Она, жадное создание, последует за тобой хоть на край света, лишь бы получить лакомый кусочек.
Пруденс сжала руку матери.
– Я уверена, что Гортензия хорошая овечка. А что касается герцога, то у наших с ним отношений нет будущего. Так что обещай мне, что больше не будешь ничего предпринимать.
Мать хмыкнула.
– Ты, я вижу, умыла руки. Но только не я.
– Мама, одним из попечителей является лорд Уэр.
Мать побледнела.
– Тот, кто рассказал всем, что ты... – Мать сжала губы. Мгновение спустя, с трудом взяв себя в руки, она проговорила: – Хотела бы я сказать пару ласковых этому человеку.
– Я уверена, что он сам не ведал, что говорит. Он потерял тогда почти триста тысяч фунтов на инвестиционном проекте Филиппа и был страшно зол. Однако он никогда не потерпит, чтобы у Тристана была связь со мной.
– А что скажет об этом герцог?
– Ничего. Я ему не позволю.
– Ах, Пруденс. Тебе не следует...
Открылась дверь. Это миссис Филдингс принесла поднос с чаем.
– Ну что ж, никаких криков не было слышно. Как видно, вы урегулировали вопрос?
Мать улыбнулась:
– Почти. Спасибо за чай. Согреться нам не помешает...
Раздался стук во входную дверь. Пруденс и мать обменялись удивленными взглядами.
– Кто бы это мог прийти в столь поздний час? – пробормотала миссис Филдингс, выходя из комнаты. – Ни один добропорядочный христианин не отправится с визитом после наступления темноты.
Стук повторился. Мать пересекла комнату и подошла к окну. Скосив глаза, она взглянула в темноту, пытаясь рассмотреть входную дверь.
– Я ничего не вижу!
– Мама, иди сюда и сядь. Миссис Филдингс уже впустила посетителя в дом. Я слышу их голоса в прихожей. – Это не был низкий голос Тристана, однако принадлежал голос кому-то знакомому. Увидев, что дверь открывается, Пруденс закусила губу.
В комнату вошла миссис Филдингс. Обычного кислого выражения на ее лице как не бывало. За ней следовал Ривс, который чуть заметно улыбнулся, услышав, как экономка весьма торжественно докладывает о нем:
– Мистер Ривс к миссис Тистлуэйт.
Ривс поклонился.
– Меня прислал его светлость. Он желает видеть вас в своем коттедже.
– Чудесно! – воскликнула мать, хлопнув в ладоши. – Пруденс, иди и возьми свой плащ...
– Я никуда не пойду.
Ривс печально кивнул.
– Мадам, его светлость посвятил меня в причину вашей размолвки. Позвольте сказать, что я, как и он, глубоко разочарован его поведением.
– Я больше никогда не хочу видеть его.
– Мадам, я не виню вас, но мне кажется, что вы не понимаете. Меня прислали, чтобы я доставил вас во что бы то ни стало.
Мать возбужденно подпрыгнула. Ривс взглянул в ее сторону, вопросительно приподняв брови. Мать покраснела и пригладила волосы.
– Что-то жарко стало от камина. Отойду-ка я подальше. – Она отошла от камина и встала за спиной Ривса.
Дворецкий поклонился и вновь повернулся к Пруденс:
– Мадам, ваше посещение очень много значит для его светлости.
– Он сам вам это сказал?
– Да, мадам. Он горячо этого желает.
Горячо желает. Это уже хорошо. Мать из-за спины Ривса дико жестикулировала, показывая Пруденс на дверь и всячески убеждая ее пойти. Бросив на нее сердитый взгляд, Пруденс сказала Ривсу:
– Его светлость сказал, о чем ему нужно поговорить со мной?
Мать на своем наблюдательном пункте за спиной Ривса тут же наклонилась вперед, вся обратившись в слух. Ривс кивнул.
– Речь пойдет о попечителях, мадам. Они прибыли сегодня. Думаю, что его светлость желает лично рассказать вам о результатах, а также расплатиться за вашу работу.
Пруденс сникла. Значит, он хотел расплатиться с ней.
– Понятно. Прошу вас, поблагодарите его от моего имени, однако мне кажется, что было бы лучше, если бы его светлость прислал мой гонорар сюда. У меня нет желания видеть его.
– Ну, Пруденс, с меня довольно!
Пруденс моргала, удивленная резким тоном матери.
– Бери свой плащ и отправляйся с Ривсом.
– Но я не хочу...
– Сделай это не для себя, а для меня. Я знаю, что вы с герцогом разошлись во мнениях, но с твоей стороны было бы эгоистично позволять такой мелочи помешать тебе воспользоваться его любезным приглашением.
Пруденс вспыхнула.
– Это не мелочь, а я вовсе не эгоистка.
– Я умираю от любопытства. Мне ужасно хочется узнать, как прошла встреча с попечителями. Если ты не пойдешь, мы узнаем обо всем только через несколько недель, а я просто не смогу ждать так долго. Так что бери свой плащ и отправляйся с мистером Ривсом.
