.
– Вы хотите сказать «миссис Тистлуэйт»?
– Я хотел сказать «Пруденс».
– Было бы правильнее...
– Возможно, я надену на себя ваш мерзкий жилет, но будь я проклят, если стану называть Пруденс не по имени!
Ривс поклонился:
– Как пожелаете, милорд.
– Если бы я надел что-нибудь подобное, когда мы находились в море, то от насмешек мне пришлось бы прыгнуть за борт собственного корабля, – сказал Тристан, чувствуя себя последним мерзавцем из-за того, что наорал на дворецкого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74