У Пруденс раскраснелись щеки.
– Мама! Я думаю, что не хочу...
– Вздор! Ничего подобного ты не думаешь. – Мать заглянула ей в глаза. – Если ты не пойдешь, Пруденс, то всю жизнь проведешь в сомнениях, потому что не узнаешь, чего он хотел.
– Миссис Крамптон, – тихо сказал Ривс, – его светлость просил и вас прибыть к нему.
Мать так и просияла.
– Какая прелесть! Пруденс, похоже, мы обе приглашены в коттедж герцога! – Прежде чем Пруденс смогла запротестовать снова, мать отправилась в прихожую за их плащами.
Глава 21
Трудно передать радость, которую испытываешь от хорошо выполненной работы! Разве может что-то другое доставить более полное и бескорыстное удовлетворение?
Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким
Всю дорогу до дома Тристана мать без умолку болтала, пытаясь вытянуть из Ривса хоть какую-то информацию. Дворецкий отмалчивался. Время от времени улыбался и повторял, что скоро его светлость сам обо всем расскажет.
О том, что именно он сам расскажет, Пруденс не имела ни малейшего понятия. Почему Тристан пожелал ее видеть? И зачем он пригласил также ее мать? Она лишь надеялась, что ей при этом разговоре удастся держать себя в руках. Но по мере приближения к коттеджу герцога уверенность в том, что ей удастся сохранить спокойствие, становилась все меньше.
Когда они прибыли, дом был ярко освещен. Стивенс открыл дверь еще до того, как они вышли из экипажа.
– Пожалуйте сюда, мадам! – пригласил он с любезной улыбкой.
Мать, которой не терпелось поскорее попасть в дом, быстро поднялась по лестнице, а Пруденс задержалась.
– Стивенс! Где твоя новая ливрея?
На нем, как это было прежде, красовался плохо подогнанный морской бушлат, под которым виднелась сильно выгоревшая полосатая тельняшка.
– А-а, это... – произнес он, бросив взгляд на Ривса.
– Видите ли, – сказал Ривс, – мистер Стивенс перестал носить новую ливрею из-за того, что на ней серебряные пуговицы.
– Что в них плохого?
Ривс взглянул на Стивенса.
– Эти пуговицы слишком яркие и блестящие, – заявил Стивенс. – Вот именно: яркие и блестящие! – радостно повторил он, как будто только что нашел правильный ответ. – Они вызывают у всех остальных зависть. А где зависть, там и всякие беспорядки могут случиться. Многие перестали разговаривать со мной, считая, что из-за этих пуговиц я изменился и все такое прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Пруденс сжала руку матери.
– Я уверена, что Гортензия хорошая овечка. А что касается герцога, то у наших с ним отношений нет будущего. Так что обещай мне, что больше не будешь ничего предпринимать.
Мать хмыкнула.
– Ты, я вижу, умыла руки. Но только не я.
– Мама, одним из попечителей является лорд Уэр.
Мать побледнела.
– Тот, кто рассказал всем, что ты... – Мать сжала губы. Мгновение спустя, с трудом взяв себя в руки, она проговорила: – Хотела бы я сказать пару ласковых этому человеку.
– Я уверена, что он сам не ведал, что говорит. Он потерял тогда почти триста тысяч фунтов на инвестиционном проекте Филиппа и был страшно зол. Однако он никогда не потерпит, чтобы у Тристана была связь со мной.
– А что скажет об этом герцог?
– Ничего. Я ему не позволю.
– Ах, Пруденс. Тебе не следует...
Открылась дверь. Это миссис Филдингс принесла поднос с чаем.
– Ну что ж, никаких криков не было слышно. Как видно, вы урегулировали вопрос?
Мать улыбнулась:
– Почти. Спасибо за чай. Согреться нам не помешает...
Раздался стук во входную дверь. Пруденс и мать обменялись удивленными взглядами.
– Кто бы это мог прийти в столь поздний час? – пробормотала миссис Филдингс, выходя из комнаты. – Ни один добропорядочный христианин не отправится с визитом после наступления темноты.
Стук повторился. Мать пересекла комнату и подошла к окну. Скосив глаза, она взглянула в темноту, пытаясь рассмотреть входную дверь.
– Я ничего не вижу!
– Мама, иди сюда и сядь. Миссис Филдингс уже впустила посетителя в дом. Я слышу их голоса в прихожей. – Это не был низкий голос Тристана, однако принадлежал голос кому-то знакомому. Увидев, что дверь открывается, Пруденс закусила губу.
В комнату вошла миссис Филдингс. Обычного кислого выражения на ее лице как не бывало. За ней следовал Ривс, который чуть заметно улыбнулся, услышав, как экономка весьма торжественно докладывает о нем:
– Мистер Ривс к миссис Тистлуэйт.
Ривс поклонился.
– Меня прислал его светлость. Он желает видеть вас в своем коттедже.
– Чудесно! – воскликнула мать, хлопнув в ладоши. – Пруденс, иди и возьми свой плащ...
– Я никуда не пойду.
Ривс печально кивнул.
– Мадам, его светлость посвятил меня в причину вашей размолвки. Позвольте сказать, что я, как и он, глубоко разочарован его поведением.
– Я больше никогда не хочу видеть его.
– Мадам, я не виню вас, но мне кажется, что вы не понимаете. Меня прислали, чтобы я доставил вас во что бы то ни стало.
Мать возбужденно подпрыгнула. Ривс взглянул в ее сторону, вопросительно приподняв брови. Мать покраснела и пригладила волосы.
– Что-то жарко стало от камина. Отойду-ка я подальше. – Она отошла от камина и встала за спиной Ривса.
Дворецкий поклонился и вновь повернулся к Пруденс:
– Мадам, ваше посещение очень много значит для его светлости.
– Он сам вам это сказал?
– Да, мадам. Он горячо этого желает.
Горячо желает. Это уже хорошо. Мать из-за спины Ривса дико жестикулировала, показывая Пруденс на дверь и всячески убеждая ее пойти. Бросив на нее сердитый взгляд, Пруденс сказала Ривсу:
– Его светлость сказал, о чем ему нужно поговорить со мной?
Мать на своем наблюдательном пункте за спиной Ривса тут же наклонилась вперед, вся обратившись в слух. Ривс кивнул.
– Речь пойдет о попечителях, мадам. Они прибыли сегодня. Думаю, что его светлость желает лично рассказать вам о результатах, а также расплатиться за вашу работу.
Пруденс сникла. Значит, он хотел расплатиться с ней.
– Понятно. Прошу вас, поблагодарите его от моего имени, однако мне кажется, что было бы лучше, если бы его светлость прислал мой гонорар сюда. У меня нет желания видеть его.
– Ну, Пруденс, с меня довольно!
Пруденс моргала, удивленная резким тоном матери.
– Бери свой плащ и отправляйся с Ривсом.
– Но я не хочу...
– Сделай это не для себя, а для меня. Я знаю, что вы с герцогом разошлись во мнениях, но с твоей стороны было бы эгоистично позволять такой мелочи помешать тебе воспользоваться его любезным приглашением.
Пруденс вспыхнула.
– Это не мелочь, а я вовсе не эгоистка.
– Я умираю от любопытства. Мне ужасно хочется узнать, как прошла встреча с попечителями. Если ты не пойдешь, мы узнаем обо всем только через несколько недель, а я просто не смогу ждать так долго. Так что бери свой плащ и отправляйся с мистером Ривсом.
У Пруденс раскраснелись щеки.
– Мама! Я думаю, что не хочу...
– Вздор! Ничего подобного ты не думаешь. – Мать заглянула ей в глаза. – Если ты не пойдешь, Пруденс, то всю жизнь проведешь в сомнениях, потому что не узнаешь, чего он хотел.
– Миссис Крамптон, – тихо сказал Ривс, – его светлость просил и вас прибыть к нему.
Мать так и просияла.
– Какая прелесть! Пруденс, похоже, мы обе приглашены в коттедж герцога! – Прежде чем Пруденс смогла запротестовать снова, мать отправилась в прихожую за их плащами.
Глава 21
Трудно передать радость, которую испытываешь от хорошо выполненной работы! Разве может что-то другое доставить более полное и бескорыстное удовлетворение?
Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким
Всю дорогу до дома Тристана мать без умолку болтала, пытаясь вытянуть из Ривса хоть какую-то информацию. Дворецкий отмалчивался. Время от времени улыбался и повторял, что скоро его светлость сам обо всем расскажет.
О том, что именно он сам расскажет, Пруденс не имела ни малейшего понятия. Почему Тристан пожелал ее видеть? И зачем он пригласил также ее мать? Она лишь надеялась, что ей при этом разговоре удастся держать себя в руках. Но по мере приближения к коттеджу герцога уверенность в том, что ей удастся сохранить спокойствие, становилась все меньше.
Когда они прибыли, дом был ярко освещен. Стивенс открыл дверь еще до того, как они вышли из экипажа.
– Пожалуйте сюда, мадам! – пригласил он с любезной улыбкой.
Мать, которой не терпелось поскорее попасть в дом, быстро поднялась по лестнице, а Пруденс задержалась.
– Стивенс! Где твоя новая ливрея?
На нем, как это было прежде, красовался плохо подогнанный морской бушлат, под которым виднелась сильно выгоревшая полосатая тельняшка.
– А-а, это... – произнес он, бросив взгляд на Ривса.
– Видите ли, – сказал Ривс, – мистер Стивенс перестал носить новую ливрею из-за того, что на ней серебряные пуговицы.
– Что в них плохого?
Ривс взглянул на Стивенса.
– Эти пуговицы слишком яркие и блестящие, – заявил Стивенс. – Вот именно: яркие и блестящие! – радостно повторил он, как будто только что нашел правильный ответ. – Они вызывают у всех остальных зависть. А где зависть, там и всякие беспорядки могут случиться. Многие перестали разговаривать со мной, считая, что из-за этих пуговиц я изменился и все такое прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74